Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк

В конце концов, после нескольких неудачных попыток начать письмо в атакующем ключе, я решила изменить внутренний настрой и принялась писать ответ в максимально нейтральном тоне:

«Дорогая грубая мамочка!

Во-первых, я такая же мама, как и Вы. Я могу понять, что Вы устали, разочарованы и очень обеспокоены тем, что Ваш сын тяжело усваивает материал. Тем не менее, я тот человек, который помогает Вам в Вашей тяжелой работе, я облегчаю жизнь и Вам, и всем другим родителям, которые выбрали для своего ребенка домашнее обучение. Кроме Вашей семьи у меня есть еще много семей – и все эти семьи я в данный момент поддерживаю. В некоторые дни я получаю более пятидесяти электронных писем, мне звонят по нескольку раз в день. Я горжусь тем, что реагирую быстро, а мои ученики всегда получают обратную связь в самое короткое время. Признаюсь, я была огорчена, получив Ваше гневное голосовое сообщение – поверьте, начинать день с такого «приветствия» не очень-то приятно. Я думаю, что взаимодействовать с учителем своего ребенка в дружеском, позитивном тоне было бы выгодно в первую очередь Вам. Я готова оказывать Вам помощь и поддержку, а в ответ хотела бы получить доверие и уважение. Если бы у нас сложились поддерживающие и уважительные отношения – это было бы выгодно прежде всего Вам. Я опытный профессионал, и прошу Вас относиться ко мне соответствующим образом. Удерживайте свой гнев в пределах Вашего дома».

Перечитав свое письмо несколько раз и проверив его на наличие ошибок, я решила все-таки убрать последнюю фразу. Как только я это сделала, мой телефон издал сигнал, и я увидела, что пришло эсэмэс от моей гневной мамочки.

«Я сегодня наговорила Вам грубостей с утра – простите меня, пожалуйста! – писала она. – У меня сегодня все кувырком! Вы здесь совершенно ни при чем. Я очень сожалею, что, вероятно, оскорбила Вас. Мне очень стыдно. Просто я так устала от всего… Я беру все свои слова назад. На самом деле я очень Вам благодарна».

Такого поворота событий я никак не ожидала! Откинувшись на спинку стула, я с облегчением выдохнула. У меня словно гора с плеч свалилась. Гнев моментально испарился, и на смену ему пришло чувство успокоения. Я подумала, что и сама не раз с трудом могла сдерживать раздражение, если мои собственные дети доводили меня до исступления. (Правда, в таких случаях я никогда никого не оскорбляла в ответ.) Но, может, издерганная, нервная мать просто не сумела совладать с собой и поэтому набросилась на меня, сама того не желая?

Отыскав в телефоне огорчившее меня утреннее голосовое сообщение, я, ни секунды не сомневаясь, тут же удалила его. А следом написала:

«Я от Вас ничего не получала сегодня. Может, что-то и пришло, но я не успела прослушать. Все утро была занята работой. С вашего разрешения я просто нажму «удалить», и будем дружить, как прежде».

«Вы просто чудо!» – ответила она мне моментально.

От охватившей меня радости я непроизвольно засмеялась и подумала: «Ну вот, всего лишь несколько слов – и неприятный инцидент из памяти удален, как будто его и не было. Это очень легко сделать. Легче легкого!»

 Мишель Бум

Игрушки

Чувство вины дает нам возможность сказать другим, что мы – люди с чистой совестью.

– Том Ходжкинсон, «Манифест свободы»

Как-то на распродаже недвижимости мама купила всю обстановку из дома одной недавно умершей девяностолетней старушки, и мы с моим новым мужем приехали помочь вывезти из комнат, заставленных мебелью и коробками, все более-менее ценные вещи, которые маме подошли бы для ее антикварного магазина.

Семья старушки торопилась освободить дом и выставить его на продажу. А мы спешили побыстрее отобрать все то, что можно было бы перевезти в мамин магазин.

Она уже много лет успешно вела свой бизнес, и с каждым годом он только набирал обороты. Мама умела находить настоящие сокровища в груде, казалось бы, никому не нужного старого хлама – у нее был глаз алмаз. Любовь к антиквариату и острое деловое чутье помогали ей привлекать в магазин настоящих ценителей старины, среди которых все больше появлялось постоянных клиентов.

Нам с мужем было поручено разобрать вещи из двух спален, сама же мама планировала заняться гостиной и кухней.

– Бесполезные вещи выбрасывайте, – сказала она нам. – А то, в чем не уверены, соберите в одну кучу – я посмотрю это позже. Когда рассортируете одежду, книги и сувениры, разложите их по контейнерам с соответствующими надписями. Вот сюда, – она показала на контейнер с надписью «Прочие ценности», – складывайте все то, что не подходит ни под одну категорию, но в потенциале может оказаться сокровищем. Я доверяю вашему чутью. Позже я посмотрю все это еще раз.

Проинструктировав нас относительного того, как обращаться с содержимым коробок и вообще как отличить нужные вещи от ненужных, она оставила нас одних, а сама пошла разбирать завалы в гостиной.

Около часа мы с мужем работали в наших комнатах, сортируя и раскладывая одежду, книги и другие вещи по контейнерам. Все шло гладко до тех пор, пока я не наткнулась на неприметную коробку в шкафу. Она была задвинута на самую верхнюю полку, и ее содержимое показалось мне интересным: помимо всякой всячины, валявшейся сверху, я откопала в ней старые книжки с картинками, несколько симпатичных маленьких кукол, тряпичных мишек, жестяной мотоцикл и резинового пупса.

– Сложи все это в ящик для хлама, – посоветовал муж, посчитав, что игрушки не заинтересуют маму.

– Мне нравятся куклы, – сказала я. – Я не хочу их выбрасывать.

Я коллекционировала старые игрушки и куклы, но не для того, чтобы продавать, а просто потому, что это было моим хобби. Я далеко не все отбирала для своей коллекции, а лишь то, что мне по-настоящему нравилось.

– Ну тогда оставь их себе, – ответил муж. – Вряд ли твоя мама возьмет это в магазин.

Я тоже подумала, что там этим старым игрушкам не найдется достойного места, и решила отвезти их домой. Забросив коробку в свою машину, я вернулась к работе и постаралась не обращать внимания на неприятное чувство, подгрызающее меня изнутри: мне не давала покоя мысль, что я приворовала эти вещи, которые, по сути, принадлежали маме. Но я совершенно искренне считала, что «мои находки» не сделают погоды в ее магазине.

Когда мы с мужем вернулись домой и я смогла лучше рассмотреть ценности