Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И снова мне пришла мысль рассказать о своих сокровищах маме, но на сей раз я подумала, что теперь, вероятно, уже поздно (я не знала, как я объясню, почему привезла все это домой, утаив от нее).
Неприятное чувство какое-то время еще продолжало меня угнетать, но я затолкала его вглубь себя. А игрушки расставила в шкафу, в котором хранила свою коллекцию, но пристроила новинки подальше, у задней стенки, чтобы они случайно не попали на глаза маме.
Однако она все равно их заметила, когда однажды пришла к нам в гости.
Искренне восхитившись ассортиментом игрушек в моем шкафу, мама воскликнула:
– А у тебя уже неплохая коллекция подобралась! Некоторые экспонаты мне кажутся интересными – например, вот эта Барби. Она в отличном состоянии! На такие винтажные куклы сейчас спрос.
Мое сердце забилось от волнения. Я поблагодарила маму за внимание к моей коллекции и постаралась побыстрее сменить тему. Однако чувство вины все равно стало подтачивать меня, хотя я упорно старалась прогнать его, думая, что все равно поздно признаваться маме – теперь уже невозможно отыграть назад то, что я сделала.
Я думала, со временем мои переживания насчет коробки с игрушками закончатся. Но не тут-то было! Каждый раз, когда я смотрела на свою коллекцию, радость, которую она когда-то приносила мне, портилась от глубоко скрытого чувства вины, которое я никак не могла унять. В конце концов это меня настолько вымотало, что я решилась рассказать маме о коробке, которую от нее утаила. Посвятив мужа в свои планы, я собрала все вещи, которые привезла из дома старушки, и уже одно это действие принесло мне огромное облегчение. Я словно проделала половину пути к честному разговору с мамой. Была ли я к нему готова? Нет, совсем нет! Мне было страшно и стыдно. Я знала, что поступила неправильно, и из-за этого больше не могла лгать.
Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как мы разбирали вещи в том доме. Мама была очень довольна своими покупками – большинство реликвий она перевезла в магазин. Она вполне могла бы быть удовлетворена результатом успешной сделки – найденные мной игрушки никакой особой погоды не сделали бы. Но я все равно хотела о них рассказать.
Наконец я собралась с духом.
– Я хочу тебе кое-что показать, – однажды призналась я.
– Что именно? – заинтересованно спросила мама, заметив коробку, которую я поставила на диван.
Раскрыв коробку, я молча показала взглядом на ее содержимое. Говорить я не могла – меня стали душить слезы раскаяния.
Сначала мама ничего не поняла, но через мгновение до нее дошел смысл моего признания. Я рассказала ей все без утайки – все, как это было в тот день, когда мы разбирали вещи умершей старушки.
Я призналась маме, как вознаградила сама себя за проделанную работу, присвоив часть вещей. Я не пыталась выкрутиться, оправдывая свои мотивы и действия. Я просто сказала маме, что взяла коробку с игрушками, потому что они мне понравились.
Я рассказала ей, как себя чувствовала с тех пор, и, полностью признав свою вину, попросила прощения.
– То, что ты сделала – это, конечно, нехорошо. Но сейчас это не важно. А важно, что ты все-таки в этом призналась. И значит, в глубине души осознала, что то, что́ ты сделала – было неправильно, – сказала мама.
Продолжая всхлипывать и извиняться, я понуро кивнула.
Мама подошла ко мне и, обняв, прижала к себе, и в это же мгновение я почувствовала, как на меня снизошел покой.
– Конечно же, я прощаю тебя, – прошептала мама.
Услышав это, я заплакала еще сильнее. Я была так признательна ей за эту незаслуженную милость, что могла ответить только искренними слезами благодарности.
В тот день я многое узнала о доверии, любви и милосердии. В конце концов, мои слезы сменились смехом. Я была рада, что так легко получила прощение! И меня захватило ни с чем не сравнимое чувство свободы.
Вытерев мои слезы (совсем как когда-то в детстве), мама с лукавой улыбкой заглянула мне в глаза и сказала:
– А теперь дай-ка мне взглянуть на эту Барби!
Глинис М. Белец
Признать свою неправоту
Извинение, как прекрасный аромат, может превратить самый неловкий момент в сердечный подарок.
– Маргарет Ли Ранбек
Тот день не заладился с самого утра. Неурядицы начались со звонка поставщицы, которая несколько месяцев назад выполнила для меня заказ и позвонила сообщить, что до сих пор не получила оплату. Наше центральное финансовое управление забыло перевести ей деньги. Такое с нашими финансистами случалось – они славились задержками выплат. Но то, что это снова произошло и я косвенно был в это втянут, меня ужасно разозлило. Я почувствовал себя униженным и смущенным, точно это была лично моя вина.
Набрав номер финансового управления, я дождался, когда нас соединят, и без предисловий набросился с гневной тирадой на сотрудницу, которая сняла трубку. Никогда в жизни я так ни на кого не кричал! Я был сам не свой от гнева. И даже не заметил, как перешел все допустимые границы, сорвавшись на бедную женщину, которая всего лишь ответила на мой звонок. По какой-то причине я полностью потерял над собой контроль – в меня словно дьявол вселился. Обычно я не вел себя так на работе (да и вообще в жизни). Я сам всегда осуждал людей, которые позволяли себе грубость с подчиненным или кем-то еще.
В ответ на мою гневную тираду с служащая только молча слушала. Она не вставила ни слова – вероятно, шок от моей агрессивной выходки лишил ее дара речи.
Я же, прежде чем бросить трубку, велел бедной женщине немедленно провести оплату моей поставщице и пригрозил, что если этого не произойдет, то лично явлюсь в их офис и устрою скандал.
Вспышка моего гнева испарилась буквально сразу, как только я прекратил телефонный разговор. На смену моей агрессии пришло раскаяние: «Что на меня нашло? – подумал я. – Я хороший человек. Я никогда не был грубияном – людям нравится со мной общаться. Прежде я никогда ни с кем так не обходился!»
Знакомство с темной стороной моей личности обескуражило меня. Вот, значит, какое чудовище во мне живет, если меня разозлить! – думал я. Стоило ли так
