Картер побеждает дьявола - Глен Голд

Гриффин нахмурился, дочитывая статью до конца. Он записал: «Цейлон. Гипноз. Сообщники: Аннабель». Следующая статья была от 14 января 1913 года.

Чарльз Картер объявил, что неподалеку от города Гринду, в Карпатских горах, лежит при смерти кудесник, у которого он обучался оккультному мастерству. Картер должен преодолеть восемь тысяч миль и доставить туда схемы «Султана и чародея», феерической иллюзии, завершающей его шоу, чтобы сжечь их вместе с останками наставника. «Это шоу больше не будет представляться на сцене, и я определенно отбываю в ближайший четверг».

Следующая заметка – всего в одно предложение – была датирована следующей неделей: «Выступления Таинственного Картера в театре «Фокс» продлены еще на две недели». Удивительно, сколько людей готовы платить за то, чтобы им морочили головы, подумал Гриффин и записал в блокноте: «Гринду, Карпаты». Что-то в этом сочетании показалось ему подозрительным.

Дальше лежало нечто более конкретное: заявление в Сакраменто на создание благотворительной организации для помощи престарелым цирковым животным. Была приложена и папка с документами: учредительный акт, трансатлантические телеграммы, официальные бумаги, написанные вязью и снабженные причудливыми печатями. И где она, интересно, расположена, эта организация?

В конце было письмо, написанное на почтовой бумаге отеля «Раффлз» в Сингапуре.

1.10.13

Дорогой Джеймс!

Дальше мы плывем в Японию (кстати, я подумываю об иллюзии с японской пушкой). Ты просил привезти тебе с Цейлона что-нибудь курьезное. Как насчет придворной истории? Может показаться, что она почерпнута из скверной книжонки, но, честное слово, всё так и было!

Ниже стояла приписка твердым, но, несомненно, женским почерком: «Да, и я не позволю ему соврать».

С различными отступлениями в письме описывалось, как Картер два вечера подряд представлял «Султана и чародея» в бангкокском театре. Потом Рама VI Вачиравуда, король Сиама, пригласил его и Аннабель в один из своих дворцов, и здесь, за банкетным столом, Картер показал «Королевскую мистерию» в духе Робер-Удена. Он писал: «Будучи приглашен во дворец, Робер-Уден дематериализовал несколько носовых платков и предложил королю Людовику Какому-то выбрать одно из трех мест, где они должны появиться. И ют мое первое затруднение: сиамский король не носит при себе носового платка».

Аннабель добавляла: «Нет, первым затруднением для Чарли стало, что женщин за банкетный стол не допускают, и покуда они с королем трескали свой харч, я вынуждена была томиться среди остальных дам».

Картер написал, что одолжил у короля часы фабрики Гамильтона, предмет его гордости, положил в кувшин матового стекла, попросил Его Величество постучать по стеклу (для придания большей магической силы) и продемонстрировал, что часы исчезли. «Аплодисменты, аплодисменты, и встревоженный взгляд Рамы VI, резонно заподозрившего, что я прикарманил его часы». Картер раздал сидящим за столом листочки бумаги и попросил каждого написать любое место, в любой части страны, где должны появиться часы. Потом перетасовал бумажки и попросил короля выбрать одну.

Король (он сразу полюбился Картеру тем искренним удовольствием, с которым включился в забаву) не спешил. Он с хитрым видом отложил первую записку: у него под стулом («Слишком легко, я думаю!») и вторую: в конце фруктового ряда на городском базаре. Наконец, пригвоздив Картера проницательным взглядом, король зачитал третью записку: под статуей лежащего Будды в саду примерно в полумиле отсюда. Туда он и отправил слуг с лопатами.

Покуда струнный квартет играл Баха и подавали сладкое, король и Картер мило беседовали; Его Величество поглядывал на гостя, высматривая признаки тревоги («Проявил ли я ее? О да, конечно!»). Наконец слуги внесли сундук – такой тяжелый, что его пришлось тащить вдвоем. Он был запечатан солидной сургучной печатью. Когда ее сломали, то обнаружили внутри не только часы, но и старинное послание древними тайскими письменами. Текст был не слишком вразумительный, но в целом одобрял методы, которыми пользуется чужеземец Чарльз Картер.

Король был в таком восторге, что презентовал Картеру остров под названием Ко Пхеун Тхаин, расположенный в Андаманском море, на краю архипелага, известного своими скалистыми берегами и укромными бухтами.

Картер писал Джеймсу: «Поначалу у меня не было причин заподозрить подвох. Однако к тому времени, как на следующий день мне объявили сумму налога, я уже знал, что Тёр-стон сдался и вернул свой остров королю – якобы на условиях аренды. Однако идея почему-то запала мне в душу. Покуда я буду в Японии, погрузись с головой в море международного права. Я подумываю о благотворительной организации…»

Дальше в папке лежали документы, связанные с приютом для престарелых цирковых животных. Гриффин занес в блокнот координаты острова и приписал рядом: «снова Аннабель».

В мае 1914 года было несколько заметок в газетах «Колл» «Экзаминер».

Неутомимый путешественник и знаменитый чародей Чарльз Картер, известный так же как Картер Таинственный, совершил невероятное открытие, перед которым меркнут сообщения из Европы. Японцы разработали чудовищное секретное оружие – способ перебрасывать своих солдат сквозь твердые предметы. Очевидно, именно с его помощью они одержали победу над Россией и Китаем.

Гриффин нахмурился. Он присутствовал на конференции по разоружению, но про такое оружие не слышал.

Картер обещает, что во время представления человек будет помещен в специальное приспособление, модифицированную пушку, пролетит через кирпичную стену и приземлится в сетку на другой стороне сцены. «Я ненадолго одолжил это орудие у японцев и очень тревожусь за безопасность. Демонстрируя, как оно работает, японцы неправильно задали параметры и по неосторожности убили трех собственных солдат».

Вот звери! Одно слово, японцы. Гриффин, преисполненный возмущения, записал в блокнот: «японское секретное оружие», но еще до того, как слова высохли на бумаге, усомнился. Человек проходит сквозь стену? Звучит нелепо. С другой стороны, радиоволны же проходят. Черный кабинет расшифровал все японские секретные сообщения, и что-то настолько серьезное не могло бы ускользнуть от внимания правительства. И как насчет Карпатских гор – ездил ли туда Картер?

Гриффин перевернул страницу, рассчитывая увидеть рецензии на спектакли, может быть, даже упоминание, что шоу продлено, верное указание, что короткий срок аренды – и с какой стати японцы одолжили бы оружие иностранцу! – просто рекламный трюк.

Однако следующая вырезка оказалась датирована октябрем 1917 года. Гриффин проверил: есть вырезка за май 1914-го, потом две пустых страницы, и дальше сразу идет 1917-й. Три года куда-то выпали. Перед вырезкой 1917 года лежал плотный прямоугольник голубой бумаги с библиотечной печатью и штампом: «Другие статьи находятся в особом хранении». Спросить мисс Уайт об особом хранении? Трепетную мисс Уайт? Ладно, лучше сперва дочитать этот том.

В статье 1917 года рассказывалось о благотворительном представлении на нью-йоркском ипподроме. Все средства шли семьям погибших моряков с военного транспорта «Антиллс», торпедированного немецкой подводной лодкой. Гриффин в растущем недоумении трижды перечитал заметку.

…величайшее собрание профессиональных иллюзионистов за всю историю жанра. Когда цель благородна, а мероприятие организует Гудини, никто не смеет остаться в стороне. Даже Келлар, король американских фокусников, впервые с 1908 года прервал свой отдых и выступил перед зрителями. После выступления женщины, выбежав на сцену, одарили престарелого фокусника корзинами с красными и желтыми хризантемами. Оркестр заиграл «Старую любовь», шесть тысяч зрителей запели, и Келлара в паланкине вынесли со сцены величайшие фокусники – участники нынешнего представления: Гудини, Тёрстон, Янсен, Николя и Голдин.

Ближе к концу имелся абзац:

Также и Чарльз Картер, фокусник из Сан-Франциско, нарушил добровольное заточение, вызванное несчастным случаем. Собратья приняли его с распростертыми объятиями.

Какое заточение? Какой случай? Гриффин перелистал подшивку до конца, но не нашел никаких указаний на то, что случилось между 1914 и 1917 годами.

После отчета о благотворительном шоу на ипподроме шли сухие материалы: обзоры представлений, сулящие чудеса в более или менее одинаковых выражениях. Аннабель не упоминалась.

Гриффин отнес голубую карточку мисс Уайт, которая сидела на своем месте и читала при свете яркой настольной лампы.

– Ой, вы меня напугали, – сказала она, хватаясь за грудь.

– Простите, мисс.