От дороги и направо - Станислав Борисович Малозёмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Душу-то?– переспросил Евгений. – Не на месте душа пока. Мается душа. И ехать нельзя мне ещё неизвестно сколько времени. Позовут, когда можно будет.
– Тоже прячешься?
– Тоже, – хмыкнул Женя и присел на корточки, не отпуская ручку носилок. -
Тебе наши не рассказывали, как я сюда попал и почему?
– Да нет. Никто ни слова, – я тоже присел.
– Да по глупости своей прячусь. Отелло, бляха-муха. Рассказать?
– Давай,– я сел на край носилок поудобнее и приготовился слушать.
Рассказ Евгения о своей глупости, несдержанности и большой житейской ошибке.
Ты ж видишь – я маленький. Я – метр шестьдесят четыре в высоту. В ширину, ядрена, почти такой же. Квадратный, короче. Это от штанги. Отец меня в секцию отдал в одиннадцать лет. А железо, оно к земле гнет, когда его помногу тягать начинаешь в сопливом возрасте. Не штанга – я бы, может, метр восемьдесят имел. Но и бросить не смог. Результаты пошли. В семнадцать я на первенстве Союза по юношам взял серебро. Кандидата выполнил в мастера. То есть штанга незаметно так половину жизни заняла. Ну, кандидат в мастера может бросить штангу в двадцать три года? Да ни за что! Тут ведь уже и мастерским нормативом сладко пахнет. Я давай дальше качать силёнку и технику вылизывать. Годами! Ни кино, ни театров, ни развлечений с девчонками. Когда? На книжки по вечерам времени только и хватало. Смотрю, блин, а мне уже двадцать восемь! Двадцать, говорю, восемь уже! Старик, блин! И неуч. Школу только и имел за спиной, десятилетку.
Отец мне как-то раз на кухне с утра говорит: – Сын, ты много сделал в спорте. Но скоро тебя спишут. А ты дурак, хоть и читаешь художественную классику. У тебя какая специальность? Ты геолог? Артист? Фрезеровщик? Ты никто. Вот завтра тебя придавит на рывке, сухожилия порвешь, и что? Куда пойдешь деньги на жизнь наскребать? Возле церкви сядешь с кепкой перед ногами? Вон сколько у нас церквей. Места хватит. А мужское достоинство внутри у тебя что про тебя будет думать? Что ты, Женька, круглый нуль!
.Дурак и пустое место. Я зря тебя отвел на штангу. Думал, подкачаешься, силу возьмешь, да учиться потом бегом побежишь. В институт, в университет. Специальность будешь иметь, уважение, деньги, семью! А у тебя ни фига. Даже девушки нет. Жениться будешь к семидесяти, или раньше сумеешь? Короче, сворачивай железные игры. Хватит. Мне стыдно, что сын у меня чемпион, но дубина стоеросовая. Чурбак.
Вот это всё с едкостью в интонациях сказал мне отец, выпил молча стакан кефира и ушел из кухни. Вообще, по моему, из квартиры вышел. Не помню. Меня как вроде блином от штанги по темечку шарахнули. Аж как будто натурально – искры из глаз! И мозг, гад, заработал, хоть и с опозданием лет на семь. И сказал мне мозг, что я точно дурак. Жить-то когда начинать? В пятьдесят что ли? Надо было срочно уходить из спорта и приходить в чувство. В институт поступить, женщину хорошую встретить и жениться на ней, детей сделать, квартиру кооперативную купить. Отучиться, получить высшее и работать за хорошие деньги на хорошей работе.
Ну, ясно же! А раньше просто не думал о самом главном. Думал, что главное – чемпионом мира стать или Олимпиаду выиграть. В общем, с одного отцовского разговора протрезвел я как бы. Вот вроде пил до этого беспробудно и жизнь шла рядом, но мимо. А потом проснулся и не стал похмеляться. И через неделю нормальным стал. Убытки подсчитал, ужаснулся. Это ж сколько я пропустил и потерял! Надо нагонять!
Я с утра бегом к тренеру. Тренер хороший был. Умный. Тезка мой. Евгений Викторович. Он меня за четыре года до мастера и дотянул. Ну, само собой, в городе мне был почет. Союз как-никак шесть раз выиграл. Международных турниров – три. На первенстве мира в семьдесят третьем в десятку попал. В Лондоне первенство было. Представляешь, я был в Лондоне! Толком его не видел. Некогда было. Тренировки, выступления. Но кое-что посмотрел. Ладно, отвлекся я…
В общем, я тренеру всё выложил. Ухожу, мол. Не обижайся, спасибо тебе просто огромнейшее. Но мне надо устраиваться в житухе простой, где работа, жена, дети, родители живые пока. Делом надо заниматься. А штанга меня в эту жизнь если и отпустит, то поздно.
Тренер походил по своему кабинету, шлепая себя, как малыш, по бокам и по заднице. Волос приглаживал, в окно смотрел. Говорил что-то сам себе. Потом подошел ко мне, протянул руку, я тоже протянул. Пожали мы руки, обнялись. И всё. Он не сказал мне ни слова. Просто повернул меня лицом к двери и тихонько толкнул в спину. И когда я пошел, он только одно слово сказал. Нет, два. Он сказал: – Жека, спасибо!
Не поверишь, я вышел, закрыл за собой дверь и почувствовал на щеках слезы. С ума сойти…
В общем, стал я жить по-новому. В тридцать два года. Почти как Илья Муромец. Тот, правда, ещё на год позже зашевелился. Но моя настырность спортивная выручила меня капитально. Я и в институт успел поступить. С тройками, конечно. Но прошел как-то. В технический наш институт на химико-технологический факультет. Успел до тридцати пяти. А то бы без образования остался. Но выучили хорошо. Много узнал, практику прошел на пятерку. Вот туда же, где практиковался, меня и взяли работать младшим инженером. На завод по производству искусственного каучука. Вот такая работа!!!
Я там через год уже на доске почета висел. Ну, в смысле – рожа моя сфотографированная. Потому, что сделал три полезных рационализаторских предложения. Внёс сначала один хитрый препарат в замес, который не давал снизиться эластичности каучука на морозе. Потом ещё два станка усовершенствовал. Производительность поднял на двадцать пять процентов. В общем, зажил не хуже, чем в спорте. Уважать стали. В профком избрали. В партию звали вступить. Но я сказал, что не созрел ещё. Слишком ответственно для меня. А я не готов пока. Отстали на время.
Были у меня припрятаны деньги от побед на соревнованиях. Не так много, конечно. Но отец с матерью добавили и я через полгода по заводской короткой очереди купил двухкомнатную кооперативную хату. Почти в центре города, на пятом этаже в пятиэтажке. Туда много чего купил хорошего. И мебель чешскую, телевизор цветной «Таурас», холодильник большой. ЗиЛ. Ну, короче, всё для путёвой культурной
