Тайна "Сиракузского кодекса" - Джим Нисбет

Мисси, подбоченившись, стояла в дверях и критически осматривала сцену. На ней была шелковая блуза цвета чайной розы под черным жакетом, килт с большой булавкой, придерживающий разрез внизу, черные чулки и черные туфельки эльфа. Она выглядела на миллион долларов, хотя, возможно, я ее недооценивал. Бодич, поеживаясь, стоял несколькими ступеньками ниже.

Дэйв встал со стула с миской супа в одной руке, полотняной салфеткой в другой и смятением на лице, неуверенно хихикая. Ложка задребезжала по полу.

— Мисси, это Дэйв. И наоборот.

— Агх… — неуверенно выдавил Дэйв.

— Понятно, — сказала Мисси. — А почему в темных очках? — Тут она разглядела мои ноги. — Дэниел, что с тобой случилось?

— Маленький инцидент при к-купании.

Изящество выражения не помогло скрыть стук зубов. Я думал, чай Дэйва привел меня в норму, но, кажется, улучшение было временным. Меня всего била дрожь, и зубы громко клацали.

Мисси бросила позу или притворное легкомыслие и оттолкнула Дэйва в сторону.

— Ты дрожишь. Дай-ка мне.

Сняв с меня очки, она положила ладонь мне на лоб.

— Боже мой! Ты холодный, как папочкин процесс о разводе!

— Эт-то к-как?

— Да, — заинтересовался и Дэйв, — он насколько остыл?

Она набросилась на него.

— Что вы сделали с Дэнни? Кто вы такой?

— Но, маленькая леди… — начал Дэйв.

— Что вы сделали с Дэнни? — выкрикнула Мисси.

— Эй, потише, — рявкнул Дэйв, — я же его и вытащил из бутылки.

Я попытался закончить процесс представления:

— Л-лейтенант Б-бодич, М-марисса Джеймс. Я здесь охренел от…

На Бодича Мисси даже не взглянула.

— Мы встречались.

Она осмотрела Дэйва и наморщила нос.

— Замаскированный полисмен?

Дэйв хлебнул своего замаскированного кофе.

— Эй, — потребовал Бодич, — не оскверняйте чистоту штата полиции.

— Дэнни, что с тобой?

Мисси переводила взгляд с одного на другого.

— Что с Дэнни?

— Я сегодня утром выудил его из-под Семидесятого причала, — сказал Дэйв. — Он провел там ночь.

Бодич заметно встрепенулся.

— Всю ночь, — с ужасом повторила Мисси, — это правда?

— Н-ну, я н-н-начал д-д-д — черт — довольно п-поздно.

— Переохлаждение, — сказал Дэйв. — Чтобы появились симптомы, температура тела должна опуститься ниже 35 градусов. А ниже 33, — он прицокнул языком, — уже дело серьезное.

— Что с тем проклятым пожаром? — спросил Бодич.

Мисси перебила.

— Мой бог, гипотермия! Да? Вы хоть попытались его отогреть?

— Конечно, но дело идет медленно. Иной раз им ничего в себе не удержать. Чай, суп…

Дэйв неуклюже указал на свою миску. Мисси с подозрением принюхалась.

— Нельзя их отогревать слишком быстро, мэм. Тут надо осторожнее.

Мисси приложила ладонь мне ко лбу. Ладонь казалась горячей.

— Он же как ледышка!

— Не-а, — Дэйв оттопырил губы, — залив в том месте, где я его нашел, довольно мелкий. Наверняка он не холоднее, ну, шестидесяти-шестидесяти пяти градусов.

Мисси встала.

— Слушай, Дэнни, — сказала она, снимая жакет. — У тебя есть спальный мешок? Пуховое одеяло, пуховка?

Дэйв озадачено переспросил:

— Какая еще пуховка?

Я махнул рукой на свой единственный шкаф.

Мисси подскочила к нему и распахнула дверцу.

— На верхней полке, — сказала она, приподнимаясь на цыпочки, — черт, скорее же!

Она обернулась к Дэйву.

— Помогите мне.

Но у Дэйва руки были заняты супом и кофе.

— Лейтенант, снимите мне этот мешок.

Бодич, явно больше интересовавшийся тем, что мне известно о пожаре, неохотно повиновался. Мисси засунула мешок под мышку и указала:

— И тот лоскутный плед тоже.

Она вытряхнула спальник из нейлонового мешка, расстегнула молнию и накинула на меня как одеяло. Потом выхватила из рук Бодича лоскутное одеяло и ловко накрыла им спальник. И насупилась.

— Д-да, — сказал я. — Ты м-мне его подарила после той в-волшебной ночи…

— Совершенно не помню такого, — немедленно оборвала она. — Как мне лестно, что ты до сих пор сочиняешь обо мне сказки. Или гипотермия вызывает галлюцинации?

— П-пятнадцать лет.

— Не надо разговаривать. Ты бредишь и смущаешь меня.

Придерживаясь рукой за кухонный прилавок, она приподняла колено и стянула одну из своих туфелек с острыми носами.

— Агх-ха-ха, — прохмыкал Дэйв, отступая за прилавок.

— Эй! — Бодич явно тоже готов был запаниковать, — мне надо поговорить с этим парнем.

— Когда он будет пригоден для разговоров, можете поговорить, — отозвалась Мисси, расстегивая блузку. — Отвернитесь, вы оба. Закройте глаза.

Бодич чем-то напоминал бабочку, которую вот-вот расплюснут между страницами книги.

— Мисси! — запротестовал я.

— Помолчи, Дэниел. Береги силы.

Дэйв отчего-то неудержимо моргал.

— Отвернитесь, отвернитесь.

Мисси выпростала подол блузы из-за пояса килта.

— Мисс Джеймс, — сделал еще одну попытку Бодич, — это полицейское расследование. Я…

— Полицейское? Отлично. Делайте, что вам сказано, не то я спущу на вас мэра Брауна, — она нетерпеливо притопнула босой ногой, — и вы оглянуться не успеете, как ваш полицейский значок будет похож на бляшку, которая ночь провисела на троллейбусных проводах.

Бодич побледнел и невольно потянулся к тому месту, где, должно быть, уже лет двадцать пять висел его значок. Не прибавив ни слова, он повернулся к нам спиной.

— Я только вчера вечером виделась с Вилли, — добавила Мисси. — Он был с той манекенщицей, как ее там…

Расстегнув блузку, она обеими руками трудилась над застежкой юбки.

— Правду говоря, последний раз, когда я слышала о Борсалино, не то что видела его, был в кино на «Большом сне».

— «Он так же неприметен, как тарантул на бисквите», — процитировал Дэйв в кухонное окно.

— Этим о Вилли все и сказано, — согласилась Мисси, — но должна признать, у той манекенщицы ножки подлиннее, чем память букмекера.

Дэйв полуобернулся от окна, и она прикрикнула:

— Смотрите на улицу. У всех глаза закрыты?

Она шагнула из юбки.

Мисси остается женщиной, подумал я, когда она, сложив юбку, опустила ее на сиденье стула и накинула блузу на спинку. Потом с тем же непринужденным изяществом, как будто ей не более тридцати, а мне двадцать семь и мы любовники еще с колледжа, она нырнула под лоскутный плед и стала раздевать меня.

— Й-й-йа…

— Еще пару минут, джентльмены, — обратилась она к присутствующим в комнате и потом ко мне: — Ты умница. Постарайся собраться с силами.

Спуская разодранные джинсы по моим разодранным бедрам, она добавила:

— Господи Иисусе.

— Скобы, — сказал Дэйв в кухонное окно, — острые, как бабушкины присказки.

Сбросив мою одежду на пол, Мисси обхватила меня руками.

— Дэниел, — вскрикнула она, — ты ледяной!

— Н-не совсем…

Мисси встретилась со мной взглядом и храбро прижалась ко мне чем только можно. Спальник, плед и даже моя кожа начали согреваться ее теплом. Она потерлась о кончик моего носа своим:

— Ты хоть что-нибудь чувствуешь?

Я много чего чувствовал, но мой язык отказывался произносить соответствующие звуки.

Она приподняла край спальника и улыбнулась:

— Выше нос.

Я задрал голову, и она уютно подоткнула мне одеяло вокруг шеи.

XVIII

— Кто-нибудь из вас, бездельники, мог бы и раньше додуматься, — сказала Мисси.

— Я с-скорей бы умер, — возмутился я.

— Агх…

— Я не знал, что на пожаре люди замерзают, — как бы оправдываясь, прокомментировал Бодич.

— Истории, — пробормотала Мисси и поуютнее устроилась в постели. — Прямо как в летнем лагере.

Я, запинаясь, дал отчет о том, как провел вчерашний вечер: как выглядели те трое, на какой машине ездили, что это как-то связано с Рени и напрямую связано с моим вчерашним звонком Бодичу, что Дэйв в разное время видел Рени на ее «БМВ» и Экстази с Торговцем Машинами на их «хамви» на Семидесятом причале и что в развалинах может обнаружиться тело Торговца Машинами.

Когда я закончил, Мисси сказала:

— Просто ужас.

Бодич задумался:

— Посмотрим, что откопает в этой каше Кларенс. Может, все и сложится.

— С чем?

— Много всякого происходит… — Он взмахнул передо мной изданием «Истории упадка и разрушения Римской империи». — У тебя эта книжка тоже есть? Читал ее?

— Читал ли я ее? — недоверчиво переспросил я. — Да ее никто не читал. Целиком, во всяком случае.

— Au contraire[13], — сказал Дэйв.

Мы все уставились на него.

— И напрасно, — продолжал Бодич, — как объяснила мне сержант Мэйсл.

— Она ее прочла? — поразился я.