Ужас по средам - Тереза Дрисколл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Порекомендуете мне другого детектива, вы это имеете в виду? – Старик кладет на тарелку печенье – овсяное и сдобное, – пару вафель в шоколаде, берет тарелку и ведет Мэтью в гостиную. Там тоже царит безукоризненный порядок.
Детектив сразу догадывается, что Иан спасается от одиночества уборкой, и ему становится совсем грустно.
– Не возражаете, если я спрошу, Иан: вы живете один?
Старик протягивает ему тарелку с печеньем, но Хилл отрицательно мотает головой.
– Просто я обратил внимание, что в той спальне наверху, которой, по-видимому, особенно интересуются крохотные человечки, жила женщина. Ваша супруга? Дочь? Или другая родственница?
Хозяин дома берет печенье, макает в чай и смотрит на него с таким видом, точно ждет, когда оно пропитается как следует.
– Вы наблюдательны. Но я этого и ждал. Только не надо больше провоцирования, ладно, мистер Хилл?
– А я и не собирался. Я только собираю информацию, которая нужна для того, чтобы понять, кто может вам помочь и как.
– У меня есть дочь, единственная, она живет за границей. В Канаде. Джессика. – Иан отодвигает чашку, встает и идет к комоду, чтобы взять фотографию. С нее на Мэтью смотрит крупная жизнерадостная женщина лет пятидесяти, обнимающая большую черную собаку. – Мы не виделись уже много лет – к сожалению, ни у нее, ни у меня нет денег. Да, билеты на самолет сейчас стоят невероятно дорого. Да и страшно лететь – представляете, что будет с самолетом и с пассажирами, если эти маленькие негодники решат последовать за мной? Чрезвычайная ситуация гарантирована. Нет, я не могу взять такой грех на душу.
– Разумеется. – Мэтью подносит руку к лицу, чтобы скрыть улыбку. Странно, но ему даже нравится этот странный старик.
– Так вот. Звонить тоже дорого, вот мы и обмениваемся открытками, я и Джесси. Ну, там, знаете – Рождество, дни рождения. Джесси прислала мне свою почту, сказала, чтобы я писал туда, но я не могу. Для этого ведь нужен модуль?
– Модем?
– Ну да, вроде того. Мобильные телефоны вызывают рак, так что я не собираюсь подносить такую штуку к уху.
– А Джессика знает про человечков? И про заговор?
– Нет, конечно. Зачем мне тревожить ее на другом конце света? Вряд ли она чем-то поможет. И что я за отец такой, если буду досаждать дочери проблемами, которые она все равно не может решить за меня?
– Так это комната Джессики? Там, наверху?
– О нет-нет. Нет. – Вид у Иана становится подавленным. – Это комната Барбары.
– Барбары?
– Моей жены.
И тут у детектива звонит телефон. Мелани Сандерс.
– Прошу прощения, Иан, но мне необходимо ответить. Это очень важный звонок.
– Разве вы не знаете, мистер Хилл, что мобильники поджаривают мозг? Нам ничего об этом не рассказывают, потому что существует заговор. Правительство в курсе, но ему нужно собирать налоги. Из-за этого телефона у вас будет рак мозга…
– Ничего не поделаешь, придется рискнуть. – Мэтью выходит из комнаты в прихожую и, понизив голос почти до шепота, говорит: – Привет, Мел. Ну как там Алекс – есть новости?
– Нет, ничего нового. Звоню сказать тебе, что я сейчас еду в редакцию газеты, где работает Элис, надо поговорить с одним из ее коллег.
– Зачем?
– Затем, что черный «Гольф», который, как тебе показалось, ехал за вами в среду, принадлежит журналисту из ее газеты. Некоему Джеку Трентеру. Я пока не хочу его пугать, так, задам пару вопросов в спокойной обстановке, и ладно. Сейчас нам нужен Алекс. Но на всякий случай хочу уточнить: ты что-нибудь знаешь про этого Джека? Элис о нем упоминала?
– Нет, ни разу. Расскажешь потом, когда выяснишь, что это за тип, ладно? Я не на сто процентов уверен, что он за нами следил. Просто странно показалось. Но я спрошу у Элис, что она о нем думает.
– Ладно. Да, и спасибо тебе за наводку. Я тебе напишу. Надо будет как-нибудь встретиться.
Мэтью морщит лоб. Выдавать полиции конфиденциальную информацию от клиента вовсе не входило в его планы, но, похоже, именно так и получилось. Скорее он надеялся, что его подсказка поможет ей поймать Алекса и дело завершится.
Интересно, зачем кому-то из коллег Элис понадобилось за ней следить?
Глава 25
ОН – ПРЕЖДЕ
Толстяк Брайан продолжает заглядывать в щель для писем, придерживая крышку ящика пальцами.
– Я серьезно. Или ты откроешь, молодой человек, или я иду звонить в полицию.
– Бабушка спит. Вы ее разбудите.
– Нет, не спит. Я видел, как она ушла. Послушай меня внимательно – я просто хочу тебе помочь. Тебе не следует оставаться одному, ты еще слишком мал. Теперь, когда я убедился, что ты один, я не могу это так оставить. Совесть мне не позволит. Да и тебе вряд ли так уж весело сидеть одному, или я ошибаюсь?
Он не двигается и ничего не говорит. А ведь толстяк Брайан прав. Ему вовсе не весело. И уже не в первый раз он задумывается над тем, почему бабуля считает, что ночью одному не страшно. Вот Брайан так не считает. Непонятные они, эти взрослые.
– Знаешь, что я у тебя хочу спросить: у тебя есть «Лего»? – Голос Брайана звучит уже не столь угрожающе, а еще он повернул голову так, что в щель видно его глаза, а не нос.
– «Лего»? – Он поворачивает голову и смотрит в угол, где в большой красной коробке хранятся все его игрушки.
Конструктор «Лего» ему подарили на прошлое Рождество, они с бабушкой принесли его с благотворительной распродажи. А еще у него есть игрушечные звери и буквы, из которых складывается слово «зоопарк». Интересно, можно ли сказать об этом Брайану…
– Просто я мог бы составить тебе компанию, пока твоя бабушка не вернется. Поиграем вместе, если захочешь.
– Мне нельзя открывать дверь. Такое правило.
– А еще по правилам ты не должен там находиться один, приятель. Так что выбора у тебя нет. Или ты откроешь дверь, чтобы я проверил, все ли у тебя хорошо, или я позвоню в полицию, и тогда уже они приедут проверить, все ли у тебя в порядке.
Он направляет луч фонарика на дверь и медленно идет к ней – шаг, другой, третий. Сердце все еще ведет себя очень странно, колотится, как сверхбыстрая ракета. У двери он мешкает, вспоминая бабушкино правило никому не открывать, потом представляет, как приезжает полицейская машина с мигалкой и сиреной,
