Ужас по средам - Тереза Дрисколл

У противоположной стены стоит огромный шкаф с зеркалом, который Том заказал пару месяцев назад за бешеные деньги, чтобы хранить в нем офисные костюмы и пальто. Натуральное дерево, не какая-то там ерунда из фанеры. По обе стороны кровати – одинаковые тумбочки в тон, и ни на одной из них нет такой свалки, как у меня в спальне. Я перевожу взгляд на ту половину кровати, где спит Том, – там стоит рамка с фотографией его родителей. Том очень похож на своего отца. Он был поздним ребенком, так что после рождения сына родители вскоре вышли на пенсию. Отец был хирургом, мать – врачом общей практики. Неудивительно, что последние события выбили Тома из зоны комфорта – он с детства привык к предсказуемости и надежности.

Наконец он появляется с двумя кружками кофе, я беру одну из них и делаю попытку вымученно улыбнуться.

– Так как мне тебя теперь называть – Элис или Дженни? – напряженно спрашивает он.

– Элис. Я решила, что все же останусь Элис. Это мое второе имя. Настоящее. К тому же я привыкла воспринимать его как журналистский псевдоним, и оно мне нравится.

– Ясно. – Том делает глоток и внимательно глядит на столбик пара над кружкой, избегая встречаться со мной взглядом.

– Послушай, Том, ты имеешь полное право злиться. Столько всего случилось за последнее время, тебе нелегко это принять, я понимаю. Почему бы тебе не выплеснуть все свои эмоции наружу? Будь со мной искренен. Если хочешь выразить свой гнев, то давай.

Том молчит, но в его глазах плещется боль, и это хуже пощечины. Вчера, после того как он привез меня сюда из полицейского участка, у него постоянно было такое же выражение лица. И для меня это, пожалуй, тяжелее всего.

– Я не сержусь. Скорее я в шоке, как после контузии. Ну, в смысле, он же педофил, Элис. Ты жила с настоящим педофилом…

– Но я же не знала, Том. Поверь, я и сама себя за это казню каждый божий день, задаваясь вопросом, могла ли я что-то предпринять, чтобы защитить этих нечастных девочек. И мне ничего не приходит в голову. Абсолютно.

– Ясно. Да, все верно. Зря я это сказал. Ты и так пережила настоящий ужас… – Тут он наконец смотрит на меня. – Тебе поэтому так трудно?

– В смысле?

– Трудно со мной, Элис. Я пытаюсь не форсировать события. Даю тебе время, чтобы все шло своим чередом. Но, по правде говоря, я не понимаю до конца, что у нас с тобой…

Я уже собираюсь ответить, когда начинает звонить мой мобильный, лежащий на прикроватной тумбочке. Я смотрю на экран.

– Это Мэтью. Надо ответить.

– Просто удивительно, как у него наглости хватает. Помощник, тоже мне.

Я отворачиваюсь к окну и прижимаю телефон к уху. Мэтью не виноват, что вчера на меня напали, даже если Том думает иначе. Я сама настояла на том, чтобы ехать отдельно, значит, это моя вина. Я жду, что детектив начнет расспрашивать о подробностях беседы с Мелани Сандерс, но, к своему изумлению, слышу совсем иное:

– Так, Элис, не буду ничего от тебя скрывать. Скажу как есть. Алекс Саннингем нарушил условия досрочного освобождения и скрылся. Та девочка-подросток, с которой он сбежал в тот раз в Шотландии, тоже исчезла. Она до сих пор не связалась с родителями, так что готовится обращение через средства массовой информации для розыска Алекса. Газетчики, скорее всего, слетятся на эту историю как мухи. И телевидение, возможно, тоже. Мы решили тебя предупредить. Не исключено, что полиция захочет еще раз допросить тебя.

Я так плотно прижимаю телефон, что он буквально впечатывается в ухо. На мгновение я теряю дар речи.

– В чем дело? – рядом со мной стоит Том.

Я ненадолго опускаю телефон к груди и закрываю глаза, чтобы собраться с мыслями, а потом снова медленно подношу трубку к уху.

– Не знаю, что сказать. Мэтью. Не знаю, что и думать. А что думает полиция? Они считают, что эта девушка сама с ним сбежала? Или он ее похитил? Или что?

– Они пока не в курсе. Она уже совершеннолетняя, но дело не в этом. По условиям досрочного освобождения Алексу запрещены любые контакты с ней, к тому же теперь он главный подозреваемый в твоем деле, так что его надо срочно найти. – Пауза. – Послушай… Буду с тобой откровенным. Мелани Сандерс просила рассказать ей, как ты отреагируешь на этот звонок, но я не могу так поступить со своей клиенткой. Мелани – очень хороший полицейский, Элис, и тебе необходимо, чтобы в этом деле она была на твоей стороне. И мне тоже. Так что ничего больше от нее не утаивай. Ты должна быть на сто процентов честной и с ней, и со мной. Скажи, у тебя есть хотя бы малейшее представление, хотя бы намек на то, где он может скрываться? Что-нибудь приходит на ум? Какие-нибудь друзья? Родственники? Особые места? Куда еще можно отправить полицейских на его поиски?

Я пытаюсь сообразить. Взгляд бегает туда-сюда, я не могу сосредоточиться. Я так долго приучала себя совсем к другому – не думать об этом негодяе, а теперь от меня требуется представить его во плоти, на свободе, затерявшимся неизвестно где. Нет, это уже слишком.

– Послушай, Мэтью, я понятия не имею, где его искать, и это чистая правда, клянусь. И честно скажу, я ничего не хочу слышать об этом человеке, никогда. Но я тебя поняла. Отныне я говорю правду и только правду. Тебе и полиции. Обещаю. И спасибо, что сообщил мне об этом. – Я умолкаю. В голову приходит новая мысль: – А ты не знаешь, когда эту новость обнародуют?

О нет. Мама. Я смотрю на часы и начинаю вставать с постели. Мама всегда смотрит новости по утрам. Господи. А тут еще Том внимательно наблюдает за мной, и морщинка между его бровями становится глубже.

– Пока не знаю. Когда узнаю, сообщу. У тебя все нормально, Элис? Ты не одна? Сейчас, конечно, не среда, и вообще меня отстранили от твоего дела…

– Я с Томом. Он все еще злится на меня и на тебя тоже. Я бы на его месте тоже злилась. – Эти слова я произношу, глядя прямо в глаза Тому. – Но я хочу, чтобы ты продолжал заниматься моим делом, Мэтью. Ты готов помогать мне и дальше? Насчет оплаты не сомневайся – мы все оплатим. Я оплачу.

В