Танец для живых скульптур - Иннокентий Сергеев

Даже располагая незначительными силами, но мобилизовав их в нужный момент в нужном направлении, можно достичь очень и очень многого.

Манипуляция - это никогда не то, что называется манипуляцией.

Я знал это уже тогда, когда мало ещё что понимал. Предстояли месяцы и годы пути, и я толком ещё не разбирался ни в чём и почти ничего не умел.

Но с самого начала мой мир был совсем другим, хотя внешне... Так ли он отличался внешне?

Не знаю. Кажется, мне просто не с чем сравнивать.

Однажды я решил посетить город, в котором прошло моё детство.

Это было в июне, спустя три года после того, как я встретил Леди, и спустя десять лет с того дня, когда я покинул его, уезжая в столицу.

Я прошёл по его улицам, листая их пожелтевшие фолианты. Старые вязы, земля - запахи переулков.

Всё осталось таким же и на том же месте, ничто не изменилось.

И всё стало другим.

Какую музыку ожидал я услышать, напрягая свой слух? Все песни давно записаны на магнитофонную ленту и... стёрты.

Уставшее солнце пыталось улизнуть незаметно, я сидел на скамейке и бессмысленно щурился в поисках слёз, давно высохших. Глупых.

Теперь я всё знал, этот город, такой же, как и сотни других, таких же, я взвесил его и знал его, но не мог вспомнить.

Он сделался чужим? Мёртвым.

Его женщины, недоступные, загадочные, когда они дразнили меня и уходили, смеялись и отдавались другим, я ненавидел их и обожал, я стоял, схоронившись за деревом в плаще-невидимке ночной тени, и жадно смотрел, следил за ними, впившись глазами в их движения, походку, волосы, губы, их платья, и вздрагивал от их голосов, провожая взглядом отъезжающие машины.

Ассирийцы и гетеры, они смеялись надо мной, я был одинок, как одиноки Тантал и Атлант. Я кутался в небеса и смотрел на землю.

Каким всё это было тогда? Этот город с его сиренью, афишами, с его потайными ходами-тропинками, душистой листвой обветренных колоннад тополей.

Я не вернулся в него, и мне не нужно было прощаться. Я покинул его так же просто, как и приехал - без заплаканных платков, без испачканных телефонами манжет.

........................................................................

Я не предлагал Леди поехать со мной. Это было бы всё равно что пригласить к нам на обед мумию - нельзя воскресить прошлое, можно лишь умереть вместе с ним.

Вернувшись, я не застал Леди дома. Она уехала, не оставив никаких сообщений о своих планах.

Потом она позвонила из Стокгольма и сказала, что ей нужны деньги.

Это был первый раз, когда она уехала, не предупредив меня и не сказав, куда и как надолго она уезжает. Потом это стало обычным, и я научился вычислять, где она, и как до неё добраться, но в тот раз она застала меня врасплох.

Я сказал ей, чтобы она немедленно возвращалась. Она спросила, нельзя ли ей повременить с возвращением, и я сказал: "Нет".

И она приехала.

Я не стал её ни о чём расспрашивать - мне не хотелось ссориться.

Поужинав в ресторане, мы вернулись домой, и она, сославшись на усталость, села смотреть телевизор.

По спортивному каналу передавали бейсбольный матч.

- Посмотри, как он играет,- сказала она мне.

Я стоял у открытого окна и курил, глядя вниз, на ночные огни улиц.

- Кто?- спросил я, обернувшись.

- Подойди.

Я подошёл и встал за её спиной.

- Смотри,- она показала на игрока, отбившего в этот момент мяч.- Вот он! Красиво, правда?

Я молчал.

Она обернулась.

- Он похож на пантеру,- сказала она.- Что с тобой?

Я не ответил.

Она отвернулась к экрану.

Я помедлил немного. Потом подошёл к шкафу, взял пиджак и, набросив его на плечи, быстро обулся и вышел за дверь, нащупывая в кармане ключи от машины.

Вернулся я через три с половиной часа. Леди уже спала.

Через день, просматривая утренние новости, она вскрикнула.

Я посмотрел на неё.

- Что ты там нашла?- спросил я, допивая свой кофе.

- Представляешь,- сказала она.- Помнишь, я тебе показывала того игрока?

- Нет,- сказал я.- Не помню.

Она назвала имя.

Я пожал плечами.

- Позавчера,- терпеливо напомнила она.- Был матч. По телевизору. Помнишь?

- Помню,- сказал я.- И что с ним?

- Представляешь,- она сверилась с текстом.- Он летел в самолёте, и самолёт взорвался. Предполагают, что террористы.

- Не повезло.

Она вздрогнула и подняла голову, внимательно посмотрев на меня.

- Не повезло?- сказала она.

- Не понимаю,- сказал я.- Что тебя так удивляет.

Она отбросила газету.

- Скажи мне правду.

- Какую именно?- сказал я, доставая сигареты.

- Ты знал, что там будет бомба?

- Предполагал. Почти наверняка, но заметь - почти.

Я посмотрел на неё.

- А что, по-твоему, я должен был сломя голову мчаться, чтобы предотвратить это? Я не могу разорваться на части и не хочу, я делаю то, что я делаю, и меня в данный момент не интересует, взорвут какие-то там террористы какой-то там самолёт, или нет. Я не благодетель по вызову. Это их мир, он так устроен, и они сами устроили его так. Мои люди не истребляют друг друга. Пока мы с тобой тут мило беседуем, где-нибудь кого-нибудь убивают, вот в эту секунду, так было всегда. И я не бэтмэн, чтобы носиться по всему свету и выручать всех бедолаг, которым не повезло, которые влипли в историю, или ещё что-то там. Я раздвигаю границы своего мира, постепенно, с наибольшей эффективностью, какая только возможна, и я не могу позволить себе, да, я не могу позволить себе метаться и хвататься то за то, то за это, тем более, из соображений абстрактного человеколюбия.

- Это ты посадил его в самолёт?- сказала Леди.

- Я просто выставил его за дверь,- сказал я.

Она смотрела мне в глаза.

- Это их мир,- сказал я.- Если им угодно безумствовать, пусть безумствуют. Когда-нибудь я не оставлю им для этого места. Но пусть они не пытаются соваться ко мне без спросу. Да. Да, это я посадил его в самолёт. И что?

- Но зачем?- сказала она.

- Зачем?

- Зачем ты это сделал?

- Хочешь, чтобы я объяснил? Хорошо, давай объяснимся. Ты пропадаешь, неизвестно с кем, как, где, я ничего не знаю. Наконец, ты звонишь и просишь денег. После этого ты приезжаешь, садишься перед телевизором, включаешь его и кричишь от восторга, увидев дрессированный кусок мяса, Леди!..

- Ты ревнуешь?

- Да,- сказал я.- Может быть, это называется именно так. Но можно назвать это и по-другому.

- Как?

- Это важно?

- Нет,- сказала она.- Но я не твоя собственность.

- Конечно, Леди. Конечно, ты не собственность и не можешь быть ничьей собственностью. Но пойми и меня.

- Я понимаю,- сказала она.- Ты просто помешался на власти.

- Ты считаешь меня помешанным?

- Нет, но ты пугаешь меня.

- И уже давно,- сказал я.

- И уже давно,- сказала она.