Рыцари былого и грядущего. Том 3 - Сергей Катканов

— Арман, ты пойми, что половина тех, кого мы предупреждали, никогда никаких проверок не проходили. Для них–то всё это и вовсе, как гром среди ясного неба. Они и поверить не могут, что в Ордене есть какие–то христопродавцы, и де Моле они верят безусловно.

— Как там, кстати, наш воистину великий магистр?

— Да как всегда. Важно раздувает щёки и с умным видом говорит всякие глупости. Король действительно обласкал его последнее время сверх всякой меры, и старый Жак теперь искренне считает себя фаворитом номер один. Вот уж кто не согласился бы бежать ни при каких обстоятельствах, даже если бы и ангел с небес возвестил ему о грядущей опасности.

— Да свершится воля Божия. Мы убедительны настолько, насколько это угодно Богу.

— Амен, — очень серьёзно кивнул де Вилье.

— Впрочем, Жерар… Давай–ка мы немного схитрим. Да так схитрим, что никого обманывать не придётся. Не хотят братья бежать? Ладно. А помочь пиренейским тамплиерам в войне с маврами? Застоялись наши храбрецы. Давно им пора мечами помахать.

— А я и сам не откажусь! Каждый день чищу свой меч, а зачем я это делаю, и сам не знаю. Но теперь мой путь понятен! — магистр Франции, казалось, был готов пуститься в пляс.

— Славно, славно. К началу арестов все верные тамплиеры Франции должны быть уже за Пиренеями. Если вы правы, и король Филипп не станет уничтожать Орден Храма, ну так в следующем году вернётесь во Францию героями, наголову разгромив несметные мавританские полчища. Но только я думаю, что в следующем году от Ордена во Франции уже ничего не останется, и тогда не поверившие мне увидят правду воочию.

— Арман, ты гений. Но ты уверен, что пиренейские монархи не поддержат короля Филиппа и не станут уничтожать тамплиеров?

— А ты думал, Жерар, что я всё лето безвылазно в Ришеране просидел? Я уже провёл секретные переговоры с королём Португалии Денисом и королём Арагона Хайме. Они оба настроены весьма решительно и твёрдо заверили меня, что ни при каких обстоятельствах тамплиеров не сдадут.

— Ты веришь им?

— Всё может быть, но вариантов у нас нет. Почему мы не должны верить королю Хайме? Ведь подлец Эскьен пришёл с доносом сначала именно у нему, а Хайме выгнал подлеца. Король Денис так же человек очень твёрдый, и вряд ли он проявит склонность выполнять прихоти короля Франции.

— А если Орден во Франции уничтожат, мы навсегда останемся за Пиренеями?

— Кто–то, может быть, и останется, а кто–то двинется дальше… Есть один древний проект… Даже если пиренейские монархи предадут тамплиеров, нам будет куда уйти, но об этом пока рано говорить. Итак, Жерар, ты из Ла — Рошели вместе со всеми, кого сможешь вытянуть, идёшь в Португалию, мы из Прованса — сначала на Майорку, оттуда — в Арагон.

— А английские, немецкие тамплиеры тебя интересуют? Там ведь есть замечательные ребята. Или, ты думаешь, там гонений не будет?

— Трудно сказать. Но я твёрдо знаю одно: 13 октября ни в Англии, ни в Германии не арестуют ни одного тамплиера. А потом, когда они узнают, что творится во Франции, их хоть уговаривать не надо будет. Британские храмовники, если захотят, лёгко уйдут морем в Португалию, а германские… тут я вообще ничего не могу сказать. Боюсь я за них. Германцы совершенно лишены чувства юмора, поэтому не побоятся поставить себя в смешное положение, они просто не поймут, как смешно выглядят. Пошлю–ка я в Германию своего верного Анри. Не уверен, что он сможет повлиять на немецких зубров, но если что — хотя бы весточку пришлёт.

Арман де Ливрон и Рамон Са Гардиа стояли на высокой стене неприступного тамплиерского замка Миравет и смотрели, как войска арагонского короля Хайме смыкают кольцо осады.

— Грамотно обкладывают, — усмехнулся де Ливрон.

— Вышли на нас, как на мавров, — прорычал Са Гардиа. — Я не верю в это, Арман. Я до сих пор в это не верю.

— Выколи себе глаза. Может быть, станет легче.

— О, я хотел бы сейчас ничего не видеть. Но я вижу лица своих боевых друзей, узнаю многих араногских рыцарей, вместе с которыми мы прошли через десятки сражений. И вот они пришли сюда, что бы убить старика Са Гардиа. Или они думают, что я сдамся, они свяжут мне руки и погонят ударами плети в тюрьму.

— Именно так они и думают.

— Тебе не понять, француз, как это горько.

— А ты понимаешь, арагонец, что сейчас во Франции братья–тамплиеры гибнут под пытками? Уже 25 человек замучены на смерть! А сколько их ещё погибнет? И не в бою, а в застенке. От рук христиан! Это ты понимаешь?

— Прости, Арман. Я действительно больше ничего не понимаю. О безумии, охватившем Францию, мне думать страшно, но в ваших французских делах мне и нужды нет ничего понимать. С королём Филиппом я не знаком. Но король Хайме, которого я знаю, торжественно клялся мне, что тамплиерам Арагона ничего не угрожает. Ты только послушай, что он писал мне: «Орден тамплиеров всегда не щадя сил трудился во имя процветания истинной веры и борьбы с врагами Святого Креста». Неужели королевские рыцари теперь и есть враги Святого Креста, и тамплиерам предстоит сразиться с ними во имя процветания истинной веры?

— Ну что ты, Рамон, — с горькой иронией заметил Арман, — ваш король отнюдь не имеет ввиду переходить на сторону мавров и начинать войну с христианами. Просто ему алмазный дым ударил в ноздри. Отберёт у тамплиеров деньги и успокоится. Наш Филипп в первые же месяцы, как начал разгром Ордена, нажил на крови тамплиеров такие хорошие деньги, что вашему Хайме просто стало завидно. А ведь как он клялся мне, что в Арагоне тамплиерам ничто не угрожает, слушал — сердце радовалось. И я привёл сюда полтысячи своих ребят. Из огня да в полымя.

— Мы защитим твоих ребят.

— Мы пока ещё сами способны себя защищать.

— Разумеется. За нашими стенами. Мы своих замков не отдадим. Арагонцы — не французы и не позволят отвести себя на бойню, как баранов.

— Слушай, Рамон, а может быть, арагонским тамплиерам сразиться с французскими храмовниками? Ты, кажется, именно этого добиваешься? То–то мы порадуем наших королей.

— Прости, Арман, прости. Гнев и боль так терзают моё сердце, что я не всегда понимаю, что говорю.

— Гнев и боль… — задумчиво повторил Арман. — Конечно, я прощаю вас, доблестный командор Са Гардиа. Но до чего же вы горячие, храбрые испанские парни.

— Да, горячие, есть грех. У нас солнце другое. Не почувствовал?

— Другое. Как в Палестине. Но там христиане не сражаются друг с другом перед лицом сарацин.

— Да, Арман, я в ужасе от мысли, что тамплиерам придётся сражаться с королевскими войсками. Но и сдаться мы тоже не можем. Не можем и всё.

— Рано или поздно мы всё равно будем вынуждены сдаться. Разве что время выиграем.

— Вот именно. А тем временем, может быть, наши короли одумаются? Если Филипп придёт к выводу о невиновности тамплиеров, то и Хайме снимет осаду с наших замков. Послушай, какое письмо я написал королю Филиппу: «Господь знает, что мне жаль вас, король Филипп, как и всех тех католиков, которые причастны к вершащемуся злу, жаль более, чем нас самих, вынужденных страдать по причине вершащегося зла… тамплиеры будут обороняться до конца и до конца останутся уверенными в своей невиновности, им нечего стыдиться, и они готовы умереть, как мученики». Ну, как твоё мнение?

— Ты написал хорошее письмо, Рамон, — с тихой грустью сказал де Ливрон. — Искренние и, насколько возможно, спокойные слова настоящего христианина. Обязательно отправь это Филиппу. Но ответа не жди. Не жди вообще никакого результата ни от писем, ни от нашей обороны. Время обратно не повернуть. Орден Храма приговорён окончательно и бесповоротно.

— Ты думаешь, магистр Арагона Экземен де Ленду ничего не сможет доказать королю Хайме?

— Хайме арестовал Экземена не для того, чтобы выслушивать его доказательства. Если Экземена будут пытать…

— Не забывай, Арман, что в Испании нет инквизиции. И никогда не будет.

— Не зарекайся, — усмехнулся де Ливрон. — Во Франции тоже когда–то не было инквизиции, но стоило нашим ревностным доминиканцам поработать с катарами, как они вошли во вкус. Это, знаешь ли, затягивает. И как бы в Арагоне не начали с тамплиеров. Впрочем, магистр Экземен де Ленду — железный храмовник. Он может и пытки выдержать, хотя это дано не многим. Я восхищаюсь вашим магистром, не только его силой, но и мудростью. Ведь даже я поверил Хайме, а он не поверил. Как только я предупредил его о готовящихся гонениях, он тут же начал обращать имущество Ордена в золото.

— И тем самым подтолкнул Хайме к арестам.

— Да откуда мы знаем, как всё было бы, если бы всё было по–другому. Но Экземен успел выручить не один мешок с золотом. И Хайме никогда этого золота не найдёт. А мы с тобой найдём.

— Зачем нам это золото?

— Для того, чтобы спасти Орден.