Создатели монстров - Марат Александрович Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ильин истерически ругался, озираясь по сторонам, сжимая свой ПМ в руке, и Соколов на мгновение испугался того, что тот начнёт вслепую палить из пистолета, возможно, зацепив и окружающих людей. Поэтому он прикрикнул на него, чтобы тот взял себя в руки и сердито бросил Пришвину:
— Так это здесь вы сидели?
— Именно, — пытаясь сохранять хладнокровие, ответил Костя, — в этой самой камере в обществе вот этой «гориллы» и ещё нескольких полузмей-полуящериц.
— И они вас не сожрали? Никогда бы не поверил.
— И тем не менее мне повезло. Меня спас Гектор.
— Не хотел бы я оказаться на вашем месте. Надеюсь, на дверях этих клеток крепкие замки.
До конца прохода оставалось ещё несколько метров, и Соколов решил осмотреть всё, не пропуская ни малейшей детали. Он храбро дошёл до самого тупика, осветив лучом фонаря поочерёдно две последние камеры. Одна из них пустовала, но во второй оказалась ещё более ужасная находка, чем в предыдущих. За прутьями клетки они рассмотрели человеческое тело в чёрной униформе охранника, распластавшееся на полу лицом вверх. Его грудь была разворочена словно каким-то мощным средневековым орудием, рёбра торчали наружу вместе с ошмётками внутренностей.
Соколов приказал Шанцу открыть дверь в клетку и не без содрогания осмотрел труп охранника. Он обратил внимание на то, что от глубокой раны по полу тянулся длинный кровавый след. К его изумлению, он не заканчивался у стены, а продолжался, оставив на ней сгустки какой-то багровой слизи; этот ужасный след обрывался наверху под потолком прямо перед вентиляционным щитком, который не был ни сорван, ни хотя бы сдвинут, все болты стояли на своих местах. Оставалось только гадать, что произошло в этой клетке, и выяснить это должен был опять-таки Шанц, уже начавший было мечтать о том, что не увидит секционную до следующего утра. Однако было ясно, что этим вечером секционная пополнится ещё одним любопытным образцом, и доктор Шанц не успокоится, пока не уделит ему ещё пару часов, намереваясь выяснить, что произошло с телом несчастного Лёвкина, пока тот оставался в изолированной клетке совсем один. На первый взгляд это было похоже на нападение одного из существ, которыми кишмя кишел подвал, но что-то подсказывало Альберту, что не всё так просто.
На выходе из подвала Пришвин сердито сказал Соколову:
— Наш товарищ чекист посадил профессора под домашний арест, но не связал ему руки.
— То есть?
— То есть он по-прежнему здесь царь, чёрт возьми! Вначале они хотели избавиться от меня, теперь расправились со своим же охранником. А между тем профессор спокойно ходит по институту и наверняка отдаёт новые распоряжения начальнику охраны.
— Надо допросить Багрова, — ответил Соколов. — Но обсуждать приказы капитана Железного я не вправе.
Гриша Самойлов в угнетённом состоянии духа после увиденного им в подвале следовал некоторое время позади всех четверых, углубляясь всё больше в запутанную сеть коридоров нижних ярусов, и в конце концов потерял своих спутников из виду. Минут пять он слонялся по сводчатым, тускло освещённым коридорам, пока ему не стало ясно, что он попросту отстал от своих и заблудился в этом подземном муравейнике. Ему до сих пор не попался навстречу ни один живой человек, и Гриша начал было нервничать, как вдруг его осенило, что эту проблему можно обернуть себе во благо: нужно ли всерьёз бояться такому опытному репортёру, как он запутанных ходов и запертых дверей?
Он смотрел на эти самые двери, надписи табличек на которых зачастую ему были совершенно непонятны. Наконец Гриша решился и нажал на ручку одной из безликих дверей с надписью: «Лаборатория № 42».
Дверь поддалась, и он вошёл в хорошо освещённое помещение, в котором было несколько рабочих столов с микроскопами и пара стеллажей, заставленных какими-то склянками. В дальнем конце лаборатории за компьютером сидела девушка в стандартном белом халате, таком же, в каком был и сам Самойлов.
Она неохотно отвлеклась от своей работы и без особого удивления посмотрела на Гришу, затем скромно улыбнулась и произнесла:
— Привет! Ты новенький? Что-то ищешь?
«По-моему, уже нашёл, — сказал про себя Самойлов, совершенно обескураженный видом этой симпатичной сотрудницы.
Он совсем не был готов обнаружить в катакомбах научного института подобный образец миловидности, который показался ему бриллиантом на фоне мрачных руин. В этой девушке его восхитило всё: и тонкие изящные черты её немного бледного лица, и голубые глаза, и светлые волосы, спадавшие на тонкие плечи, и на несколько секунд он потерял дар речи, в восхищении изучая её стройную фигуру и руки с тонкими пальцами, застывшими над клавиатурой.
— Наверное, вас, — ответил он наконец, понимая, что это могло показаться совершенно грубым и нахрапистым манёвром с его стороны.
Наверное, оставаясь долгое время в плену своих жизненных и бытовых амбиций, он попросту отвык от общения с лучшей половиной человечества и совершенно разучился завязывать с ней приличный разговор и, тем более, отношения. Впрочем, сотрудницу, казалось, его слегка неуклюжая шутка нисколько не покоробила.
Она встала из-за стола и доброжелательно протянула ему руку:
— Очень рада! Меня зовут Ирма. Будем знакомы?
Робко пожимая её руку, он назвал своё имя.
— Вы тоже энтомолог? — спросила она.
— Что? — охнул Гриша, пытаясь вспомнить, что означает этот термин, и растерянно закивал головой:
— Ну, да, что-то вроде того…
Лаборантка бросила на Гришу любопытный взгляд и снова вернулась к монитору компьютера.
— Извините за нахальство, — неловко произнёс Самойлов, — а кто, собственно, вы?
Девушка взглянула на него уже с некоторым удивлением:
— Я — энтомолог, так же как и вы. Ассистент профессора Сафонова и… его дочь. Вас разве не известили, что нас тут всего двое, не считая стажёров? Вы не стажёр?
— Энтомолог, — повторил Гриша. — Вы изучаете…
Девушка снисходительно улыбнулась и сказала:
— Сразу видно, что вы усердно зубрили конспекты, правда, не знаю, по какой специальности. Мы изучаем насекомых. А вы не тот, за кого себя выдаете…
Прежде чем Самойлов попытался оправдаться, в комнату влетел пожилой, но очень резвый человек с копной развивающихся седых волос. Он чуть ли не сразу схватил журналиста за руку и улыбнулся так же беззаботно и обезоруживающе, как и молоденькая сотрудница-энтомолог:
— Приветствую! Я — профессор Сафонов, это — моя дочь Ирма. А вы…
— Я — журналист, — откровенно признался Самойлов.
На мгновение оба энтомолога — отец и дочь, замерли, глядя на Гришу, после чего весело рассмеялись как будто услышали забавный анекдот.
— И какими судьбами?
— Да вот, хочу написать
