Создатели монстров - Марат Александрович Чернов

— Ну что ж, начну с начала. Мы — генетики и действительно занимаемся экспериментами в области генной инженерии. Подобными опытами занимаются во всём мире и, если честно, не понимаю, в чём я провинился перед ФСБ. Мы не продаём наших секретов на запад и делать этого не собираемся. Однако никто не застрахован от ошибок, и буквально на днях на территории института произошёл неприятный инцидент, — профессор быстро посмотрел на Шанца, словно пытаясь заглянуть ему в самые мозги и продолжил:

— От нас сбежало подопытное животное, останки которого вы, я так понимаю, уже видели. Такие ЧП происходят у нас чрезвычайно редко, уверяю вас, но, если происходят, наша доблестная охрана во главе с товарищем Багровым всегда начеку. К сожалению, проблема с подопытным усугубилась из-за того, что ему удалось сбежать далеко за пределы научного объекта. Но тем не менее мы его нашли, верно, Альберт?

Пришвин, которого уже давно подмывало встрять в разговор, наконец не сдержался и вставил:

— Товарищ чекист, если вы спуститесь в так называемый «подвал» института, то увидите немало интересного.

— Да-да, — ухмыльнулся профессор, — там мы храним «брачок», допущенный в работе. Можете посмотреть хоть сейчас.

— И не забудьте вызвать вашего работника Гектора, — парировал Костя. — Если не ошибаюсь, вы, профессор хотели меня там заживо похоронить, в таком случае, добрый малый Гектор будет идеальным свидетелем покушения для следственных органов в деле, которое наделает ещё немало шуму в печати. Вы круто попали, уважаемый генный инженер.

— Кто такой Гектор? — спросил Железный у Волкова.

— Это… один из наших штатских работников, моет полы, убирает помещения, иногда ввинтит лампочку там-сям. Но если вы захотите его допросить, то, к сожалению, столкнётесь с небольшой проблемой — он олигофрен.

Пришвин рассмеялся:

— Да неужели? Олигофрен, изучающий работы Менделя и Цолковского? Тогда за него можно порадоваться, профессор. Или это какой-то особенный, опасный олигофрен, которого держат здесь взаперти долгие годы против его воли…

Неожиданно Волков вскочил с места и закричал, брызжа слюной:

— Да что ты понимаешь, сопляк! По какому праву этот репортёр тут вообще имеет право голоса?!

— Успокойтесь, профессор, — сказал Железный. — В любом случае, идея со свидетелем неплохая. Можете его вызвать сюда, этого Гектора?

— Не знаю, — растерянно проговорил Волков, опускаясь в кресло. — Я его давно не видел, он куда-то снова запропастился. Но я попытаюсь… Однако, товарищ чекист, я бы хотел, чтобы вы разъяснили мне статус кво. Меня действительно в чём-то обвиняют?

— В чём-то, — презрительно хмыкнул Пришвин. — Да во всём, старый идиот!

— А теперь успокойтесь вы! — рявкнул на него Железный и добавил, обращаясь к Волкову:

— Вас подозревают в возможной госизмене и угрозе национальной безопасности, поэтому я собираюсь временно передать исполнение обязанностей директора института вашему заместителю — доктору Шанцу, да и то ненадолго. Советую вам не покидать пределов этого здания и не вмешиваться в работу научных лабораторий. Одним словом, вы под домашним арестом. В случае каких-либо фокусов, вы будете немедленно направлены в изолятор в Нареченске.

Профессор хотел было что-то возразить, но почувствовал, что это совершенно бесполезно.

— Ну что ж, Альберт, — сказал он, вставая. — Принимайте кабинет.

— Нет-нет, — вставил Железный, — доктор Шанц нам сейчас нужен в качестве гида по лабораториям института, в том числе, в закрытые помещения вроде этого вашего «подвала». Вы ведь не против, доктор?

Шанц промолчал, стараясь не смотреть на профессора.

Савва Багров проводил Волкова до самого входа в его личные апартаменты на верхнем этаже центрального здания. Железный на время потерял интерес к старому учёному, и никто из новоприбывших блюстителей порядка их не сопровождал. Вид Багрова был более чем скорбным.

Уныло глядя на Волкова, он спросил:

— Что я могу сделать для вас, профессор?

— Ничего, — Волков напыщенно хмыкнул. — Я ведь под домашним арестом. У тебя нет никаких полномочий, чтобы что-то сделать, лучше пригляди за нашими новыми знакомыми.

Он наморщил лоб, очевидно, что-то вспомнив:

— Послушай, что с этим… бесноватым? С тем, что пытался меня убить в камере Доминанта?

— С Лёвкиным?

Профессор чуть заметно качнул головой, вспомнив обстоятельства недавнего покушения на его жизнь с помощью самодельного орудия, сконструированного из обломков видеокамеры, причём судьба случайно раненого при этом сотрудника в данный момент волновала его намного меньше.

— Сидит в одиночке в подвале в смирительной рубашке, брызжет слюной. Похож на бешеного, честное слово!

— Нет, это не бешенство, — ответил профессор. — Это что-то другое… Я бы хотел его осмотреть, обследовать, но, боюсь, не смогу в ближайшее время из-за наших любезных гостей. Так вот, мой друг, надо замести следы. Все возможные следы. Понял?

— В подвал? — проявил смекалку Багров.

— Куда же ещё? — Волков взглянул на Савву так, словно хотел засадить в подвал его самого.

— А если они уже направились туда? Мне бы не хотелось так глупо спалиться…

— Тогда напряги извилины и придумай что-нибудь! Запомни, они не должны узнать больше, чем знают теперь. Отредактируй записи видеокамер, или попросту удали все данные. Если ты поспешишь, может, всё ещё и обойдётся.

— А Гектор? Что с ним?

— Предоставь эту проблему решить мне самому, и не напоминай мне об этом больше никогда!

Багров кивнул и целеустремленно зашагал исполнять приказ.

Профессор вошёл в комнату и закрыл за собой дверь на замок. Теперь он хотел бы только одного — лечь и мирно вздремнуть, поскольку чувствовал себя совершенно разбитым. Однако кто-то захотел побеспокоить его в этот самый столь неподходящий момент, и в его совмещённом со спальней кабинете зазвонил телефон — один из трёх, стоявших на рабочем столе. На этот раз зазвонил не красный и не чёрный, а телефон спокойного белого цвета для связи с внешним миром, вернее, той его грани, от которой Волков был зависим в финансовом плане.

Этот телефон звонил в самых редких случаях, и для профессора это означало крайне серьёзные переговоры.

— Слушаю, — произнёс он, сняв трубку, и едва не вздрогнул, услышав грубый с хрипотцой, хорошо знакомый ему голос, который он просто ненавидел.

— Привет, Ильич! Это Меценат. Наверно, узнал?.. Знаю, что не ко времени, но обстоятельства вынуждают. Скажи, что за хрень у вас творится? Ходят слухи, что ты по уши увяз.

Собрав всю свою волю в кулак, профессор наигранно усмехнулся в трубку:

— Только не я. Вас кто-то вводит в заблуждение, господин Меценат. У нас всё в порядке.

— Хорошо, если так, — с сомнением ответил человек на другом конце провода, затем, кашлянув, продолжил:

— Что до самолёта, то прими поздравления. С твоей стороны всё было сделано в лучшем виде.

Профессор сдержанно