Дальний поход - Андрей Посняков

– Айя-хоронг… – повторил Егоров. – Что еще за зверь такой?

– Древняя, чрезвычайно злобная и кровожадная тварь. – Енко напряженно принюхался. – Да-да, я чувствую ее смрадное дыханье! Оно где-то рядом, увы…

– Парни – заря-жай! – тут же распорядился Иван.

Колдун умоляюще сложил руки:

– О нет, нет! Нельзя метать молнии – мы все погибнем. Воздух здесь такой же гремучий, как ваш порох.

– Что ж, – Егоров посмотрел на Штраубе. – Тогда возьмем зверюгу на сабли!

– Боюсь, Айя-хоронг для этого слишком огромен, – прислушиваясь, покачал головою колдун. – Он слеп, но все чует… к тому же почти без мозгов. И вот это-то очень плохо – совсем не на что воздействовать! О, горе нам! Вот он!

Из большой – размером примерно с полторы сажени на две – дыры внезапно и резко, подобно давешнему призраку синего змея, вдруг высунулась разверстая пасть с черными кривыми зубами. Клацнула, едва не ухватив за руку Семенко Волка и тотчас же скрылась в своей темной норе.

– Ну, слава Господу! Ушло! – дружно перекрестились ватажники.

Енко Малныче горько рассмеялся:

– О, нет, нет, не надейтесь! Айя-хоронг почуял нас и теперь не отстанет, пока не сожрет всех. Есть только один выход – бежать!

– Бежать? – внезапно расхохотался Михейко Ослоп. – Да я эту зверюгу – одним ударом!

Колдун скривился:

– Ты можешь убить палкою длинношея или трехрога?

– Этих-то? – здоровяк почесал затылок. – Да, сказать по правде, не смог бы. С ними токмо пушка сладит!

– Вот и Айя-хоронг такая же тварь, как и длинношей, как огромный зубастый ящер… Так что за мной, мои друзья, поспешите!

Атаман махнул рукой, и ватажники зашагали следом за проводником, то и дело оглядываясь.

Позади вдруг снова послышалось рычание и злобный визг, и самое неприятное, что все эти гнусные звуки ощутимо быстро приближались!

Колдун, а следом за ним и казаки уже перешли на бег… а сзади, уже больше не таясь и не скрываясь, неслось, ухало и рычало чудовище – древняя безмозглая тварь с усеянной зубищами пастью размером с ворота!

Какая тут, к черту, дубина! Пищалью – и то не возьмешь!

Под сводами подземелья отдавалось гулкое эхо, а рычание, казалось, доносилось уже со всех сторон.

– Господи! Да этих тварей тут – сонмище!

Отец Амвросий попытался на бегу перекреститься… и едва не сбил с ног резко остановившегося проводника.

– Ты что застыл, Енко? – тихо спросил атаман. – Сам же сказал – бежать.

– Видите, там впереди… голубое?

– Ну да – дымка какая-то, – присмотрелся Иван. – Вроде бы вода… а вроде и воздух.

– Это не воздух и не вода, это – сярг!

– Что еще за сярг?

– Не знаю, как объяснить. – Енко Малныче явно волновался и, кажется, не знал, что дальше делать. – Сярг – он как порох. Он горит… и им нельзя дышать.

Позади – уже совсем близко – завыли!

– Что ж, пойдем… – принял решение колдун. – Попробуем пробиться. Наберите в легкие побольше воздуха, мои друзья! Бегите как можно быстрее… и не вздумайте дышать – это верная гибель.

– Что, совсем-совсем не дышать? – испуганно переспросил Семка.

– Пока я не разрешу… Ну, да помогут нам боги!

– Вот ведь… погоди на свою голову! – Короедов запоздало выругался и, набрав в грудь побольше воздуха, вслед за остальными бросился в призрачно-голубоватую дымку.

И вовремя – сразу из двух шахт одновременно выскочили две кошмарные твари с вытянутыми слепыми мордами, мощными когтистыми лапами и длинными, ничуть не меньше, чем у трехрога – хвостами.

Выпрыгнуть-то они выпрыгнули, но в дрожащее голубое марево вслед за казаками не ринулись, наоборот, отпрянув, разочарованно завыли.

– Безмозглые не безмозглые – а смертушку лютую чуют! – на бегу подумал Семка.

Господи, как же ему сейчас хотелось вздохнуть! Глубоко, полной грудью… морозного зимнего воздуха… или даже июльского, знойного… пускай даже осеннего, промозглого… один бы разочек вздохнуть… один бы разочек…

Короед на ходу зашатался и едва не упал – хорошо, подхватил под руку Михейко, потащил… экий увалень, экий медведь… экий…

Короедов пришел в себя на поляне, среди травы и цветов, от бьющего прямо в лицо солнца. Где-то в ближайших кустах нежно пела малиновка, вокруг порхали разноцветные бабочки, проносились синие стремительные стрекозы, а над левым Семкиным ухом солидно гудел мохнатый – желтый с черными полосками – шмель.

– Гли-ко, очнулся, – склонился над открывшим глаза парнем Афоня. – А мы-то уж думали – все.

– Ой… – усевшись, парень осмотрелся и удивленно похлопал глазами. – Это мы где?

– На опушке, не видишь, что ли? – негромко расхохотался пономарь. – Вон, за тобой – лес, а там, за камышами, озеро. Наши туда пошли – посмотреть.

– Ой… Господи… – Семка облегченно улыбнулся. – А те чудища, они…

– Чудища там остались, в пещере, – перекрестился Афоня. – А мы вот – здесь. Выбрались. Теперь бы еще колдунов обмануть, это же их город!

– Город? – Короедов покрутил головой. – Какой город? Где?

Славный город Хойнеярг располагался почти ровно посередине круглого лесного озера с прозрачной водой и узкими песчаными берегами, на довольно большом – две на полторы версты – острове, возвышавшемся над водной гладью, словно пологий горб нуера. Тянулись к жаркому солнцу тополя, каштаны и пальмы, вокруг крытых листьями хижин зеленели сады, виднелись и ровные кусочки полей с золотящейся пшеницей, их пересекали длинные тени общественных зданий и храмов, крытых шкурами драконов и длинношеев, так что казалось, будто эти ужасные ящеры именно там, посреди города, и живут, пасутся, объедая молодые побеги, или застыли, выслеживая добычу.

– Красиво! – заценил атаман. – Говоришь, около пяти тыщ народу живет?

– Да, где-то так, – Енко Малныче задумчиво покусал губу. – Нам нужно быстрее добраться туда.

Иван поднял бровь:

– Быстрее? Зачем? И почему нельзя оставаться здесь?

– Здесь нас довольно скоро заметят, – покачал головою колдун. – Не забывайте, у власти в городах сир-тя – могучие волхвы, ваши мысли они почувствуют быстро. Поэтому надо спрятаться среди людей: пять тысяч голов – пять тысяч мыслей, ваши там будут незаметны даже самому сильному колдуну. Ну, ежели искать специально не станут.

– А если станут?

– Не станут, – спокойно заверил Енко. – С чего? Да и я б давно это ощутил, все-таки, как у вас говорят – «не последний парень в селение» – так?

– На деревне, – поправил отец Амвросий. – Впрочем, все одно. Как только будем прятаться-то?

– Сейчас поищем лодку. Иване, пошли людей. Вон там пусть поглядят, в камышах, одна-две точно найдутся.

В камышах нашлось даже три узких, обтянутых змеиною кожей, челна, никто их особенно-то не прятал, просто затащили носами на берег, чтоб не унесло волной.

– А чего прятать-то? – колдун с удивлением повел плечом. – Воров у нас нет. Люди не голодают, живут спокойно, долго и счастливо… – здесь Енко с остервенением сплюнул, выругался по-своему и чуть тише добавил: – Правда, не все. И живут – как колдуны позволят… для гм… некоторых – это не жизнь, но большинство привыкло… тупые покорные морды! Ничего! Когда-нибудь – надеюсь, что уже очень скоро – я расшевелю все это болото! Ну, что, поплыли?

– Счас. Афоню с Семкою позовем… Господи! – вдруг засомневался Иван. – Что, прямо так и поплывем? Нагло, не маскируясь?

Енко Малныче задумался:

– Ах, ну да, ну да… Вы вот что – раздевайтесь да обмажьтесь илом, что ли… Чтоб издалека было видно – свои.

– А вблизи?

– А вблизи я вас закрою. Я же колдун. И этот… Не последний…

– …парень на деревне! – под общий смех продолжил Штраубе. – Ах, дорогой Генрих, клянусь святой Бригитой, все это попахивает авантюрой… но мне нравится! А то сидишь все в остроге, сидишь. Надоело! Здесь хоть развеемся! Слушай, а корчмы здесь у вас есть? Ну, где хмельным торгуют?

– Да есть, – колдун хмыкнул, глядя, как казаки старательно намазывают друг друга жирным блестящим илом. – Дома странников называются. Обычно на окраинах, но… старейшины только по праздникам позволяют хмельным баловаться.

– А девки? – не отставал немец. – Девки сговорчивые у вас есть? Ну, гулящие?

– Этих везде хватает!

– Да это ж прямо рай земной! – расхохотался Ганс. – А, парни?

Отец Амвросий недовольно прищурился:

– А ну-ка, цыть, охальники! Все о девках да о хмельном и думаете. Совсем забыли – пятница седни – пост!

– Дак ведь пост-то не Великий, отче!

– Все одно – без особой надобности грешить да душу поганить не следует!

– Так на этот раз надобность такая есть, батюшка! – погладив шрам, спрятал улыбку Егоров. – В целях маскировки! Чтоб врага провести.

– Вот! – радостно воскликнул немец. – Слышали?! А я всегда говорил, что герр капитан у нас – голова.

Вдруг все вздрогнули – настолько неожиданно и громко захохотал Афоня Спаси Господи.

– Ой, не могу, ой!