Дальний поход - Андрей Посняков

– А хорошо нынче с ветром! – перекладывая рулевое весло, довольно ухмыльнулся Сиверов. – А ну, парус на мачту, живо! Дай бог, не поменяется ветерок, то-то отдохнем малость.

Казаки с удовольствием бросили весла, и уже совсем скоро свежий утренний бриз выгнул парус дугою, любо-дорого посмотреть!

Покачиваясь на волнах, струг ходко шел на восток, довольные ватажники затянули песню про широкие реки, красных дев и поганых царей, про лихие схватки и волю. Пели, увы, недолго – разогнанный поднявшимся ветром корабль с треском налетел на подводные камни!

Часть команды попадала в воду сразу, другие еще пытались бороться, затыкая пробоины всем, что попадалось под руку.

– Не удержим!

Свалив на толстую, постеленную на пробоину шкуру нуера тяжелый пушечный ствол, Костька Сиверов вытер со лба пот:

– Слишком уж большая пробоина. И откуда только взялись эти камни?

– Смотреть надо было лучше!

– Так, ититная маковка, смотрели!

– А ну хватит! – атаман пресек на корню споры. – Ясно, что скоро – ко дну. Зелье пороховое, пули, пищали – живо в лодку! Мачту за борт валите, весла, скамьи – все что на воде держится. Поплывем рядом – берег-то вон он, не успеем замерзнуть.

Полетели на воду доски и весла, ватажники, косясь на волны, торопливо забрасывали в разъездную лодку мешки с порохом и припасами. Успеть бы! Успеть!

Бухх! Налетевшая волна ударила в борт обреченного судна, словно вражеский таран в крепостные ворота. Струг содрогнулся, морская вода из пробоин хлынула с новой силой.

– Скорей! – скидывая сапоги и кафтан, закричал атаман. – Лодку на воду… живо!

Едва успели! Впрочем, сталкивать-то особенно и не пришлось – волны уже плескались почти на одном уровне с бортами, море уже захлестывала корабль, и ватажники поспешно попрыгали в воду. Поплыли, погребли, отфыркиваясь, словно тюлени.

Отец Амвросий с Афоней ухватились за толстую доску, да так вместе и плыли, затянув на ходу ободряющую молитву! К этой же доске притулился и Маюни, позади них толкали груженную доверху лодку еще трое – сам атаман Иван Егоров сын Еремеев, кормщик и корабел Костька Сиверов и бугаинушко Михейко. Остальных казаков не было видно из-за поднявшихся волн. Господи… не утонули бы!

Плоский синеватый берег лишь казался близким, на самом-то деле до него было версты две – немного, если плывешь хотя бы в челне или даже долбленке, но вплавь, да еще в студеной воде!

– Это добре, что водица студена! – обернувшись, хохотнул отец Амвросий. – Никакой там хищной твари не водится.

– За то Господа благодарить надоть и Пресвятую Богородицу-деву, – «верный клеврет» Афоня открыл было рот, но тут же, наглотавшись соленой водицы, умолк и зафыркал, отплевываясь.

– Гляньте-ка кругом, где наши? – приказал атаман. – Может, видит кто?

– Не, не видать. – Священник покачал головой. – Волнищи!

– Там, с мачтой, наши должны бы плыть, – отплевываясь, вспомнил Михейко Ослоп. – Я видел, как прыгали да к ней плыли. Немец, да за ним этот, молодой-то… ну, что с Силантием был…

– Короедов Семка, – вспомнил отец Амвросий.

Он вообще всегда всех людей помнил, никогда никого не забывал, одно слово – пастырь!

Маюни повернул голову и, дождавшись, когда прошла волна, выкрикнул:

– И дружка нашего, шамана, я тоже у мачты видал, да-а.

– Ну, дай-то Бог, спасемся!

Иван попытался перекреститься, да неудачно – едва не ушел под воду, так судорогой ноги свело, хорошо еще, за лодку крепко держался. Да и как не держаться-то – там, в челноке, все – и пороховой запас, и оружие, и одежда, обувь…

– Ой, смотрите-ка! – почувствовав за спиною какой-то всплеск, резко обернулся Костька. – Никак, колдун наш! Сзади плывет, не с мачтой… один, похоже.

Енко Малныче плыл на загляденье красиво и быстро, узкие штаны его из змеиной кожи, рубаха вовсе не стесняли движений, молодой колдун словно купался себе в удовольствие, уверенно и спокойно, словно бы переплывал на спор какое-нибудь озеро или не особенно широкую реку.

– Во, молодец! – искренне восхитился Михейко. – Плывет себе, ни волны ему не страшны, ни холод… Брр!!!

Вот только сейчас, отойдя от первого испуга, когда спасительный берег, казалось, был уже не очень и далеко, казаки наконец в полной мере ощутили жуткий промозглый холод.

– Руками, руками работайте, братцы! – атаман оглянулся на проплывающего мимо колдуна.

А тот, повернув, ухватился рукою за борт лодки. Улыбнулся:

– Холодная вода, однако, да. Ничего! Сейчас теплее станет.

– Это с чего бы это теплей? – недоверчиво прищурился Сиверов. – Нагреется, что ли?

Енко, пряча усмешку, кивнул:

– Так. Нагреется. Вы только еще продержитесь немного.

Как все сильные колдуны, Енко Малныче мог одним взглядом вскипятить в котелке воду безо всякого костра. Правда, это требовало весьма больших сил, а потом – длительного отдыха. И это – только котелок, а здесь – море. Но ведь кипятить-то его не надо, только слегка подогреть! Да и не все море, а так, те волны, что рядом.

Колдун сосредоточился, прикрыл глаза, чувствуя, как шумят вокруг волны… как все тело его растворяется в холодной воде, словно брошена в похлебку соль. Погрузившись в транс, Енко вполне мог утонуть, однако сознательно шел на риск, ведь другого пути не было. Главное, спасти колдунов – Амвросия с Афоней и мелкого лесного шамана. Без этих троих дальше делать нечего, так что их – в первую очередь, ну а остальных – заодно.

Ладно…

Введя себя в необходимое для общения с богами и силами тьмы состояние, колдун приступил к делу. Начал, как водится, издалека:

– О, великий Темуэде-ни, повелитель мира смерти, лети на своей небесной упряжке далеко-далеко… здесь, в этих волнах, нет для тебя ничего такого, ради чего следовало бы опускаться с небес. Зачем тебе это? Когда есть богатые города, полные народа… на них можно наслать какой-нибудь мор или голод. Лети туда, могучий Темуэде-ни, и пусть крылья твоих летучих драконов будут быстры, как ветер! А ты, ветер, великий Мерця, утихни пока, отдохни… готовься нести вскоре сизые низкие тучи, гром, молнию – священный небесный огонь… Небесный огонь Хэхэ-ту! Я приготовил тебе подарок… свою кровь! На! Пей!

С этим словами Енко Малныче прокусил собственный палец и опустил его в воду.

– А это тебе, славный Ид-ерв, хозяин всей воды на земле!

Волны вокруг окрасились красной кровавою дымкой, а колдун больше уже ничего не шептал, лишь тупо смотрел в воду… пристально, не отрываясь, предавая стихии жар своего сердца… и жар богов.

– Гляньте-ка, потеплело вроде! – вдруг промолвил Михейко.

Атаман весело улыбнулся:

– И впрямь!

– Ну, теперь-то до берега доберемся, ага. Не обманул колдун!

– Да-а, – переворачиваясь на спину, расслабленно протянул священник. – В этакой-то воде и отдохнуть можно.

То же самое сделали и Афоня, и Маюни – все видели, что до берега оставалось не так уж и много, ну, может быть, с полверсты. А вода становилась все теплее, теплее… вот уже как где-нибудь под Смоленском в июле… а вот и еще теплей… и еще…

И еще!!!

– Господи, спаси!!! – послушник первым почуял беду. – Водица-то… как бы в ней не свариться!

– Да уж, не одно так другое… Ай!

Вода и впрямь прямо на глазах нагревалась, становясь все жарче и жарче, так что и сам впавший в дремотное состояние колдун наконец ощутил что-то неладное, ожил:

– Эй, Ид-ерв! Спасибо, конечно, за помощь… И все же, этак стараться я тебя не просил! Мне уха не нужна, нет! Так что ты, могучий хозяин вод, уж как-то зря развоевался, уж слишком…

От волн уже валил пар, когда плывущие вдруг ощутили прохладу, а вскоре – и вновь возвратившийся холод, промозглый и злой. Правда, снова замерзнуть никто не успел – слава богу, берег уже был рядом!

– А ведь добрались, слава богу! – выбираясь на берег, перекрестился отец Амвросий. – Да ты, Афоня, на колени-то покуда не падай – помогем-ко робятам лодку вытащить.

Споро вытянув лодку на каменистый берег, спасенные дружно уселись в траву. Да что там уселись – повалились без сил!

Лишь Маюни обернулся да тихо поблагодарил колдуна:

– Спасибо тебе и твоим богам спасибо. Я вижу, ты великий шаман, Енко Малныче, да-а.

– А я вижу – ты один догадался, что здесь сейчас произошло, – устало улыбнулся молодой щеголь. – Поможешь мне с оберегами?

– Ну, конечно… да-а!

Ничего больше не сказав, колдун упал навзничь и тут же уснул, спокойно и тихо.

Атаман же Иван Егоров, прогнав сон, все ж поднял казаков на ноги:

– А ну, братцы, пройдемся-ка по бережку. Поглядим – может, кто еще спасся?

– А чего долго глядеть-то? – поднимаясь, отец Амвросий расслабленно кивнул вдаль. – Вон немец бежит!

– Скорей, ковыляет… – Иван помахал рукой. – Эй, эй, Ганс! Мы здесь!

Вскоре счастливо спасшийся Штраубе уже обнимался со всеми по очереди:

– Ведь едва не утоп, господа мои! Так ноги свело – думал, капут. В струю какую-то попал, в течение – на берег и вынесло.