Маленький книжный магазинчик в Тегеране - Марьян Камали

Али кивает.

– Так, если хочешь… – она подходит к баку и водружает его на свое бедро, – …ты знаешь, где меня искать. Я регулярно выношу бак. В полдень, когда отец идет на молитву.

– Что? Я не понял, – шепчет Али.

– Все идут на молитву, так? И здесь тихо и спокойно. – Она глядит на небо и улыбается. – Здесь тихо и спокойно. Здесь только мы да мухи.

– В полдень?

– Да.

Али ковыряет землю носком своего лакированного ботинка. Его сердце учащенно стучит от восторга. Он глядит девушке вслед, а она уходит, и бак подпрыгивает на ее бедре.

* * *

Что же происходило в другие дни под летним солнцем возле мусорных контейнеров? Образованный, богатый юноша и девушка, дочь торговца дынями, творили недопустимые вещи. Ее соблазнительная сладость липла к его брюкам, к горлу; она была с ним всюду, с ним и на нем.

Атиех готовила свадебное платье. Крошечные жемчужины нашивались на края ее свадебной чадры. Али в полдень на задворках базара дышал ароматами Бадри, пробовал на вкус все ее сокровенные места на теле и шел домой, опьяненный и выжатый, словно лимон.

Когда его вожделение переросло в чувство? Тогда ли, когда Бадри шептала ему на ухо о любви, а он изо всех сил старался не взорваться (и все равно взрывался каждый раз)? Или когда перед сном он мечтал только о ней одной? Или когда при мысли об их разлуке его охватывало отчаяние? В какой момент Али перестал просто наслаждаться близостью красивой четырнадцатилетней крестьянской девушки и начал мечтать о том, чтобы она принадлежала только ему, стала бы его женщиной? По-настоящему его, до смешного, до невозможного. Такое не должно было случиться. Не должно было никогда, ни в час, когда планировались их жизни, ни в день, когда их матери выходили замуж, когда на небесах определялись их судьбы, когда все так идеально совпало. Будущее организовано, продумано, тщательно спланировано. Атиех была его будущим. А Бадри – его девушкой возле мусорных контейнеров.

Бадри была его душой, его сердцем. Бадри впиталась в его кожу, он ходил, пропахший ею, был таким же на вкус, как она, желал ее. Желал. И хотя она волшебно, нелепо, опасно, безрассудно позволила ему овладеть ею – этого было недостаточно. Попробовав однажды, он захотел большего. И она дала ему это. Получив то, что хотел, он не насытился, ему было мало. И она приходила чаще. Получая это чаще прежнего, он захотел еще. И она стала отдаваться ему каждый день. Получая это каждый день, он захотел получать это всегда. Он не мог насытиться ею. Для него уже не имело значения, что это – похоть или любовь. Границы не было, во всяком случае для Али. Он просто хотел быть с Бадри рядом всегда, все время. И не хотел думать о будущем без нее.

Но планы составляются не зря, а по определенным причинам. Финансовым, логическим, социальным. Их родители управляли жизнью детей разумно, властно и осторожно. Атиех была суженой для Али. Две семьи всегда хотели породниться. Представители его сословия выбирали оптимальные пути, руководствовались здравым смыслом и множили богатство. Мужчины его сословия не смотрели на нищих девчонок, торговавших на базаре, – а если и замечали их, то брали то, что полагалось, крали их поцелуи, а потом шли дальше. Без сожаления, без проблем.

* * *

Но Али не хочет и смотреть на напудренную и чопорную невесту, которую выбрала для него мать. Его дом полон книг, на полу гостиной лежат лучшие персидские ковры. В глазах его родни крестьянская девушка дахати – просто нелепый курьез, недоразумение. Когда Али заходит в отцовский кабинет и, набравшись храбрости, заявляет, что не хочет жениться на Атиех, отец просто спрашивает «Почему?» таким тоном, как будто слова сына его мало интересуют. Али мнется, кашляет, а потом с трудом говорит про красивую, милую девушку с лицом словно полная луна, а отец нетерпеливо спрашивает, кто она такая. Когда отец слышит, что она дочка торговца дынями, его лицо застывает на миг, а потом он сгибается пополам и громко хохочет, кашляя, и Али с отвращением понимает, что на его памяти отец никогда еще так не хохотал. Он уходит из комнаты, а отец продолжает прочищать смехом бронхи.

Они с Атиех сочетаются браком в конце лета. Али думает о девушке на базаре, о ее красоте и задоре. Он никак не может забыть ее. Он залезает на Атиех, девушку, на которой женился, с мыслями о дынной сладости Бадри. Через год у них рождается сын. Это событие отмечается в их кругах, в их районе города, в сообществе состоятельных людей. Атиех очарована сыном. Следом за ним быстро появляются на свет еще три ребенка, и никто из них не умирает. Все восхищены – Али и Атиех благословил сам всемогущий Аллах. Все дети здоровы. Атиех наслаждается материнством и семейной жизнью. Она вышивает, она вяжет превосходные свитера. Она воспитывает детей в послушании и вежливости. Она не обращает внимания на отчужденность Али и на то, что он с головой погружен в книги. Она просто приносит каждый вечер чай в его кабинет. Она не жалуется, когда он направляет всю свою энергию на открытие магазина канцтоваров, не проявляет разочарование и недовольство тем, что он становится обычным торговцем, а не ученым человеком, каким должен был стать. Атиех по-прежнему предана ему. Она красиво стареет. Ее кожа не видит солнца и сохраняет белизну.

А дочка торговца дынями всегда в его снах бойкая и неожиданная; она целует его возле мусорных контейнеров на задворках Большого базара; он всегда пьянеет от ее сладкого, головокружительного запаха. Он просыпается с любовной тоской о ней. Даже спустя много лет, оказавшись на базаре в центре города, Али невольно ищет глазами свою возлюбленную. Вероятно, она уже вышла замуж за какого-нибудь дахати, крестьянского парня, и родила двенадцать детей. Иногда он видит на окраинах города бредущих по дороге бедных крестьянок; сжав зубами цветастую чадру, они тащат корзинки с пожухлыми овощами и самыми дешевыми кусками мяса (если повезет). Он взглядом ищет среди них дочку торговца дынями, уже взрослую, но никогда не находит.

Потом он открывает магазин канцтоваров на углу авеню Хафиза и одним из первых в Иране начинает привозить иностранные книги. Старшеклассники, студенты читают в те дни безумно много – и зарубежные романы, и персидскую классику, и сочинения современных иранских писателей.

Однажды, когда Али Фахри выгружал из картонных коробок только