Пропавшая глава - Роберт Голдсборо

Вульф встал и, неуловимо кивнув посетительнице, затопал к дверям.

— Господи, ну и упрямец, — вздохнула Дебра Митчелл, проводив его взглядом. Затем посмотрела на меня. — Скажите, вы ведь беседовали с Патрисией, не так ли?

— Да, вскоре после того, как мы с вами расстались.

Она снова скрестила руки на груди.

— И какое впечатление она на вас произвела?

— Она показалась мне вполне искренней, — ответил я. — И отрицала всякую романтику в отношениях с Чайлдрессом.

— Еще бы! — не удержалась Дебра. — Держу пари, что она всячески поддерживала версию самоубийства. Это так?

— Да, — признался я.

— И вы ей поверили?

— Сложный вопрос, — произнес я. — За свою жизнь я наслушался всякого вранья и, должен признаться, немногим удалось меня провести. Так вот, взвешивая все «за» и «против», я сказал бы, что она, скорее всего, говорила правду.

Дебра запрокинула голову назад и наградила меня понимающей улыбкой.

— Значит, она все-таки вас обставила. Интересно, а что она про меня наговорила?

Я ответил ей собственной понимающей улыбкой:

— Не уверен, что эти слова пришлись бы вам по вкусу.

— Однако, вопрос я вам задала.

— Что ж, будь по-вашему. Она сказала, что Чарльз собирался разорвать вашу помолвку.

Темные глаза засверкали.

— Вот мерзкая лгунья! Впрочем, я ничуть не удивлена. — Дебра с трудом пыталась побороть гнев. — Так вот, хотите верьте, хотите — нет, но это неправда!

Я снова улыбнулся.

— На этот раз я придержу свое мнение. Что-нибудь ещё?

— Я воспринимаю это как намек на то, что аудиенция окончена, — сказала она. — Что ж, я уйду тихо. Только заклинаю вас и вашего босса: займитесь Патрисией Ройс всерьёз!

С этими словами Дебра Митчелл встала, изящно развернулась и устремилась в прихожую. Давно посетитель не выходил из этого кабинета с таким изяществом. Мне оставалось только пожалеть, что Вульф лишился этого зрелища.

Глава 16

Приход Дебры Митчелл в среду был, пожалуй, единственным достойным упоминания событием вплоть до следующего утра, когда один из рабочих бригады по ремонту лифта упал, выбираясь из грузовичка, и больно ушиб руку. Впрочем, травма оказалась не слишком серьезной, поскольку, выпив кофе и проглотив пару пирожков с яблоками, которыми угостил его Фриц, он уже через полчаса приступил к работе.

Однако затем события развивались уже быстрее. Сначала позвонил Лемастер Джиллиам.

— Извини, Арчи, — сказал он, — я не сумел с тобой вчера связаться пришлось улаживать пару срочных дел, и домой я добрался почти к полуночи. Так вот, ни Кларисса Уингфилд, ни Кларисса Эвери в списке разыскиваемых лиц не числятся, а в числе неопознанных личностей, как живых, так и мёртвых ни одной женщины, мало-мальски напоминающей особу на твоей карточке не обнаружено.

— Что ж, и то хорошо, — сказал я и, поблагодарив Джиллиама, сел пораскинуть мозгами. Похоже, я оказался в тупике. Вульф, раздавленный свалившимся на него несчастьем, постепенно впадал в апатию. Пообедав, он изменил многолетней привычке и, даже не заглянув в кабинет, поднялся к себе. Фриц, дважды относивший ему пиво, с придыханием сообщил, что пациент возлежит в постели, читая книгу, и, похоже, вознамерился пропустить дневное свидание с орхидеями. Вскоре после чего в кабинет влетел взъерошенный Теодор Хорстман, категорически потребовавший, чтобы я любой ценой ускорил работы по установке лифта.

— Мне очень жаль, — ответствовал я, — но ты зря стараешься. Обращайся к мастерам. Однако на твоем месте я бы держался подальше от парня со шрамом на левой щеке. Улыбаться он перестал, по-моему, с того самого дня, как узнал правду про Санта-Клауса, а сегодняшнее падение с грузовичка жизнелюбия ему не добавило.

Теодор мою шутку не оценил, что меня не слишком огорчило — смешить его не входило в число моих главных задач. Он отправился в оранжерею, бормоча под нос проклятия, а я вернулся к разработке верной стратегии.

Из раздумий меня вывел телефонный звонок. Я взял трубку и произнес привычную фразу:

— Контора Ниро Вульф. Говорит Арчи Гудвин.

— Ах, да, мне сказали, что к телефону подходите вы, — проскрипел мужской голос. — Меня зовут Клод Пембертон и я представляю организацию, которая сокращенно называется КСПОБ. Это расшифровывается как…

— «Клуб страстных поклонников Орвилла Барнстейбла», — вставил я.

— О! Я рад, что вы о нас слышали, хотя, наверное, это не должно меня удивлять. В конце концов, нас ведь больше тысячи, да и… Хорэс Винсон сказал мне, что Ниро Вульф взялся за расследование смерти Чарльза Чайлдресса, так что вы, без сомнения, должны знать о нашем существовании.

— Вы правы, мистер Пембертон. Чем мы можем быть вам полезны?

Клод Пембертон прокашлялся:

— Собственно говоря, речь идет как раз об обратном — чем мы можем пригодиться вам. Я бы хотел посетить мистера Вульфа вместе с двумя другими членами КСПОБ.

— С какой целью?

— Я предпочел бы, если не возражаете, рассказать об этом непосредственно мистеру Вульфу.

— Когда вы могли бы приехать?

— Мои коллеги сейчас со мной — мы все нью-йоркцы. Я всегда предпочитаю ковать железо, пока горячо — скажем, сегодня днём вас устроит?

Я попросил Пембертона подождать и позвонил Вульфу по внутреннему телефону.

— Я, — сказал я, когда он снял трубку. — Звонит один малый из КСПОБ, это клуб почитателей Барнстейбла. Он вместе с двумя приятелями рвется к вам. Причину сообщить отказался. Попытать его?

Вульф шумно выдохнул:

— Нет. Пусть приходят в четыре.

— Так вы и в самом деле решили не подниматься к орхидеям? — не удержался я.

Ответом мне послужил сигнал отбоя. Я взял другую трубку и передал приглашение Вульфа Пембертону, который даже не стал скрывать своего удовлетворения.

Не успел я попрощаться с ним, как телефон зазвонил снова.

— Дебра Митчелл рассказала мне про вчерашнюю встречу с вами и Вульфом, — прогудел мне в ухо несколько раздраженный баритон Хорэса Винсона. — Во-первых, я хочу, чтобы вы знали: она не поставила меня в известность, что отправляется к вам. Во-вторых, я озабочен, что вы не держите меня в курсе расследования. Наконец, в-третьих, меня тревожит, что, по словам Дебры, вы не продвинулись ни на шаг.

— Пункт первый принят к сведению, — ответил я, — а что касается двух остальных, то вы ответили сами: мы не держим вас в курсе расследования именно по той причине, что не продвинулись ни на шаг.

— А каковы перспективы? — озабоченно спросил он.

— Сдвиги намечаются, мистер Винсон, — полусоврал я. — я передам мистеру Вульфу, что вы звонили.

— Да, пожалуйста, — сухо произнес он и распрощался. Что ж, его можно было понять.

Когда несчастный и брюзжащий Вульф без четверти четыре вошел в кабинет, я изложил ему содержание беседы с Винсоном, но Вульф только отмахнулся и занялся корреспонденцией, которую я подготовил ему для прочтения и подписи. Однако я не оставил его в покое.

— Я понимаю, что вы сгораете от нетерпения по поводу успехов Сола, сказал я. — Увы, пока он ничего не добился, а расспросить его подробно я не сумею, поскольку сегодня четверг, а на деловые беседы за нашим карточным столом наложено такое же табу, как и за вашим обеденным. Впрочем, вы это и сами знаете.

— А это, в свою очередь, означает, что тебе вовсе ни к чему было заводить об этом разговор, — недовольно проворчал Вульф, даже не удосуживаясь поднять голову. Так он давал мне знать, что мне не удалось его пронять.

Ровно в четыре в дверь позвонили. Я отправился в прихожую и рассмотрел прибывших сквозь прозрачную лишь изнутри стеклянную панель. Довольно пестрая компания: долговязый худой мужчина с вытянутой физиономией и седеющими волосами, невысокая миловидная шатенка неопределенного возраста и довольно молодой — лет двадцати восьми — и простодушный на вид парень в розовом свитере.

Я открыл дверь, и долговязый почитатель Барнстейбла — рост его от пяток до макушки превышал шесть с половиной футов — растянул губы в улыбке.

— Привет! — поздоровался он. — Вы, видимо, мистер Арчи Гудвин?

Я отпираться не стал, а он, протянул мне для пожатия широкую ладонь и представился:

— Меня зовут Клод Пембертон, и я являюсь президентом нью-йоркского отделения КСПОБ. Познакомьтесь с Вильмой Рейс и Дэном Мак-Клелланом, моими коллегами и помощниками. И, спасибо, мистер Гудвин, что позволили нам прийти к вам так быстро.

— Это вам спасибо, что пришли, — любезно ответил я, препровождая троицу в кабинет.

Я представил их Вульфу, который удостоил каждого едва заметным кивком, сохраняя безучастный вид; для него это обычное состояние. Пембертона, как главаря, я усадил в красное кожаное кресло, а мисс Рейс и мистеру Мак-Клеллану предложил расположиться в жёлтых.