Остановите земной шар! Я хочу сойти! - Сергей Первозванский

Сотни глаз с ужасом наблюдали за перемещениями черногривого варвара на чёрном коне.

Вдруг все вздрогнули. Это он, одним гигантским прыжком, перелетев через десяток защитников, оказался прямо перед воротами. Стальная булава, рассекая воздух, со свистом врезалась своими шипами в медь ворот. Звон, раздавшийся от удара, был слышен, наверное, даже у самых гор. Миллионы искр взлетели в небеса с горящих домов, отмечая победу чёрного всадника. Какая-то женщина, отчаянно визжа, свалилась со стены прямо на спины дерущихся. И тут началась настоящая резня.

Уже никто не сопротивлялся и даже не убегал. Воля защитников к жизни и борьбе была сломлена страшным напором. Кровь лилась рекой. Крики осаждённых и умирающих превзошли все пределы. В крепости начался пожар. Несколько десятков полуобнажённых варваров, закинув на колонну одного из горящих дворцов верёвку, свалили её. Упав, она раскололась пополам. Легко взвалив на плечи огромный остов мраморного столба, нападающие, расчистив подходы к воротам, начали, сначала медленно и тяжело, но всё более разгоняясь благодаря увеличивающейся массе энергии летящей глыбы мрамора и всё новым пристраивающимся воинам, приближаться к огромным ажурным воротам дворца, совсем не рассчитанным на такие нагрузки. Страшный удар потряс весь гибнущий город. Колонна, выпавшая от удара из рук нападавших, нескольких задавила насмерть, как бы отомстив на прощание за поругание своей изысканной чести. Но ворота, слегка прогнувшись, выдержали удар. Крики радости послышались из-за белокаменных стен.

Предводитель атакующих уже отдавал своим воинам новые приказы. Несколько колонн было свалено таким же образом, но так, что не развалились. И вот уже два огромных тарана поднимаются на сотни могучих плечей, готовые снести любые преграды на своём пути.

И в этот момент пронзительный крик раздался над толпой беснующихся убийц. Все головы повернулись в сторону крепости. Над воротами, трепеща и разворачиваясь всё шире, поднимался белый флаг. В тот же миг гортанный грозный крик вылетел из глотки командира атакующих.

Ужасных светловолосых зверей словно выключил кто-то. Они моментально выпустили последние свои жертвы, перестали карабкаться на стены, бросили колонны и каждый начал заниматься собой. Кто осматривал и зализывал раны, кто приводил в порядок оружие. Кто просто повалился тут же под стенами осаждённого замка, подставив солнцу закопченные лица, отдыхая после страшной работы. Казалось, что это дети, только что игравшие в какую-то увлекательную игру, но устав, бросившие её по команде взрослого.

Вороной конь, пританцовывая под своим огромным окровавленным всадником, не спеша приблизился к воротам и остановился. Ворота медленно раскрывались. В проёме стоял только один человек. Не было видно ни солдат, ни вооружённых людей, ни женщин. Человек был не на коне, не вооружен и очень стар. Он был в длинном парчовом одеянии, расшитом сверкающими камнями и золотом. В руках был только драгоценный посох, а на голове – корона. Это был царь. Он сам вышел к захватчикам, решив, очевидно, тут принять смерть или понять, что им нужно.

Два сильных человека стояли друг перед другом и, казалось, больше ни до кого в мире им не было дела. Поединок взглядов длился долго-долго. И ни один не опустил глаз. Сначала они с враждой и ненавистью разглядывали друг друга. Потом в глазах появился интерес и, наконец, вопрос. Царь ожидал увидеть в противнике мрачного хладнокровного тупого убийцу-садиста. Но, приглядевшись внимательнее, увидел спокойные, умные, внимательные глаза, так не вязавшиеся с огромным, окровавленным чужой кровью, телом. Эти глаза и тело, казалось, принадлежали совершенно разным людям. О запыленном, грязном лице трудно было что-то сказать. Там, где оно не было покрыто курчавой каштановой короткой бородой и длинными распущенными волосами, скрывавшими высокий лоб, всё оно было в шрамах – следах тысяч боев и не только с людьми.

На секунду царю в этих глазах почудились даже мелькнувшая жалость и сочувствие к поверженному противнику.

Грозный воин тоже рассматривал со своей высоты стоящего напротив обречённого владыку этой земли. И, к своему удивлению, не видел в его облике ни страха, ни унижения, ни стремления раболепно угождать победителю. Это были достойные противники, и, если один из них был неизмеримо сильнее физически, то духовной силой он, как ни вглядывался, не мог превзойти и сломать побеждённого старика.

Наконец, царь первый прервал молчание, надо было спасать тех, кто ещё оставался в живых.

– Что тебе нужно, грозный воин?! Откуда ты и зачем привёл сюда свою орду?

Ещё некоторое время дикий полководец всматривался в напряжённо ждущие ответа глаза, как бы стараясь придать своему ответу больше значимости и веса. Он знал всё наперед, этот дикарь, но продолжал тянуть, наслаждаясь победой и властью. Царь уже подумал, что его не поняли. Откуда этому пришельцу с краев земли знать цивилизованный язык его прекрасной родины!? Он растерянно оглянулся по сторонам. И в этот момент раздался тяжёлый и могучий, но ясный голос, вполне соответствующий этому гиганту. На совершенно чистом, даже без акцента, греческом языке он медленно и властно произнес:

– Я пришёл сюда за принцессой Летой! Твоей дочерью, Эрг. Мой царь, владыка Скифов, пожелал взять её в жены! – Он ещё помолчал, не двигаясь на коне, хмуро изучая реакцию собеседника. И, увидев, что ещё заранее не ошибся, слегка искривив рот в страшной гримасе-улыбке, добавил:

– Я жду! На рассвете мы уйдем отсюда.

Гробовое молчание нависло над догорающим городом. Его хозяин, в ужасе воздевая к небу руки, хватая себя за седые волосы, уронив корону на землю, медленно отступал назад, не в силах вымолвить ни слова. Ему не хватало воздуха. Судорожно раскрытый рот, выпускал лишь слабые стоны. Всё мог бы выдержать этот мужественный человек – потерю власти, царства, жизни, наконец. Но то, чего требовало от него это чудовище, он не мог отдать.

– Нет! – Наконец еле смог выдавить из себя он. – Нет! Только не её! Берите всё. Я отдам вам все свои сокровища, спрятанные в горах. Там столько золота, что вы все вместе не сможете его увезти. Я умоляю тебя! Умоляю! – Царь упал на колени, видя тщетность своих попыток, отражённую в железном лице кентавра, и так пополз к стоящему над ним, как статуя, победителю. Этот человек был сломан навсегда. В нём не осталось ни капли гордости. Он был готов на всё. Обхватив стройную ногу коня, царь гладил и целовал её, умоляюще глядя вверх. Для него конь и человек слились воедино. Разум царя помутился. Бедняга упал навзничь, продолжая бессвязно что-то бормотать, перевернулся на грудь и, ударившись головой о камень, затих.

Страшный всадник, с сожалениям глядя на поверженного противника, легко тронул коня и, не спеша, въехал в крепость. Двор замка был почти пуст. Только перед входом во дворец стояли несколько десятков испуганных женщин с детьми, да убегал кто-то со всех ног за угол сторожевой башни.

Великан подъехал к замку и, не глядя на кучку дрожащих слуг, начал внимательно осматривать здание. Окно за окном. Вдруг он остановил свой взгляд на одном и, подъехав к нему поближе, отчётливо и громко сказал:

– Если до заката солнца принцесса Лета не выйдет из крепости, замок будет уничтожен и сожжен дотла вместе с людьми. – Тронув ногой, он развернул коня и, выезжая из ворот, ещё раз обернулся на прикрытое окно.

Он совсем немного отъехал, отдавая приказания своим воинам взять крепость в кольцо, как из покосившихся ворот быстро вышла женщина в чёрном плаще с капюшоном и подбежала к старику, лежащему ничком на каменной дороге перед дворцом. Не обращая никакого внимания ни на страшных воинов, ни на их командира, она перевернула раненного в голову старца и начала мокрой тряпкой отирать ему лицо. Суровые, окровавленные пришельцы с любопытством и уважением осматривали странную девушку. Она не плакала, не причитала, не просила помощи, хотя всем было ясно, кто это. Лица её не было видно, но одно только слово сорвалось с горестных уст: «Отец!»

Старый царь пошевелился, застонал и на его губах показалась кровавая пена. Девушка отерла её и, аккуратно опустив разбитую голову отца на брусчатку, гордо выпрямилась и повернулась к командиру завоевателей:

– Помогите царю! – Мрачно сказала она, надменно подняв подбородок. – Если с ним что-то случится, вы меня не получите! – Капюшон почти полностью закрывал лицо и только узкая белая полоска и опущенные губы были видны из-под него.

Несколько воинов в кожаных латах, повинуясь незаметному кивку, подбежали к больному и его дочке, подняли его на ремни и осторожно понесли вслед за траурной принцессой.

Ещё не догорели ночные костры, предрассветные лучи южного солнца только тронули бледно-розовым сиянием вершины заснеженных гор, но шумный лагерь, окружавший непроницаемым кольцом затихшую крепость, уже не спал. В течение ночи несколько раз какие-то люди пытались выбраться сквозь ограждение, но были безжалостно убиты на месте без единого даже возгласа и до сих пор лежали там, где их настигла суровая рука захватчиков. Подземный ход, ведущий к морю, тоже был сразу обнаружен. Но командир, очевидно, всё же, жалевший людей, приказал его завалить.