Остановите земной шар! Я хочу сойти! - Сергей Первозванский

Однажды, дома собирался куда-то и, вдруг, так защемило сердце, хоть умирай. В чем был, встал и пошёл к ней. Только паспорт прихватил. Был уверен – ждет. Пришёл – уже стемнело. Вот и знакомая дверь. От волнения тошнило. Постоял немного, перевёл дух. Позвонил.

Дверь открыл невысокий растрёпанный парень в спортивных штанах и майке.

– Вам кого? – Внимательно и вежливо спросил он. Эдик, на миг, потерял дар речи и уже почти всё понял, но ещё надеялся на что-то – может брат!

– Валю позовите, пожалуйста, – пробормотал он.

– Она в ванной. Что ей сказать? – Спросил парень. Отчаяние сжало горло. В этот момент он был готов на всё, чтобы только здесь не было этого невысокого некрасивого парня. Со всей своей силой, со всем умом и красотой он ничего не мог поделать. Время не вернешь!..

– Передайте, что пришёл Эдик! – В этот момент, из глубины квартиры, видимо из ванной, раздался знакомый голос:

– Серёжа, кто там?

– К тебе Эдик пришёл! – сказал парень, не спуская с него настороженных и грустных глаз. Молчание глыбой повисло над тремя молодыми людьми, каждый из которых всё понимал и всё знал. Эта минута могла решить и изменить их судьбу.

Так длилось минуту, а может быть вечность. Наконец, донесся приглушенный, изменившийся голос:

– Передай ему: песенка спета! Назад возврата нет! – Тисками сжало сердце. Задеревенело всё тело. Он ещё смог развернуться и выйти из коридора. Сзади тихо закрылась дверь. Внизу прижался лицом к стене и так простоял целый час. Без слёз, без стонов. Чуть не умер. Но, наконец, сумел сцепить зубы и снова полетел по жизни, улыбаясь. Только, с тех пор, раз в году, осенью, в то же время, снится ему сон: держит он кого-то в объятиях, целует, ласкает. Вдруг приглядывается – а это страшная беззубая уродливая старуха.

И тут она, как студень выплывает у него из рук и с мерзкой улыбочкой, похлопывая по щеке, говорит: «Ну что, вырвался, дурачок?! Погуляй! Погуляй! Куда ты денешься?! Вернешься!» – и тут превращается в паука и слюнявыми синими губами целует его взасос.

Каждый раз он просыпался с криком и слезами и, поняв, что это только сон, всхлипывая, засыпал, успокоенный.

И вот прошло уже больше двадцати лет, а он всё так же хочет её. Всё так же мечтает. И, чёрт побери, если бы представилась такая фантастическая возможность, всё бы бросил и вернулся бы в ту маленькую бедную комнатку, к тем ищущим страстным маленьким рукам. Услышать бы ещё раз тот горестный возглас: «Эдик!» И на этот раз вернуться!

«Вот я и придумал себе подарок». – Подумал он грустно. Солнце зашло. Резко потемнело. Кассета закончилась. Эйфория прошла. Защемило сердце. «Да, много всякой ерунды мне завтра надарят. А вот этого не сможет никто. Прошлого не вернешь!» – Он положил голову на руки и закрыл глаза. В машине было почти темно. Из открытого окна повеяло холодом и тревогой.

– Ну, почему же не вернешь? Глупости! Этот подарок мы тебе сделаем! Пальчики оближешь! – Эдуард вздрогнул и окаменел. Голос раздавался в кабине и исходил с заднего сиденья, хотя он точно знал, что в машине, кроме него, никого нет. Леденея от страха, он медленно повернул голову и увидел сзади мрачного человека в чёрном. Одежда была несколько старомодная и эту старомодность подчёркивал чёрный цилиндр, лежащий на руках незнакомца, сидящего в непринуждённой позе, с лёгкой нагловатой усмешкой. Пока Эдик рассматривал его, ужас постепенно отступал перед любопытством.

– Кто вы такой?! – Прошептал он, глупо тараща глаза.

– Эдуард Андреевич! – Человек в чёрном театрально всплеснул руками. Ну вы же образованный человек! Небось и «Фауста» Гете читали. Да вот и «Мастер и Маргарита» у вас в бардачке лежит. Да! Да! Я как раз тот, о ком вы изволили подумать только что. Не переживайте, ваш испуг меня не обидел. Привык! – Он горестно покачал головой. – Зачем нам друг друга бояться? Всё в мире уравновешенно. Добро-зло, красота-уродство, радость-грусть! Куда нам деться друг без друга? Вот так, милый Эдуард Андреевич! – Развёл руками гость. – Ну, что ж. А теперь приступим к исполнению желаний! Сегодня, правда, не Новый Год, а я – не Санта-Клаус, ну да ничего! Рассмеялся он. – Хорошему клиенту, как говорится, всегда рады. Итак…

– Я не понимаю! В чем дело, гражданин? – растерянно тянул время Эдик, пытаясь сосредоточиться, и оглянулся по сторонам, как бы ища совет.

– Послушай ты, козявка! – Зашептали зло из темноты. – Прекрати дёргаться. Ты в своей жизни столько наворотил, столько нагадил, что и без всего этого наш. Да и осталось тебе недолго. Уж, поверь мне! Ровно через год всё равно встретимся. Ох и ждут тебя у нас! Накрутился ты здесь. Теперь у нас покрутишься. – Голос был тихий, но такой жесткий и властный, что сомневаться в возможностях его обладателя не приходилось. – Дам напоследок тебе ещё один шанс порезвиться. Такое желание грех не исполнить. Самому интересно. Ну что, подписываешь? – Он остановился и резко выдернул из рукава лист бумаги, на котором красным огнём горели буквы дьявольского договора. Внизу стояла точная дата и даже время, – посмотрел на часы – точно. Там же была и его собственная пылающая подпись.

– Решайся, глупый. Такого шанса не будет больше никогда. И считай, что жизнь состоялась на пять с плюсом! – Он вынул из цилиндра длинную булавку с черепашьим наконечником. – Вот, уколи только пальчик и приложи сюда. – Прошептал ласково, завораживая. Блики от огненной бумаги падали на угодливое лицо, лишая воли.

Эдуард чувствовал себя алкоголиком, который знает, что в стакане яд, но не выпить не может. Преодолевая сопротивление своей кричащей, зовущей на помощь души, он, не привыкший за долгие годы отказывать себе ни в чем, махнул рукой и схватил булавку:

– А! Чёрт с тобой! Давай! – Чёрт опять засмеялся.

– Со мной! Со мной! Куда ж мне от себя деться? Коли пальчик. Вот так! Молодец! Теперь сюда приложи. – И указал на кружок внизу.

Не успел Эдик приложить палец к бумаге, как она сверкнула молнией и исчезла, ослепив.

– Ну вот и всё, голубок! – Облегчённо вздохнул искуситель. – Теперь ты наш. – Мохнатой рукой погладил жертву по щеке и сразу заговорил коротко и делово.

– Значит, слушай внимательно! Сейчас возвращаешься прямо в постельку к своей любушке – Валюшке на двадцать лет назад. Времени тебе ровно три часа. Ни минуты больше. Да, я думаю, хватит. Что успеешь, то твоё. Ну, а потом обратно. В это самое время, в эту самую минуту. Готов?!

– А машину не украдут? – Глупо ляпнул соискатель утех. Бес откинулся на сиденье и расхохотался во всё горло.

– Там видно будет. – Выдавил он сквозь оскаленные клыки и исчез. Опять что-то сверкнуло и в тот же миг исчезла дорога, лес, машина. Стало совсем темно. Эдик прищурил глаза и начал всматриваться в окружавшую его темноту. Вдруг он понял, что сидит на кровати в давно почти забытой бедной маленькой комнатке. Перед глазами закрытые глаза Вали, её губы. Тело разрывается от желания. Рука несмело подвигается к груди. И вот коснулась. Девушка резко отбросила руку и вся сжалась.

Что-то зловещее показалось ей в только что таком нежном и ласковом парне. Всмотрелась в его искажённые похотью глаза и отшатнулась.

– Ну, нет! – Злорадно мелькнуло в воспалённом мозгу Эдика. – На этот раз ты не открутишься, птичка! – И, умудрённый своим сорокалетним, изощрённым в любых переделках опытом, набросился на шестнадцатилетнюю девочку, как зверь на добычу. Ох и потешился же он над ней. Испытал, не стесняясь, всё, что только могла придумать его мерзкая преступная фантазия. Всё, что он не решался предложить, даже умудрённым опытом «старушкам». Всё равно сейчас всё кончится.

Она, не сопротивляясь, молчала. Широко открытыми глазами наблюдала за его зверствами как бы со стороны. И только иногда глотала слезу или стонала. Три часа, как одну минуту, не отпуская, откуда только силы взялись, издевался он над бедным телом, с каждой минутой распаляясь и зверея всё больше. Он не понимал, что же случилось.

Ему было наплевать на девчонку, но сам не получал совершенно никакого удовольствия. Чего только ни придумывал! Как ни ухищрялся! Ну, ничего! Неужели всё зря? Вот так подарочек! Ну и ладно. Скоро этот дурдом закончится. И забуду, наконец, как и всех остальных. Мало ли их было и ещё будет! А там отмолю. Бог простит – Он добрый.

Вдруг в мозгу что-то сверкнуло и всё исчезло. «Слава Богу! Ну вот и всё!» – Подумал с облегчением и, не открывая глаз, хотел положить руки на руль. Но руки почему-то провалились, ничего не задев и упали на колени.

– Что за чёрт! – Выругался он и открыл глаза. Но в ужасе закрыл снова. Волосы на голове зашевелились. «Мерседеса» не было! Не было дороги! Не было леса, поля. Осторожно снова открыл глаза.

Он продолжал сидеть всё в той же комнате, только уже не на кровати, а на какой-то разломанной табуретке. Всё тот же старый торшер, тот же малюсенький телевизор, тот же перекошенный шкаф. Только девушки рядом не было.