Тайна моего двойника - Татьяна Светлова

— Паспорт она носит в сумке, я сама видела. У нее всегда в сумке был еженедельник, паспорт и права. А вот свидетельство и диплом… Они должны были быть в ее вещах. Значит, надо сообщить в полицию?

— Я хотела вас попросить это сделать…

Я набрала номер, оставленный мне комиссаром Гренье, и объяснила суть дела.

— Я проверю наш инвентарь обгоревших остатков вещей, находившихся в машине, возможно, там зафиксированы следы ее паспорта и других документов. Подождите у телефона.

Кати внимательно прислушивалась к нашему разговору, стараясь уловить во французском языке знакомые ей слова. На слово «паспорт» она усиленно закивала.

Трубка снова ожила.

— Паспорт, водительские права, документы на машину… Портмоне… Это всё. Мы сделали опись и передали все в больницу. Документы сильно пострадали, но поменять их может только сама Шерил, я надеюсь, что она придет в себя… Ей помогут в американском посольстве. Сама сумка представляет собой жалкие обрывки кожи, но если мать Шерил хочет их забрать, то пожалуйста. Нам они больше не нужны…Значит, в недостаче у нас свидетельство о рождении и диплом? А она хорошо их поискала?

— Хорошо. Их нет.

— Что же, спасибо за сигнал. Это интересная информация… — задумчиво произнес комиссар, явно не зная, куда эту интересную информацию поместить. У меня тоже не было ни малейшей идеи.

Закончив говорить с комиссаром, я перевела Кати его ответ.

— Можно, я вас еще попрошу? — спросила она.

— Спросить про вещи, переданные в больницу? — догадалась я.

— Да. Я могла бы заняться прямо сейчас восстановлением ее документов.

Значит, Кати тоже верит, что Шерил выживет. Мне отчего-то стало легче.

Медсестра открыла нам камеру, в которой хранились вещи Шерил. Там были снятые с нее в больнице драгоценности, часы с разбитым стеклом; там же лежал черный пластиковый пакет на молнии.

Кати перебирала вещи, и в ее глазах стояли слезы.

— Документы и портмоне в черном пакете, — сообщила нам медсестра.

Кати потянулась за пакетом и несколько мгновений держала его в побелевших пальцах, борясь с нахлынувшими рыданиями. Затем протянула пакет мне и полезла за платочком в свою сумку. Я открыла молнию, сунула руку в пакет, вытащила портмоне и раскрыла его. Оно было пустым.

— Послушайте, — обратилась к медсестре, — кто-то украл из ее портмоне все, что там было! Все деньги, банковскую карточку, проездной билет и даже фотографии! Она всегда носила с собой две маленьких фотографии…

— Я ничего не знаю, — испугалась медсестра. — Должно быть, нам из полиции так передали, я туда даже не заглядывала!

Мы говорили по-французски, что вполне естественно, и Кати не понимала нас, да, видимо, и не слушала, занятая своим платочком и поплывшей тушью, но на слово «фотографии» она вдруг встрепенулась и уставилась на меня.

— Фотографии… — сказала она. — У нее пропали фотографии! Я хорошо помню, как она вынула из альбома несколько фотографий, чтобы взять их с собой в Европу. А у нее дома я не нашла ни одной!

— Верно, она мне их показывала. Я помню: Шерил, совсем маленькая, с родителями, с вами, с собакой… Надо будет сказать об этом полиции.

Я была озадачена. В самом деле, зачем кому-то понадобились ее фотографии? Не на доску же почета французской разведки?

Я снова сунула руку в пакет и пошарила. Там больше ничего не было. Для верности я заглянула в него. Не было.

— А где ее документы? Тут должны быть паспорт Шерил и ее права, из полиции все передали сюда.

— Кому нужны ее документы? — стала защищаться медсестра. — Я все сложила, как мне передали, взяла и положила, и заперла дверцу. И больше не открывала!

Я посмотрела на Кати. Она мне ответила каким-то болезненным взглядом.

— Пошли, — сказала я ей.

Вернувшись в палату, я снова набрала номер комиссара Гренье.

Пока полицейские занимались дверцей камеры, мы с Кати пошли к Шерил. Кати молча гладила ее забинтованную руку, а я молча смотрела на них. Было очень невесело. Было очень страшно. Что-то происходило вокруг нас, и оттого, что я не понимала — что именно, — было еще страшней. Наконец, я не выдержала и пошла в свою палату, к телефону.

Игорь по-прежнему не отвечал. Мне сделалось совсем худо. Я набрала номер Джонатана.

— Приезжай, — сказала я. — Мне очень плохо.

— Выхожу, — ответил мне Джонатан без лишних вопросов.

В мою палату сунулся полицейский.

— Можно вас, мадемуазель?

Мы вернулись к шкафчикам. Эксперт уже закончил работу и складывал свои причиндалы в чемоданчик. Комиссар Гренье хмуро следил за его сборами. Увидев нас, он кивнул:

— Экспертиза должна еще подтвердить, но уже сейчас можно сказать, что дверца была открыта отмычкой. Кто-то испытывает довольно своеобразный интерес к вашей подруге… Переведите, пожалуйста: что мадам думает об этом? Есть ли у нее какие-то подозрения? Может быть, Шерил писала ей?

— Она мало чем делилась со мной, — ответила Кати. — Не знаю… Вокруг Шерил всегда происходило что-то странное, всегда крутились какие-то сомнительные личности — экологисты эти… Но с тех пор, как она уехала во Францию, к нам больше никто не ходит. Вот разве что недавно ко мне приходил какой-то подозрительный тип, интересовался Шерил.

— Поподробнее, пожалуйста!

— Он представился одноклассником Шерил…

Я вспомнила про «Колю Зайцева».

— Он вам назвал свое имя?

— Джон Смит.

— Не слишком богатое воображение, — заметила я.

Комиссар Гренье кивнул мне. Кати посмотрела непонимающе.

— «Джон Смит» — это все равно, что «никто», — ответила я на ее взгляд. Вы представляете, сколько в мире таких джонов смитов?

— Вы хотите сказать, что это вымышленное имя? — Кати глянула на комиссара. — у нас действительно много Джонов Смитов, но почему бы ему не быть одним из них?

— Все возможно. И что этот молодой человек спрашивал?

— Сказал, что хотел бы увидеть Шерил. Узнав, что ее нет, спросил, когда ее можно застать. Я ответила, что она уехала надолго в Европу. Он настаивал, в какую страну, но я не сказала. Он мне не понравился… Когда я поинтересовалась, является ли он членом экологического общества, он помялся немного, а потом ответил: «да». Но если бы он им был, то он бы знал, где Шерил — ее все эти «зеленые» знают! Так что я сразу поняла, что он лжет. К тому же у Шерил есть фотография всего ее класса: там нет никого, похожего на этого парня. Он мог, конечно измениться за это время, вырасти, превратиться из мальчика в мужчину… Но там нет никого, по имени Джон Смит. Возможно, это кто-то из ее отвергнутых поклонников, и ему не хотелось, чтобы я потом выслушивала комментарии Шерил…

— Хорошенькое у нас на руках дельце… С вашей точки зрения, этот молодой человек — американец?

— Почем мне знать?

— Говорил без акцента?

— Знаете, в Америке акцентом удивить трудно. У нас половина населения говорит с акцентом.

— А он был, акцент?

— Был. Но повторяю, это не значит, что он иностранец.

— Уж не попали ли вы в точку с вашей каскеткой, Джессика Флетчер? — без улыбки повернулся ко мне комиссар.

— Как он был одет, этот молодой человек? — снова обратился он к Кати.

— Одет-то он был нормально, костюм-галстук…

— Блондин, брюнет?

— Блондин.

Комиссар глянул на меня. Его взгляд означал, что я попала мимо цели с моими предположениями об американском происхождении джинсового брюнета.

— Что ж, дорогие дамы, придется вам проехать к нам в комиссариат, дать показания по поводу кражи документов и составить описание этого молодого человека.

Хорошо, пусть я попала мимо с моим «джинсовым». Но зато к моей маме тоже приходил «бывший одноклассник»! И тоже спрашивал про меня! Это-то как понимать? Снова случайное совпадение?

Всю дорогу я думала, сказать про моего «бывшего одноклассника» или нет? Если сказать, тогда надо объяснять про наше загадочное сходство, о котором в полиции до сих пор ничего не знают… Иначе, при чем тут я с моими «одноклассниками»? Но тогда надо рассказывать и про странные звонки Игоря…

Я решила подождать. Посмотрим, какой оборот примет дело.

Джонатан парковал машину во дворе больницы, когда мы вышли вместе с полицейскими. Пришлось объяснить ему, что мы должны ехать в комиссариат.

— Ничего страшного, я подожду тебя, — ответил он.

В полиции, управившись с описью и показаниями по поводу кражи, я стала переводить описание одноклассника, интересовавшегося Шерил. «Худой… Высокий… Блондин… Волосы длинные…. Ямочка на подбородке…» Чем дальше продвигалась Кати в описании, тем больше меня охватывала паника. Я знала человека, которого она описывала. По крайней мере, он был похож…

Он был похож на Сережу.

Да-да, на Сережу, на влюбленного в меня Сережу, самолюбивого помощника моего Игоря!

— А никаких особых примет не заметили? Дефект какой-нибудь, родинка или что-то в этом роде? — спрашивал комиссар.