Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

мировой экономике, вызовет кризис и даже крах и, следовательно, станет угрозой их собственному благополучию. Времена, когда будущее экономики Саудовской Аравии определялось числом прибывавших в Мекку паломников, были давно позади. Главным теперь для Эр-Рияда были ставки – мировые процентные ставки, курсы валют, инфляция, темп роста. Саудовцы опасались, что их положение покачнется и по другой причине: постоянное повышение цен лишит потребителей доверия к нефти и, таким образом, будет стимулировать конкуренцию с нефтью ОПЕК, а также широкомасштабную разработку альтернативных видов энергоносителей. Особенно опасно это было для страны с огромными нефтяными ресурсами, рассчитывавшей жить на доходы от них и в XXI столетии.

В свете такой перспективы саудовцы усилили нажим. Ямани, выступая за необходимость энергосбережения, которое должно остановить рост цен, стал походить на ястреба. Саудовцы пытались, даже если это и означало отказ от определенной части доходов, удерживать свои официальные цены на прежнем уровне, по крайней мере в сравнении с теми ценами, которые запрашивали другие экспортеры. С этой целью они продолжали увеличивать нефтедобычу, рассчитывая, что лишний объем поставок должен будет привести к снижению цен. Но результаты не спешили проявляться. «Мы теряем контроль надо всем, – с болью заявил Ямани в середине октября 1979 г. после нового повышения цен Ливией и Ираном. – Мы недовольны этим. Нам не нравится этот процесс». Затем, спустя несколько недель, начался кризис с заложниками. Рынок, находившийся в состоянии возбуждения и нервозности, отреагировал новыми скачками цен, несмотря на контрмеры саудовцев. Была ли надежда хоть на какую-либо стабилизацию? Все взгляды устремились к 55-й сессии ОПЕК, назначенной на конец декабря 1979 г. в Каракасе.

В 1940-е гг., когда Хуан Перес Альфонсо только стал нефтяным министром Венесуэлы, холм на южной стороне Каракаса был плантацией сахарного тростника. Теперь тут стоял памятник развитию нефтяной промышленности Венесуэлы – огромный международный отель Tamanaco со старыми корпусами и новыми пристройками, с грандиозным открытым плавательным бассейном. Здесь обычно останавливались приезжавшие в Каракас нефтепромышленники и здесь же собрались на совещание министры стран ОПЕК. Перед ними стоял вопрос – как снова унифицировать структуру цен ОПЕК, которая находилась в полном беспорядке. Официальная цена Саудовской Аравии составляла $18 за баррель, цены других стран поднимались до $28, а спотовые цены колебались между $40 и $50. До начала совещания саудовцы объявили, что они повысят свою цену на $6, т. е. до $24, с тем, чтобы другие экспортеры понизили свои цены до этого уровня. Но это вряд ли могло произойти: иранцы незамедлительно подняли цену еще на $5. И снова, как это происходило с 1950-х гг., самая ожесточенная схватка развернулась между Саудовской Аравией и Ираном.

Большую часть этого года саудовцы неуклонно добывали дополнительные объемы нефти с тем, чтобы противостоять повышению цен. В 1979 г. нефтедобыча ОПЕК возросла до 31 млн баррелей в день, что даже при прекращении добычи в Иране было на 3 млн баррелей больше, чем в 1978 г. Куда уходил дополнительный объем нефти? Не на фактическое потребление, в чем Ямани был уверен, а на запасы компаний, опасавшихся, что поставки в дальнейшем будут снова прерваны. В какой-то момент излишки запасов могли хлынуть на рынок, сбивая цены. «Политические решения не могут идти вразрез с установленными свыше законами спроса и предложения, – позднее пояснял Ямани. – С повышением цен спрос идет вниз, это просто, как дважды два – четыре».

В Tamanaco Ямани поселился в президентских апартаментах на последнем этаже, освобожденных по его просьбе нефтяным министром Венесуэлы, и начал кампанию по привлечению сторонников. Частные переговоры нефтяных министров в апартаментах Ямани превратились в марафон. Ямани предупреждал их об опасности, как он ее себе представлял: они действуют вопреки собственным интересам, уже налицо признаки ослабления спроса, дальнейшее повышение цен приведет к «катастрофе в мировой экономике». Несколько министров согласились с ним, большинство нет. Когда Ямани сказал, что спрос на нефть стран ОПЕК катастрофически упадет и им придется сократить нефтедобычу, чтобы защитить цены, и что в дальнейшем цены в любом случае резко снизятся, они подняли его на смех. Один из министров сказал, что Ямани, должно быть, шутит, другой – что он явно перебрал наркотиков. Целых 11 часов в апартаментах Ямани шел спор, но соглашение так и не было выработано. Никакой официальной цены вообще не существует, подытоживая, сказал Ямани, ОПЕК и нефтяной рынок превратились в базар. Он также предупредил других производителей, что «на рынке скоро будет избыток нефти». Цены рухнут.

Однако остальные экспортеры проигнорировали это предостережение: они верили в то, что сами говорили. «Видит бог, излишка нефти не будет, и цены не упадут», – рефреном повторял нефтяной министр Ирана. Большинство экспортеров считали спрос настолько устойчивым, что можно диктовать любые цены. И они продемонстрировали свою самоуверенность сразу же после совещания: Ливия, Алжир и Нигерия снова повысили цены. Их примеру последовали другие.

Совещание в Каракасе в те последние дни бурного 1979 г. показало, что экспортеры утратили связь с реалиями рынка. Спрос действительно падал, разрабатывались новые месторождения, паническая закупка постепенно стихала, запасы росли, на спотовом рынке снижались цены. К тому же саудовцы наращивали объем нефтедобычи. Другие производители продолжали взвинчивать цены, хотя некоторые из них все же сократили добычу, что способствовало удержанию высоких цен. Теперь говорили о «мини-избытке» нефти, но это было больше, чем компенсация в условиях новой «мини-паники». В кризисе с заложниками Вашингтон стремился привлечь страны Западной Европы и Японию на свою сторону и при их участии расширить эмбарго, т. е. санкции против Ирана. И эти усилия Вашингтона еще больше обострили нервозность рынка[560].

Затем, в апреле 1980 г. растерянная вконец администрация Картера, пытаясь найти выход из тупиковой ситуации, предприняла военную операцию по освобождению заложников. Восемь вертолетов, взлетев с авианосца Nimitz, направились в пустынное место в Иране, получившее кодовое название «пустыня номер один». Там под покровом темноты им предстояло ждать шесть самолетов С-130. Тяжелые транспортные самолеты должны были дозаправить вертолеты, а также доставить группы захвата, которые на вертолетах направятся в Тегеран. Они захватят американское посольство, освободят заложников и переправят их на аэродром вблизи Тегерана, безопасность которого будут обеспечивать американские военно-воздушные силы.

Таков был план. Но на пути к месту встречи с транспортными самолетами у одного вертолета возникли навигационные проблемы, у другого выявились технические неполадки. Затем среди ночи мимо стоявших вертолетов проехали три иранские автомашины, в том числе автобус с 44 пассажирами, которые, естественно, обнаружили их. В сплошной песчаной буре один из оставшихся вертолетов столкнулся с самолетом С-130 и загорелся, при этом погибли несколько американских военнослужащих. Теперь оставалось только пять вертолетов, а для выполнения операции требовалось как минимум шесть. По прямому приказу Картера операция была отменена. О провале моментально стало