Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тем не менее различные признаки, некоторые особенно неприятные и зловещие, говорили о ярости и неистовстве сил оппозиции, которые поднимаются против шаха. В августе 1978 г. в течение двух недель фундаменталисты, выступавшие против показа «греховных» картин, подожгли пять кинотеатров. В середине августа в Абадане, где расположен гигантский нефтеперерабатывающий комплекс, при поджоге кинотеатра сгорели заживо все находившиеся в переполненном зале 500 человек. Хотя преступники и не были установлены, считалось, что это дело рук фундаменталистов. В начале сентября кровавые события разыгрались и в ходе демонстраций в самом Тегеране, что явилось поворотным пунктом в развитии событий. С этого момента правительство шаха начало терять силу. Шах все же продолжал осуществлять свою программу либерализации. В ней говорилось и о свободных выборах в июне 1979 г.
Тем, кто имел непосредственно доступ к монарху, казалось, что с ним что-то неладно. Он выглядел несколько отстраненным. Уже много лет ходили слухи о его нездоровье. Не рак ли у него? Или какая-то неизлечимая венерическая болезнь? 16 сентября британский посол снова посетил шаха. «Меня поразила перемена в его внешности и в манере держаться, – сказал он. – Он как-то сморщился, лицо его стало желтым, движения – замедленными. Он выжат и морально, и физически». Дело заключалось в том, что у шаха действительно был рак, точнее, вид лейкемии, которую французские врачи диагностировали еще в 1974 г. Но в течение нескольких лет серьезность этого заболевания скрывалась и от шаха, и от его супруги. Во всяком случае сам он настаивал на соблюдении строжайшей секретности в лечении. Впоследствии в Вашингтоне подозревали, что кому-то во французском правительстве, так или иначе, было известно о болезни шаха. Британское и, безусловно, американское правительство ничего об этом не знало. Если бы их проинформировали об этом факте и характере заболевания, расчеты по многим параметрам были бы совершенно иными. Со временем болезнь шаха все больше давала о себе знать, он стал бояться возможного исхода, чем отчасти объясняется нерешительность, отстраненность, даже постоянное чувство беспокойства и фатализм, который, по-видимому, его охватывал[550].
«Как снег под дождем»
Политическая ситуация в стране ухудшалась, но шах по-прежнему проявлял нерешительность. Он опасался начать тотальную войну против растущего числа бунтовщиков: за всеми его действиями слишком пристально наблюдало «мировое сообщество». К тому же это был его народ. Но он не хотел признавать себя побежденным. Более того, его сбивали с толку противоречивые советы, исходившие от правительства США. Снова и снова он высказывал подозрения, что американское ЦРУ, британская разведка и BBC, открытый канал для его противников, готовят против него заговор, хотя и по не вполне ясным причинам.
Проходили недели, и все бо́льшую часть страны охватывали забастовки, в том числе и технического персонала в нефтяной промышленности. В начале октября 1978 г. по настоянию Ирана аятолла Хомейни был выслан из Ирака: баасистский режим Багдада опасался своего шиитского населения. Получив отказ Кувейта принять его, Хомейни отправился во Францию и вместе со свитой обосновался в пригороде Парижа. Иранское правительство, возможно, и полагало, что, как говорят, с глаз долой – из сердца вон, но оно ошибалось. Франция обеспечила Хомейни доступ к прямой телефонной связи, которую шах ранее установил в Тегеране, что намного облегчило общение Хомейни со своими сторонниками. Старый разгневанный священнослужитель, так мало знавший западный мир и относившийся к нему с таким презрением, тем не менее оказался большим мастером пропаганды в средствах массовой информации, представители которых располагались лагерем у его порога.
А шах продолжал проводить программу либерализации. Провозглашались академические свободы, свобода прессы, свобода собраний – но все эти права западного образца мало интересовали население, которое поднималось на борьбу против монарха, против его династии и против всего процесса модернизации. В конце октября шаху оставалось только сказать «с каждым днем мы таем, как снег под дождем». Забастовки парализовали экономику и деморализовали правительство, студенты вышли из-под контроля, демонстрации и беспорядки нельзя было остановить.
В иранской нефтяной промышленности нарастал хаос. Главный район нефтедобычи в Иране называли «Месторождения». Находившийся на юго-востоке страны, он включал Месджеде-Солейман, где в 1908 г. Англо-персидская компания впервые открыла нефть. Теперь, через 70 лет «Месторождения» находились в руках компании Oil Servise Company of Iran (Osco), созданной на основе консорциума, учрежденного в 1954 г. после падения Моссадыка и возвращения шаха. Штаб-квартира Osco, где работали главным образом бывшие служащие входящих в нее компаний, находилась в Ахвазе, примерно в 80 милях к северу от Абадана. В октябре бастующие иранские рабочие с промыслов заняли ее главное здание. Никто не пытался их изгнать. К ноябрю в здании штаб-квартиры находилось уже около 200 человек, которые ели и спали в коридорах, следуя своей тактике давления на Osco и Иранскую национальную нефтяную компанию. Продолжавшие работать западные специалисты, проходя по коридорам, обходили рабочих, стараясь не наступить на них. Тем временем во дворе здания уже шли стихийные митинги. Сначала в них участвовало не более десятка человек. Но вскоре из окон офисов стало видно, что толпа скандировавших правоверных достигла нескольких сотен.
Результат забастовок не заставил себя ждать. Иран был вторым после Саудовской Аравии крупнейшим экспортером нефти. Из ежедневно добывавшихся в Иране 5,5 млн баррелей нефти около 4,5 млн шли на экспорт, остальное потреблялось внутри страны. К началу ноября экспорт не достигал и миллиона баррелей в день, и 30 танкеров простаивали у погрузочного причала в ожидании нефти, которой не оказалось как раз в тот момент, когда на мировых рынках в ожидании зимы возрастал спрос. Нефтяные компании, учитывая общую вялость рынка, расходовали свои резервы. Возникнет ли на мировом рынке дефицит нефти? Более того, стабильность самого Ирана зависела от нефтяных доходов: они были основой всей его экономики. Глава Иранской национальной нефтяной компании отправился на юг, на нефтепромыслы, чтобы установить диалог с бастовавшими рабочими – во всяком случае, так он предполагал, но, когда туда прибыл, возмущенные рабочие его избили. Он мгновенно решил отказаться от всех переговоров и укатил из страны. Положить конец забастовке, по-видимому, не было никакой возможности.
Пытаясь сдержать растущий хаос, шах пошел на крайнюю меру – создание военного правительства, шаг, которого он всегда стремился избегать. Это был последний шанс. Но во главе он поставил слабого генерала. Вскоре у руководителя иранского военного правительства случился сердечный приступ, и он так и не успел реализовать свою власть. Новое правительство смогло,
