Воспоминания самоубийцы. Надиктовано Духом Камило Кастело Бранко - Ивона Ду Амарал Перейра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди усилий, которые они предлагали нам предпринять, выделялось упражнение в ментальном воспитании в отношении необходимости очистить наши впечатления от драматической и ужасающей привычки, ставшей нервным рефлексом галлюцинирующего, помогать самим себе в упорном стремлении облегчить физические страдания, вызванные нашим видом смерти.
Как я уже изложил ранее, были те, кто беспокоился об остановке кровотечений, были повешенные, время от времени борющиеся, упорствуя в иллюзии избавиться от остатков веревок или тряпок, свисающих с их шеи; утопленники, борющиеся с течениями, которые унесли их на дно; "разорванные", которые изгибались в зловещих интервалах, с иллюзией собрать разбросанные, окровавленные фрагменты своего плотского тела, оставшегося там, в другом месте, раздавленного под колесами транспортного средства, под которое они бросились, думая избежать священного обязательства существования…
Эти жесты, повторяющиеся, в силу воспроизведения с момента самоубийства, когда инстинкт самосохранения запечатлел в уме первичный импульс попытки спастись, переродились в ментальный нервный рефлекс, проходя через естественные вибрации к жизненному принципу, запечатленные в уме и переданные периспириту.
Было необходимо, чтобы милосердие, всегда готовое раскрыть свои защитные крылья над страдающими, исправляя, облегчая, смягчая беды и страдания, наложило свою доброжелательность на аномалии стольких несчастных, потерянных в болотах ложных галлюцинаций. Для этого, пока они возлагали руки на наши головы, окутывая их магнетическими волнами, соответствующими благотворительной цели, индусские братья шептали эти слова, в то время как великодушные внушения отражались в лабиринтах нашего "я", отзываясь с силой, подобно горну, и пробуждая нас к заре надежд:
— Помните, что вы уже не люди!.. Покидая это место, вы должны думать только о своей сущности бессмертной души, которую больше не должны беспокоить телесные тревоги!.. Вы — Духи! И как Духи вы должны продолжать путь прогресса в духовных планах!
Приглашение на собрание, которым руководил Теокрит, нас удовлетворило. Мы были чувствительны к проявлениям привязанности и уважения.
Дрожь ужаса пробежала по моей чувствительности, когда я узнал в обширном собрании взъерошенные, растрепанные и ужасные фигуры из Зловещей Долины, хотя они выглядели более спокойными, как и мы с товарищами по комнате. Должен уточнить, что членов нашей группы можно было бы назвать "раскаявшимися", и поэтому они были послушны указаниям выдающихся наставников приютившей нас больницы.
Кто-то оставался менее спокойным, создавая более серьезные проблемы для решения. Но было очевидно, что большинство оставалось сильно одичавшим, возможно, из-за низости собственного характера или в результате жестокого шока, вызванного брутальностью выбранного самоубийства.
Среди них выделялись "искалеченные": утопленники, упавшие с большой высоты и т. д. Ошеломленные, как оглушенные, они с трудом достигали достаточного уровня рассудка, чтобы понять требования духовной жизни. Они находились в психиатрическом отделении по многим причинам, в том числе из-за необходимости
провоцируя дисгармоничные впечатления, вредные для спокойствия, необходимого для нашего выздоровления.
Тем не менее, они присутствовали на собрании; и когда мы, сопровождаемые нашими преданными друзьями Жоэлем и Роберто, вошли в просторный зал, мы увидели их там среди многих других больных, которые, как и мы, были приглашены.
Глядя на бывших товарищей из Долины Тьмы, я видел, как они старались, как и мы сами делали это несколько дней назад, исправить уже упомянутые рефлексы, потому что, если привычка побуждала нас к их повторению, они вовремя вспоминали и на полпути останавливали мысленный импульс, который их вызывал, следуя предложению любящих помощников. Тогда они смеялись над собой в трогательной разрядке, нервно, думая, что они больше не должны чувствовать физические последствия зловещего акта. Они смеялись друг над другом, как бы поздравляя друг друга с облегчением, полученным через информацию о том, что "они больше не должны испытывать те ощущения", и как будто смех мог избавить их от мучительных вибраций.
Они смеялись, чтобы отвыкнуть от того злобного плача, который пробуждал безрассудные ощущения… В больнице были запрещены яростные конвульсии Зловещей Долины… и плакать с тем отчаянным горем, с которым мы плакали раньше, означало открыть шлюзы потока мук, которые священное милосердие Марии смягчало через заботу ее слуг…
И я, наблюдая за ними, тоже смеялся, уподобляясь им… По сигналу Роберто мы сели.
В зале не было ничего, что привлекало бы особое внимание. Однако, если бы у нас была необходимая степень зрения, чтобы увидеть возвышенные проявления милосердия, которые происходили вокруг нас, мы бы заметили, что тонкие флюидические испарения, подобные освежающей росе, распространялись по помещению, наполняя его мягкими вибрациями.
В углу эстрады, в глубине зала, стоял аппарат, очень похожий на те, что были в палатах, хотя и с некоторыми особенностями. Два молодых посвященных начали его осматривать, в то время как брат Теокрит занял место на кафедре в сопровождении двух других товарищей, которых он представил собранию как наставников, которые должны были нас направлять и которым мы должны были оказывать максимальное уважение. Мы узнали в них двух молодых индусов, которые встретили нас при входе в Госпиталь: Ромео и Алкеста.
Религиозное молчание распространилось гармоничными волнами сосредоточенности по просторному залу, где находилось около двухсот Духов, запутанных в самых затруднительных сетях несчастья, тащивших тяжелый багаж наших собственных слабостей и бесчисленных горестей, омрачавших наши жизни.
Сумерки доносили до нас свой слабый свет, который часто вызывал слезы в наших сердцах, такую тяжелую меланхолию он нам навевал.
Шесть мелодичных ударов часов, которых мы не видели, нежно прозвучали в просторе зала, как бы возвещая начало собрания. И гармоничное пение молитвы, эмоциональное и обволакивающее, постепенно возвысилось, словно достигая наших ушей через невидимые волны эфира, идущие из далекого места, которое мы знали, в то время как на экране рядом с кафедрой брата Теокрита появилась выразительная картина явления Гавриила Деве Назарета, возвещающего прибытие Искупителя на неблагодарные берега Планеты. Это был нежный момент Ангелуса…
Поднявшись, директор коротко и проникновенно поприветствовал Марию, представляя нас, собравшихся
