Объясняя постмодернизм - Стивен Хикс

членов, и если самой важной из забот ее является забота о самосохранении, то ей нужна сила всеобщая и побудительная, дабы двигать и управлять каждою частью наиболее удобным для целого способом»[157]. И если руководители государства говорят гражданину: «Государству необходимо, чтобы ты умер, то он должен умереть»[158].

Таким образом, мы находим у Руссо набор явных контрпросветительских высказываний, атакующих идеалы Просвещения: принципы разума, искусства и науки, этического и политического либерализма. Руссо был современником американских революционеров 1770-х годов, но существует заметный контраст между исповедуемыми Локком принципами жизни, свободы и стремления к счастью в американской Декларации независимости и клятвой общественного договора Руссо в его проекте конституции для Корсики: «Соединяюсь я телом, имуществом, волею и всеми моими силами с корсиканскою нацией, чтобы принадлежал я ей безраздельно, я сам и все, что от меня зависит»[159].

Политика Просвещения Локка и политика Контрпросвещения Руссо ведут к противоположным практикам.

Руссо и Французская революция

Руссо умер в 1778 году, во время расцвета Просвещения во Франции. На момент его смерти произведения Руссо были хорошо известны во Франции, но Руссо не повлиял на ход событий так, как он мог бы повлиять во время начала Французской революции. Именно последователи Руссо были теми, кто сыграл самую активную роль во Французской революции, особенно в ее третьей, разрушительной фазе.

Революцию начали дворяне. Обнаружив слабость французской монархии, в 1789 году дворяне смогли добиться проведения собрания Генеральных штатов – институции, которая, как правило, находилась под их контролем. Некоторые из представителей аристократии надеялись усилить власть знати за счет монархии, другие хотели претворить в жизнь реформы Просвещения.

Однако аристократы не смогли сформировать единую коалицию и поэтому не могли соперничать с энергией либеральных и радикальных делегатов. Контроль над событиями ускользнул из рук дворян, и Революция вошла во вторую, более либеральную фазу. Во второй фазе доминировали либералы, являющиеся последователями Локка, и именно они разработали Декларацию прав человека и гражданина.

Однако либералы, в свою очередь, не могли состязаться с напором наиболее радикальных революционеров. С ростом власти жирондистов и якобинцев Революция вступила в свою третью фазу.

Лидеры якобинцев были явными последователями Руссо. Жан-Поль Марат, появившись без парика в непричесанном и немытом виде, объяснил, что он так выглядит, чтобы «жить просто и следовать заветам Руссо». Луи Антуан де Сен-Жюст, возможно, самый кровожадный из якобинцев, ясно выразил свою преданность Руссо в выступлениях в Национальном собрании. И, говоря от имени самых радикальных революционеров, Максимилиан Робеспьер выразил всеобщее восхищение великим человеком: «Руссо – единственный человек, который через возвышенность своей души и величие своего характера показал себя достойным роли учителя человечества».

При якобинцах Революция стала более радикальной и жестокой. Теперь, являясь представителями общественной воли и имея в своем распоряжении множество «универсальных методов принуждения», с помощью которых Руссо мечтал сломить непокорное волеизъявление отдельных личностей, якобинцы сочли целесообразным широкое применение смертной казни. Гильотина работала непрерывно, поскольку радикалы безжалостно убивали дворян, священников и почти всех тех, кого они подозревали. «Мы должны наказывать не только предателей, – убеждал Сен-Жюст, – но и всех тех, у кого не хватает энтузиазма». Нация погрузилась в жестокую гражданскую войну, и чрезвычайно символичным актом явилась казнь Людовика XVI и Марии-Антуанетты в 1793 году[160]. Это только ужесточило ситуацию, и во всей Франции воцарился Террор.

Террор закончился арестом и казнью Робеспьера в 1794-м, но для Франции было уже поздно. Энергия государства была рассеяна, нация была истощена, и возникшим вакуумом власти воспользовался Наполеон Бонапарт.

Затем история Контрпросвещения перемещается в германские государства. Некоторые немецкие интеллектуалы вначале симпатизировали Французской революции. Они знали о Просвещении в Англии и Франции. Некоторых привлекали идеи Просвещения, и в середине 1700-х годов Фридрих Великий пригласил в Берлин вдохновленных Просвещением ученых и мыслителей. Некоторое время Берлин был рассадником английского и французского влияния.

Однако в целом Просвещение не получило широкого распространения среди интеллектуальной элиты германских стран. Политически и экономически Германия состояла из отдельных феодальных государств. Крепостное право не отменялось до XIX века. Большая часть населения была необразованной и занималась сельским хозяйством. Большинство людей были глубоко религиозными, преимущественно лютеранских взглядов. Бездумное послушание Богу и своему феодалу было укоренившейся вековой традицией. Особенно это касалось Пруссии, народ которой Готхольд Лессинг назвал «самым рабским в Европе».

Поэтому известия о Терроре Французской революции ужаснули немцев: они (французы) убили своего короля и королеву. Они охотились на священников, отрезали им головы и маршировали по улицам Парижа с поднятыми на штыки отрезанными головами.

Тем не менее урок, который немецкие интеллектуалы извлекли, заключался не в том, что виновата философия Руссо. Большинству из них было ясно, что истинным виновником была философия Просвещения. Они понимали, что Просвещение было антифеодальным, а Революция была практической демонстрацией того, что это означает – массовое убийство своих суверенных лордов и дам. Они понимали, что Просвещение было антирелигиозным, и Революция продемонстрировала значение и этого – массовое убийство священников и сожженные церкви.

Но с точки зрения немцев, ситуация стала еще хуже из-за того, что из вакуума власти во Франции возник Наполеон.

Наполеон получил свой шанс благодаря ослаблению феодальной Европы. Сотни небольших династических земель Европы не могли соперничать с новой военной тактикой Наполеона и его дерзостью. Наполеон грубо прошелся по старой феодальной Европе, вторгся в германские государства, победил пруссаков в 1806 году и приступил к глобальным реформам.

С точки зрения немцев, Наполеон был не просто иностранным завоевателем, он был продуктом Просвещения. Везде, где он побеждал и правил, он внедрял принципы равенства всех перед законом, открывал государственные учреждения для среднего класса и гарантировал право частной собственности. В отношении религии он разрушил еврейские гетто, дал евреям свободу вероисповедания, право владеть землей и заниматься любыми ремеслами. Он открыл светские государственные школы и модернизировал европейскую транспортную сеть.

Этими действиями Наполеон привел в бешенство многих власть предержащих. Он упразднил гильдии. Духовенство было возмущено упразднением церковных судов, церковной десятины, ослаблением монастырей и теократических государств и изъятием церковного имущества. Он разозлил аристократию упразднением феодальной собственности и феодальных сборов, разделением больших земель и, в общем, ослаблением власти знати над крестьянством. Он вел себя как великодушный правитель, разделяющий многие современные идеалы, но пользующийся государственными мерами принуждения, чтобы навязать их.

Его диктаторский гнет продолжался. Он вводил цензуру всюду, где бывал, мобилизовал подчиненные народы к участию в иностранных сражениях и обложил их налогами для финансирования Франции.

Поэтому теперь большинство немецких интеллектуалов столкнулись с серьезной проблемой. Просвещение перестало быть всего лишь иностранной напастью по ту сторону