Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

— Да мы ведь только закончили, — возражает ей Алена, наш визажист. — Что за претензии?

— Все в порядке, — успокаиваю ее и сразу отдаюсь работе.

В первую очередь меняю батарею в камере на заряженную и проверяю настройки. Затем изучаю на магнитной доске визуалы-референсы, оставленные нашим дизайнером. Противное чувство, что я нахожусь под обстрелом глаз рыжей, прячу глубоко внутри. Надо просто это пережить.

Кто бы знал, что мне предстоит снова фотографировать Ильяну? А Рома? Тоже знает? Мог бы и предупредить.

— Судя по макияжу, начинаем с платья?

— Да, — отвечает Алена.

— Хорошо.

Снова направляюсь к центру, где стоит журнальный столик.

— Воды мне налей, — кивает Ильяна на прозрачный графин.

— Воды? Тебе? Я — фотограф, а не официантка, — холодно произношу и начинаю настраивать свет.

Поправляю объемный свитер, радуясь, что с утра отдала предпочтение именно ему.

— А я приглашенная звезда! — Мотнув рыжей копной, наклоняется чуть вперед.

Видеть ее не могу.

Я пытаюсь выстроить бетонную стену в груди, чтобы эта тварь не добралась до нутра и не разбередила ещё свежие раны. Дернув белоснежный планшет, улыбаюсь оттого, что Ильяна вздрагивает от резкого звука.

— Может, ты и звезда, — смотрю на нее с иронией. — Только вряд ли приглашенная... Я ведь прекрасно знаю, сколько ты платишь за то, чтобы твои фотографии и интервью разместили у нас в журнале.

— Су-ка, — ее лицо становится багровым. — Какая ты сука!... Мстишь мне, да? Потому что он меня там, в клубе трахнул?...

Чёрт. Прячу дрожащие пальцы в карманы.

Ненавижу тебя, Березовский!...

Усмехнувшись, выдерживаю злой взгляд и спокойно зову визажистку:

— Ален, она что-то так вспотела, срочно припудри, пожалуйста. «Глянцу» нужна красивая картинка, а не… не вот это вот все!...

Мы все окунаемся в работу.

Несмотря ни на что, кайфую от того, где нахожусь. С ума схожу от эйфории. Я делаю снимки для главного еженедельного издания страны и востребована, хотя все в сложившейся ситуации кричит о том, что должна материально зависеть от мужа, с которым развожусь.

А ни черта! Справлюсь!

Ильяна, на удивление, тоже ведет себя как профессионал. Не пререкается, спокойно делает то, что я прошу. Спустя полчаса переодевается в новый образ, костюмер с визажистом кружатся над ней, причитают и стараются всячески угодить.

— Мне не нравится этот комбинезон, — говорит «звезда», расталкивая девчонок.

— Вы согласовывали референсы с дизайнером, — спокойно напоминаю. — Под комбинезон подбирались обувь и аксессуары. Заменить их я уже не смогу!...

— Мне все равно. Я не буду в этом фотографироваться… Сказала же, тебе живот на мозги давит?...

— Послушай, — прикрикиваю и тут же чувствую, как голова идет кругом.

В ушах снова шум дождя, вот только наушники я давно сняла. Ноги становятся ватными. Понимаю, что вот-вот упаду, поэтому обхватываю ладонью штатив и испуганно смотрю на Алену.

— Вызови, пожалуйста, скорую, — шепчу, пытаюсь осознать своё тело в пространстве. Такая усталость накатывает... — Мне что-то плохо.

Глава 22. Наташа

Страх атакует сознание. Меня не отпускает.

В ушах шум морского прибоя, а в глазах серая пелена. Смежив веки, пытаюсь не поддаваться панике и контролировать сознание. Кажется, если я потеряю с ним связь — потеряю и ребенка.

— Твою мать... — слышу перепуганный голос Ильяны. — Только этого мне не хватало.

Алена, стоя чуть поодаль, вызывает скорую, а рыжая кружит вокруг меня надоедливой мухой. Нет возможности отмахнуться, прихлопнуть, потому что терпеть ее присутствие невыносимо. Она продолжает жалить одним своим существованием.

— Отойди.

— Тебе плохо? Или ты притворяешься?... Может, воды? Таблетку от головы? У меня есть.

— Отойди, — прошу, чувствуя новую удушающую волну. — Меня тошнит от твоих духов.

Голова кружится так сильно, что к стеснению в груди действительно добавляется тошнота. Прижав руку к животу, жмурюсь. Из уголков глаз стекают две слезинки.

Мне так страшно за малыша.

— Сейчас приедут, — говорит Алена, присаживаясь рядом на корточки и накрывая мою руку ладонью, — Ты как, Наташ, живот не болит?

— Нет.

— Здесь просто душно, — вклинивается Ильяна, — Я же просила проветрить помещение! Недостаток кислорода — и вот результат.

Мое дыхание становится частым и поверхностным, кожа покрывается испариной. За ребрами и между лопаток неприятно ломит.

О, Господи!... Это сердце, да?...

Мне приносят воды, но она мало помогает. Головокружение не прекращается.

— Думаю, съемка закончена, — слышу ровный вежливый голос Алены.

— Я поняла уже, — негромко огрызается Ильяна, — Мне нужно убедиться, что с Наташей все в порядке. Я очень волнуюсь.

Идиотка. Боится проблем с Березовским?... А они точно будут, потому что я не думаю, что он в курсе этой фотосессии.

Скорая приезжает быстро. Проверив давление и пульс, сообщают, что необходимо поехать в больницу. Придерживая под руку, врач ведет меня по коридору к лифту, а Ильяна семенит рядом.

— Наташа, я не имела в виду ничего такого... Я не хотела тебя обидеть, — шепчет дрожащим голосом. — Я вообще к тебе нормально отношусь, даже уважаю.

Мы останавливаемся, она тоже. Нервно трогая свои волосы, переступает с ноги на ногу и все норовит перехватить мой взгляд. Двери лифта разъезжаются, я и два сопровождающих меня врача заходим внутрь, певица юркает за нами.

Привалившись спиной к стене, я смотрю в ее перекошенное тревогой лицо.

— Наташ, не говори Роме, а!... Зачем нам всем эти проблемы?

— Нам? У меня нет проблем.

— Пожалуйста, — просит, сложив руки в молитвенном жесте. — Пожалей себя и ребенка! Ты же знаешь его характер!

Если бы у меня были силы, я, клянусь, ударила бы ее.

Она говорит о нем так, словно знает так же хорошо, как и я. Словно их отношения гораздо ближе, чем они хотят показать. Какое право она имеет просить меня об этом?!

— Девушка едет с вами? — спрашивают меня, когда мы подходим к машине скорой помощи.

— Я могу! — тут же отзывается Ильяна.

— Нет. Понятия не имею, кто это.

— Наташа!... Не рассказывай Роме! Прошу тебя, — слышу, прежде чем хлопок двери отрезает меня от ее навязчивости.

Облегченно выдыхаю.

Когда мне сообщили, кого именно придется снимать, первой моей реакцией было полное отторжение. Я больше не планировала с ней встречаться никогда.

Но