Создатели монстров - Марат Александрович Чернов

суставы и согреться, он прошёлся взад-вперёд по коридору, однако должного результата это не принесло. Костя осмотрелся в поисках места, где можно было бы укрыться в случае необходимости, но всё, что попало в поле его зрения — это несколько пустых тележек, накрытых белыми простынями. В сторону зияющих проёмов патологоанатомического отделения ему просто не хотелось смотреть.

Он давно потерял счёт времени и не смог бы сказать точно, как долго уже здесь прозябал, когда за дверьми послышался характерный грохот спускающегося грузового лифта, а затем непонятный металлический лязг и звук приближающихся шагов. Он едва успел понять, что в морг, возможно, просто везут кого-то из новых жмуриков и скрыться в тени, как один из местных работников вкатил в коридор тележку, поскрипывающую под тяжестью чьего-то неподвижного тела, накрытого простынёй.

— Гектор! — заорал работник. — Где ты, чёрт тебя возьми?

Пришвин проскользнул к ближайшей темнеющей арке секционной, погружённой во мрак, и затаился там под прикрытием тьмы. Внезапно он сообразил, что санитар может ввезти свою тележку прямо сюда, включив свет, и, разумеется, обнаружить Пришвина, но предпринимать что-либо было уже поздно. Между тем работник института припарковал свой груз возле одного из непроницаемых проёмов совсем рядом и осмотрелся. Костя почувствовал, что его взгляд скользнул прямо вглубь погружённой во тьму секционной, точно луч лазерного прицела, и сжал кулаки, готовый броситься в открытый бой, если иного выхода уже не будет.

— Ладно, — провозгласил санитар, — где бы ты ни был, вот тебе ещё один сосед.

Костя оставался в тени проёма до тех пор, пока не убедился, что санитар вернулся к лифту и поднялся обратно наверх. Лишь после этого он покинул своё укрытие и приблизился к тележке с бездыханным телом. Аккуратно отогнув край простыни, пропитанной чем-то, больше всего напоминающем кровь, он увидел труп человека, одетого в униформу, буквально изрешечённого пулями, словно из него сделали живую мишень в тире.

Наверное, это было слишком впечатляющее зрелище, потому что Пришвин отодвинулся как можно дальше и продолжал смотреть на него уже на почтительном расстоянии, приходя к единственному выводу, что в научном институте действительно творится что-то неладное.

18

Примерно в половине девятого утра, на расстоянии более двадцати километров в северо-западном направлении от научного объекта, большой тёмно-синий джип свернул с главного нареченского шоссе и в течение получаса буравил колёсами выжженный солнцем, полупустынный ландшафт, уверенно приближаясь к месту недавней авиакатастрофы.

Сотрудник ФСБ Глеб Железный остановил машину между крутым оврагом и не менее глубоким рвом, образовавшимися на месте крушения боевого самолета. Он долго наблюдал печальную картину развороченных останков фюзеляжа, обломков крыльев и носовой части, разбросанных в радиусе пяти километров вокруг. Было заметно, что тут совсем недавно уже побывал кое-кто из исследователей явно из числа военных. Они подобрали всё самое ценное, что можно было найти. Судя по всему, им хватило на это всего несколько часов, работа была сделана на редкость оперативно.

Железный сделал несколько снимков миниатюрным цифровым фотоаппаратом, в то же время понимая, что они ровным счётом ничего полезного лично ему не дадут, тем более что в числе опередивших его исследователей, насколько он знал, должен был быть и его соратник по ведомству, вполне знакомый с тонкостями работы сотрудник режимно-секретного отдела, прикомандированный к расследованию со стороны военных. Он отнюдь не чувствовал себя в центре событий, напротив, полагал, что они постоянно проходят мимо него и не собирался напоминать о себе прежде времени. Его час ещё пробъёт, а пока ему достаются лишь крохи да объедки.

Катастрофа истребителя несколько спутала его планы, и Глеб отложил всё, что было связано с наблюдением за научным институтом. Что-то навязчиво нашёптывало ему о том, что падение самолёта: третье за последние два месяца, — не случайность, а статистика, — то, что было неким логичным следствием чего-то необъяснимого, тайного и пугающего. И связь этой череды катастроф с бывшим секретным объектом, была не то чтобы бесспорной, но как минимум нуждалась в проверке. Кстати говоря, о том же мимоходом ему намекнуло и начальство, когда он уже собирался ехать сюда, в эти дебри.

Если бы неделю тому назад Глеба спросили, что он знает об этом научном объекте, он бы растерянно пожал плечами, поскольку не знал о нём ровным счётом ничего, и это при том, что он далеко не первый год состоял в самой сведущей службе безопасности России.

Деятельность объекта была засекречена аж с шестидесятых годов, а когда с неё сняли всю секретность, выяснилось, что она едва ли не самая безобидная и даже устаревшая из бывших военных лабораторий, и за всё время её сотрудники не создали ничего мало-мальски интересного или способного принести хоть какую-то пользу для своего государства.

Глеб ещё всматривался в обломки самолёта, словно надеясь заметить хоть какую-то зацепку, намекавшую на связь с деятельностью НИИ «Биотехнологий», но это казалось нелепой, попросту бредовой затеей. Он слабо разбирался в самолётах, особенно в новейших истребителях, испытывавшихся в последнее время в этом регионе, но понимал, что при падении с многотысячной высоты на бешеной скорости мощным взрывом были безнадёжно унесены все улики возможного преступления или диверсии, если таковые имели место, а если что-то и нашлось, об этом уже позаботится его более подкованный по этой части коллега из РСО ФСБ.

Железного подключили к расследованию этого дела как сотрудника, заслужившего уважение в связи с раскрытием пары чисто научных преступлений, чтобы он, не слишком отвлекаясь на тонкости и детали самих крушений самолётов (в этом отделу ФСБ поможет его коллега со стороны корпорации «Миг»), занялся напрямую проработкой версии о связи с институтом Биотехнологий.

Одна из наискучнейших версий: потеря управления пилотом, человеческий фактор. Возможно, выход из строя бортового оборудования. Звучит и сомнительно и резонно с учётом того, что, судя по последним данным, это был экспериментальный самолёт, последние разработки корпорации «Миг». Даже если Железный по привычке склонялся к третьей вероятности — диверсии или теракта, пока говорить об этом было ещё рано.

Чекист сел в машину и повернул обратно в Нареченск. Он уже побывал в этом городе мимоходом, пролетев по узким пыльным улицам и, конечно, не торопясь никому сообщать о своём визите. Провинциальный городок всего лишь на каких-нибудь десять тысяч жителей не произвёл на него ни малейшего впечатления. Там не оказалось ни исторических достопримечательностей, ни каких бы то ни было более-менее впечатляющих современных соооружений. Железный обратил внимание лишь на развалины бывшего сталелитейного завода на окраине и довольно высокую радио-мачту в центре столь мелкого и серого городка.

Неподалёку