Создатели монстров - Марат Александрович Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты меня напугал, — сердито воскликнул Волков, хватаясь за грудь, — а я уже не в том возрасте, чтобы играть в прятки. Ты разве не знаешь, что нельзя входить без стука?! Кстати, почему в подвале опять нет света?
Гектор молчал, глядя на него исподлобья, и профессор сказал уже более мирным тоном:
— Что случилось, малыш?
Тот сделал два неловких шага вперёд, неуклюже, словно инвалид, не способный устоять на ногах; казалось, он стал вдвое ниже, чем обычно и сутулился, будто старец, однако глубоко запавшие глаза, пылавшие каким-то странным бешеным огнем, скорее отпугивали, чем вызывали жалость.
— Профессор, мне нужно лекарство, — обычно тихий голос Гектора теперь напоминал рычание голодного зверя.
— Да-да, вижу, что тебе оно нужно. Но ты пришёл не вовремя. Доктор Шанц отъехал по делам, тебе придётся подождать, пока он не вернётся. Как ты знаешь, я некомпетентен по части лекарственных препаратов.
Гектор сделал ещё один шаг вперёд, и это было похоже на предостерегающий бросок обезумевшего хищника, загнанного в тупик.
— Профессор, я прошу вас… дайте мне его! — сказал он, угрожающе склонившись над профессором.
В этот момент на рабочем столе снова раздался долгий телефонный звонок. Всего на столе были установлены три телефонных аппарата: красный, белый и чёрный. Красный — для внутренней связи, белый — для связи с внешним миром, как порой поэтично выражался сам профессор, и третий — иссиня-чёрного цвета, без циферблата для набора номеров. На этот раз зазвонил именно этот, довольно необычный с виду телефон.
Профессор побледнел и осторожно протянул руку к чёрной телефонной трубке, будто она была каким-то враждебным, очнувшимся от забытья, существом. Он медленно поднёс её к уху и услышал голос, в котором не было ничего необычного. Это был обычный человеческий голос, в котором не было ни угрозы, ни доброты, ни какой бы то ни было излишней эмоциональности:
— Он хочет лекарство?
— Да, он его хочет, — ответил Волков.
— А ты не хочешь его давать?
Профессор промолчал, покосившись на Гектора, и голос продолжил:
— Я ждал твоего звонка, но решил позвонить сам, хоть это и не по правилам. Разве тебе не интересно, где Доминант?
— Интересно, — хмуро проговорил Волков.
— Но ты так долго тянул с этим вопросом, что нам даже стало любопытно, что случилось?
— Да, тянул, потому что вы никогда ничего не делаете задаром, и всё, что вы просите в награду, всегда довольно не… — профессор осёкся, — необычно… И что же вам нужно теперь?
— Приведи к нам его… Гектора. И я сообщу тебе, где Доминант. Ты ведь очень хочешь это знать.
Профессор аккуратно положил трубку и внимательно посмотрел на Гектора.
— Скажи, как давно ты перестал называть меня своим отцом? — тихо спросил он.
— С тех пор, как вы сообщили мне о смерти моих настоящих родителей. Много лет назад, — тяжело дыша, проговорил Гектор. — Лекарство, профессор, прошу вас!
— И ты всегда меня не любил, ненавидел, боялся?
— О нет, профессор, вы всегда были для меня самым близким человеком.
— Здесь ты ошибаешься, — сухо сказал Волков, поднимаясь с кресла и отключая компьютер. — Ты живёшь в институте уже много лет, но до сих пор не знаешь всей правды. Ты не знаешь, кто твои родители и кто ты сам, малыш.
— Я бы очень хотел узнать, профессор, поверьте! — прорычал Гектор, скалясь, словно дикий зверёк.
— Тогда идём со мной. Я знаю того, кто объяснит тебе всё. И он очень ждёт тебя сейчас внизу, в своих апартаментах.
— Но лекарство…
— Он даст тебе нужную дозу, — ответил профессор, отводя взгляд. — Я думаю, что он даст тебе всё, что необходимо.
Профессор поманил Гектора за собой в коридор. Они дошли до дверей лифта, и Волков нажал кнопку вызова.
21
Проворный выносливый полицейский «уазик» часа два трясся по ухабам и рытвинам, следуя указаниям Гриши Самойлова, пока впереди не возник знакомый перевал, грозящий препятствиями, доступными разве что вездеходу. За перевалом должна была находиться ложбина, где последней ночью Гришу ждало столько неприятностей. Там же начинались и пределы научного института, как считалось ранее, надёжно изолированного протянувшейся на многие километры высоковольтной оградой.
Троица измученных жарой исследователей оставила «уазик» на дороге у поросшего скудной степной растительностью склона и, выйдя на едва заметную тропу, двинулась вперёд. Дорога через перевал заняла ещё минут сорок, когда внизу появилась наконец знакомая Самойлову местность. Ветхая хижина стояла на своём прежнем месте, спрятавшись от постороннего глаза в пустынной песчаной ложбине. Железный сразу обратил внимание на пустырь, зияющий глубокими ямами, будто здесь долго и упорно трудились старатели в поисках золотой жилы.
Вокруг хижины царила поистине гробовая пугающая тишина. Самойлов снова внутренне содрогнулся, вспомнив все ужасающие подробности минувшей ночи. Он неуверенно встал на месте, не решаясь заглянуть внутрь шаткой постройки. Вместо него первый шаг сделал чекист, затем Соколов слегка подтолкнул к повисшей на ржавых петлях двери Гришу и лишь затем, в качестве замыкающего шеренгу, зашёл внутрь и сам.
Связки гаечных ключей, свисавших с потолка, дали о себе знать, как только кто-то из вошедших задел их плечом, и все трое застыли, услышав этот неприятный грубый лязг.
— Что ж, насчёт ключей ты был прав, — сказал Железный. — Тут их до неприличия много. Но насчёт всего остального…
Он скептически осмотрел внутреннее убранство хижины. Самойлов отметил про себя, что с того момента, как он был тут в последний раз, в интерьере ничего не изменилось.
— Хренов механизатор! — ругнулся Соколов, стараясь снова не задеть связки подвешенных под потолком ключей. — Кто бы он ни был, это был странный тип.
— Но более всего странно то, что всё здесь напоминает осаждённую крепость, — заметил Глеб. — Посмотрите, Дмитрий, окна наглухо заколочены, а на двери изнутри — здоровенный засов. От кого он мог здесь укрываться?
— Одно мне ясно: с крышей у него были большие проблемы, — ответил Соколов, внимательно осматривая стропила, поддерживавшие прохудившуюся кровлю, сколоченную из старых досок, однако явно имея в виду что-то другое.
— Я тоже не исключаю, что, скорее всего, тут жил психически больной человек, — кивнул в ответ Железный и с интересом взглянул на Самойлова:
— Если ты сказал нам правду, то где его тело?
Гриша пожал плечами и растерянно заморгал глазами: этот простой вопрос поставил его в тупик.
— Хорошо. Сможешь показать нам место, где ты в последний раз его видел?
Самойлов помолчал, прежде чем ответить — ему стало не по себе, когда он вспомнил
