Создатели монстров - Марат Александрович Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Действительно, это и не могло быть ничем иным, несмотря на то, что тут не было мертвецов. Но в то же время тут не было и жизни. Несколько пустующих комнат с зияющими проёмами вместо дверей, от которых отдавало мертвенным холодом, были погружены во тьму; лишь в коридоре тускло светила флуоресцентная лампа, подчёркивавшая холод и полумрак в помещении. Здесь же у стены стоял небольшой металлический стол, на котором начинал закипать электрический чайник и чуть поодаль несколько тележек, на которых обычно перевозят послеоперационных больных… или же тех, кому помощь уже не нужна.
Гектор суетился возле стола, заваривая крепкий чай в гранёных стаканах. Глядя в пустоту одного из тёмных проёмов, Пришвин подумал, что лучше быть вблизи от них, чем лежать на одном из прозекторских столов.
— Это мой дом, — не слишком жизнерадостно сообщил Гектор, разливая чай по стаканам.
— То есть? — мрачно переспросил Костя.
Он сидел на стуле, почти сливаясь в полутьме со стеной, облицованной бесцветным кафелем.
— Я здесь живу, — пояснил уборщик. — Я уже давно выбрал это место, и профессор не был против.
— Профессор Волков? — уточнил Пришвин.
— Я обязан ему жизнью, — сообщил Гектор. — Я был грудным ребёнком, когда вместе с родителями попал в аварию. Выжил я один, меня выходил профессор, он-то мне и рассказал о моей судьбе. К сожалению, о родителях я ничего не помню, поэтому профессор Волков мне почти как отец. Я вырос здесь, в научном институте, это — мой дом, — уборщик подал Косте стакан, и тот едва не обжёгся об раскалённое стекло.
Чтобы поддержать разговор, Пришвин участливо кивнул:
— Ладно, но твой приёмный отец был довольно жесток, бросив меня в эту клетку, ты не находишь?
Гектор умолк, потупив взор. Вероятно, ему было неприятно слышать эту горькую правду.
— Но теперь вы спасены, — проговорил он наконец.
— Да, я тебе очень обязан, — ответил Пришвин. — Но не профессору. Кстати, можешь быть со мной на «ты», я ведь не профессор и не доктор Шанц.
— Доктор Шанц очень страшный человек! — заявил Гектор.
— Правда? Он наводит на тебя такой ужас? Интересно, чем?
— Профессор часто говорил, что доктор — очень страшный, жестокий человек и лучше по возможности обходить его стороной.
— Но почему, по какой именно причине, профессор тебе не объяснил?
Уборщик уныло покачал головой.
— Ты знаешь, что профессор считает тебя слабоумным? — спросил Пришвин, помолчав.
— Знаю, это — последствие аварии, поэтому мне нужно постоянно принимать лекарство.
— Но ты, наверно, не знаешь, что слабоумие не лечится лекарством?
— Я знаю, что его не было, но профессор его создал. Он великий учёный.
Изучая простое, наивное, но честное лицо своего спасителя, Костя подумал, что именно так мог выглядеть человек, выращенный в условиях научного объекта и не видевший ничего, кроме этих стен, но далеко не слабоумный. Видел он слабоумных, но этот парень был явно не из их числа.
— Скажи, ты читаешь книги? — спросил он.
— Да, у профессора большая библиотека, — Гектор заметно оживился, услышав этот вопрос.
— И что ты читал?
— Много чего! Работы Дарвина и Менделя, Пастера и Циолковского. Больше всего мне нравятся книги о космосе.
Некоторое время Пришвин с интересом изучал бледное простодушное лицо Гектора.
— И ты занимаешься только уборкой?
— Нет, могу ещё провести свет или что-то починить.
Костя отхлебнул немного остывшего чаю и спросил:
— Слушай, ты сможешь, вывести меня отсюда так, чтобы нас не заметили?
Он заметил, что Гектор в неуверенности замялся, прежде чем ответить:
— Это было бы против воли профессора.
— Значит, ты бы хотел, чтобы меня прикончили? Пойми, я не враг, но профессор, возможно, вбил себе в голову, что я опасен или принял меня за кого-то другого. Может быть, кто-то ввёл его в заблуждение насчёт меня?
Гектор отрешённо смотрел куда-то мимо него, словно ищя поддержки от холодных кафельных стен.
Наконец, переведя взгляд на Костю, он сказал:
— Ты можешь остаться здесь, и никто об этом не узнает.
— Но ты понимаешь, что если всё-таки узнает, то мне конец?
— Тогда я встану на твою защиту, — тихо, но уверенно ответил уборщик.
«Прекрасно, — подумал Костя, — это из Дарвина или Менделя? А может, из Книги Джунглей, чёрт возьми?!»
— Скажи, — в запальчивости обратился он к Гектору, — ты видел что-нибудь в своей жизни, кроме подвала с уродцами, этого морга, кабинета профессора или клеток с подопытными животными? Ты видел что-нибудь снаружи, за пределами этого бетонного склепа?
Гектор неуверенно кивнул.
— Я видел пустошь и сторожевых псов. Дальше мне ходить нельзя.
— Ты не спрашивал профессора, почему?!
— Потому что я болен.
— Ну, а если бы ты узнал, что нет, и профессор всё тебе наврал. Что, если бы ты узнал, что профессор лгун, садист и убийца? А доктор Шанц не так страшен, как о нём говорят?
— Тогда я бы помог тебе отсюда сбежать, — помедлив, ответил Гектор и, казалось, в его кротких, опустошённых тёмных глазах зажёгся какой-то огонёк.
Пришвин промолчал; он был вполне удовлетворён своей маленькой победой. Оставалось добиться одного: чтобы Гектор всё это узнал в ближайшее время.
В морге царила, что называется, гробовая тишина; малейший шорох, отражаясь от гладких стен, тут же давал о себе знать. Поэтому когда Гектор вдруг выронил свой стакан с чаем, и тот разбился вдребезги о вымощенный серой плиткой пол, это прозвучало, будто гром. Пришвин испуганно взглянул на своего спасителя: любой подозрительный шум в столь тихом служебном помещении мог привлечь внимание. Но больше его напугало то, как вдруг изменился в лице Гектор.
Это было выражение ужаса и боли. Его спаситель обхватил голову руками, прикрыв лицо, и простонал:
— Мне нужно лекарство!
Когда Пришвин снова увидел его лицо, ему показалось, что черты Гектора стали чуть грубее и жестче, словно он каким-то невероятным образом состарился в один момент.
— Мне нужно идти, — проговорил он заметно понизившимся, огрубевшим голосом.
— Я могу помочь? — спросил Пришвин.
Его всерьёз обеспокоила столь сильная зависимость Гектора от неизвестного лекарства.
В ответ донеслось что-то вроде стона мертвеца, восставшего из глубокой могилы:
— Помочь?! Ну нет, это сможет только профессор! Я вернусь… с ответом, — с этими словами Гектор скрылся за дверьми, ведущими из морга.
Насколько помнил Костя, за ними вёл короткий проход, упиравшийся прямо в шахту грузового лифта. Лифт был прямой дорогой наверх, на более оживлённые этажи научного объекта.
Теперь Пришвину действительно оставалось только ждать. Было непривычно чувствовать себя пленником и ещё более непривычно — в морге. Чтобы немного размять
