Создатели монстров - Марат Александрович Чернов

Внезапно он встал во весь рост, выйдя из-за валуна, и с вызовом помахал свободной рукой фантому, крепко сжимая второй гаечный ключ.

— Иди сюда, парень, я давненько тебя жду. Давай разберёмся по-хорошему, — с этими словами он бесстрашно направился к застывшему существу.

Однако оно даже не шелохнулось, будто его нисколько не испугали действия Аркадия. Спецназовец прибавил шаг, яростно замахнувшись на существо гаечным ключом, и закричал:

— Я оторву тебе голову, как тому моджахеду под Кандагаром, уродец! Это говорю тебе я, Аркадий Хлыщёв, со спецназом ГРУ шутки плохи, отродье!

Самойлов увидел, как старый спецназовец почти поравнялся с фантомом и, видимо, с самым серьёзным намерением замахнулся на него своим железным орудием. Не прошло и нескольких секунд, как вдруг раздался его душераздирающий вопль, а затем несколько слов, видимо, обращённых к Самойлову, в которых переплелись ужас, боль и страх:

— Ты знаешь, эта с-с-сволочь… оттяпала мне руку!.. — Затем прозвучал ещё один истошный пронзительный крик, который заставил Гришу похолодеть.

Вначале он раздался внизу, на земле, затем Самойлову показалось, что тело мужчины, подхваченное фантомом, внезапно взмыло ввысь; вскоре его крик донёсся уже с высоты не менее трёх километров и оборвался лишь в тот момент, когда тело снова рухнуло на земную твердь пустоши, свалившись в одну из ям-ловушек, выкопанных самим Аркадием.

После этого Гриша в изумлении увидел, как фантом снова возник из ничего, подойдя к краю ямы и слегка склонившись, словно наблюдая за своей жертвой, — в этот момент как никогда ранее он напоминал некое мифологическое чудище, торжествующее победу над телом своего врага. Неожиданно, раскрыв за своей спиной что-то подобное гигантским кожистым крыльям и приподнявшись над поверхностью земли, он медленно спустился в яму так, будто силы гравитации на него совершенно не действовали, затем послышался какой-то громкий звук, похожий на чавканье, — возможно, это было мерзкое смакование внутренностей поверженной жертвы.

Не дожидаясь продолжения этой умопомрачительной сцены, Гриша опрометью бросился куда глаза глядят, молясь лишь о том, чтобы фантом не последовал за ним вдогонку. Последние лучи солнца так же поспешно скрылись за горизонтом, словно само дневное светило не пожелало оставаться свидетелем настолько кровожадных и сверхъестественных преступлений вступающей в свои права беспросветной и бесчувственной ко всему происходящему ночи.

14

В тот вечер профессор Волков засиделся допоздна за рабочим столом в своей лаборатории, наблюдая в микроскоп за тем, как происходило одно из таинств природы: рождение нового крошечного существа, выкарабкивающегося из-под оболочки кокона насекомого.

Оторвавшись от микроскопа, он подумал о своей жене, которая не дала ему детей. В природе всё так настойчиво пробивается к жизни, что порой этому практически невозможно помешать, но почему-то сложилось так, что именно у него, учёного, замахнувшегося на создание новых форм жизни, скрестившего шпаги с самой природой, не было потомства. У него, который играет с жизнью, которому дарована власть создавать новых существ! Неудивительно, что на многих из них он смотрел, как на своих родных отпрысков, как это ни дико прозвучит. Впрочем, к тому крошечному существу, за которым в данный момент наблюдал профессор, это не относилось.

Выкарабкавшись из микроскопического кокона, существо затрепетало и задёргалось, впервые столкнувшись с суровой реальностью жизни, когда в лабораторию стремительно вошёл доктор Шанц.

— Присоединяйтесь ко мне доктор, — предложил профессор, с некоторым неуловольствием отрываясь от микроскопа. — Это может быть интересно.

— Изучаете мушек дрозофил, — отрывисто, повышенным тоном спросил доктор.

Со времён начала генетических исследований плодовая мушка дрозофила превратилась в поистине легендарную фигуру для учёных, что, впрочем, не могло не вызвать некоторую оскомину у наиболее искушённых исследователей, хотя именно ей самоотверженные и наблюдательные генетики прошлого и были обязаны целому ряду своих открытий, как, например, физиолог Павлов — своей собаке. Доктор Шанц хоть об этом и знал, но относился к этому факту совершенно равнодушно, считая устаревшую, по его мнению, работу с насекомыми одной из причуд Волкова. Но в этот вечер он зашёл к своему руководителю и наставнику вовсе не для праздной беседы. Шанц был готов взорваться, разразившись шквалом отборной брани, и только неимоверным усилием воли до сих сдерживал эмоции.

— Вы хотели мне что-то сказать, доктор? — спросил профессор.

— Да, хотел. Профессор, вам не кажется, что вы перегнули палку с этим… журналистом?

Волков с удивлением посмотрел на Шанца и невозмутимо обронил:

— В смысле?

— Вы издеваетесь?! Недавно я узнал, что вы отключили его с помощью дозы героина и приказали бросить в «подвал», но ведь там… — Он не договорил, потому что ему стало немного дурно при мысли о мрачном подземном секторе научной базы, куда не решались спускаться даже опытные сотрудники лаборатории. — Вы хотите, чтобы мы поменяли эти пускай и не самые уютные стены на тюремные?

— Что толку говорить об этом теперь, Шанц. Этот пронырливый журналюга наверняка уже мёртв. Вы ведь и сами были о нём не самого лучшего мнения.

Доктор в изумлении уставился на Волкова:

— И вы говорите об этом так спокойно!

— Это на моей совести, Альберт. И забудьте наконец об этом инциденте раз и навсегда, как о кошмарном сне.

— Это что, какой-то прикол?! Профессор, вы понимаете, что ставите под угрозу всех нас? А что, если этот парень был не один и у него есть… ну, не знаю, коллеги, помощники?

— Они нам не навредят. Я отдал распоряжение Багрову — он избавится от всех чужаков, если они появятся здесь, на территории объекта. За это ему и платят.

Шанц набрал в лёгкие побольше воздуха — ему стало ещё хуже, чем за минуту до того, как он вошёл в этот кабинет. Он не разделял неадекватных научных методов профессора, от них его и прежде бросало в дрожь, но ещё больше он не разделял садистских наклонностей Саввы, который подчас начинал вести себя, будто в зоне активных боевых действий.

— Я рад, что вас беспокоит наша совместная деятельность, — добавил профессор. — Вы не только прекрасный ассистент, чуткий к временным трудностям и преградам, но и, безусловно, способны быть моим преемником. Прекрасно, Шанц, я вами очень доволен!

Доктор открыл было рот, чтобы что-то добавить, но так и не смог и просто беспомощно развёл руками. Он хотел было уже уйти, чувствуя, что спорить дальше бесполезно, когда его остановил неожиданный вопрос профессора:

— А что с Доминантом?

— С Доминантом? — доктор Шанц застыл на месте.

Именно в это же время Жора Петров в сопровождении пробудившегося от долгой спячки подопытного образца под именем Доминант вышел