Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

Магия, вторгающаяся в мысли другого человека, почти всегда является черной – прямым нарушением законов, за соблюдением которых следят Стражи. Однако, как и в любом своде законов, здесь имеются лазейки, этакие серые зоны, позволяющие толковать их по-разному.

Я мало чем мог помочь Эвелин. Требовалась рука точнее и опытнее моей, чтобы исцелить травмы, нанесенные ее рассудку, если они вообще поддавались исцелению. Но одно я сделать все-таки мог – немного серой магии, которую даже Белый Совет признавал полезной и даже нужной в подобных случаях.

Я как мог осторожно сосредоточился и, подняв правую руку, бережно коснулся пальцами ее век. Потом, дождавшись, пока она закроет глаза, медленно провел ладонью от лба к подбородку, приговаривая:

– Dorme, dormius, Эвелин. Dorme, dormius.

Эвелин негромко, облегченно всхлипнула, и тело ее расслабленно осело на пол. Она глубоко вдохнула, выдохнула – и погрузилась в глубокий, лишенный видений сон.

Я устроил ее по возможности удобнее. Если повезет, то, когда она проснется, большая часть нашего с ней конфликта покажется ей просто дурным сном. Затем я повернулся и покинул кабинет. С каждым шагом во мне разгорался неумолимый гнев. Когда я добрался до сидевшего за стойкой охранника, гнев начал превращаться в ярость. Я шлепнул расписку на стойку, а потом взмахом руки и негромким заклинанием заставил жезл прыгнуть от стены ко мне в пальцы.

Охранник упал со стула, а я вышел, не оглядываясь.

Во все это оказалась замешана Белая Коллегия. Это они пытались убить Моргана – а вместе с ним и меня. Хуже того, они начали охотиться на людей моего города, воздействуя на их психику и причиняя вред, который при определенных обстоятельствах мог перерасти в безумие. Одно дело – их обычное кормление, и совсем другое – то, что они сделали с Эвелин Дерек.

Кто-то должен был за это ответить.

Глава 23

Я вернулся домой, толкнул плечом заедающую дверь и обнаружил за ней прелюбопытнейшую картину.

В очередной раз.

Морган лежал на полу футах в пяти от двери в спальню. В руке он держал мою трость, обыкновенно стоящую в старой жестянке из-под попкорна у двери, в которой я храню всякие штуки вроде посохов – вернее, э-э, традиционных изделий озаркского народного искусства, – магических жезлов, зонтиков и тому подобного. Трость у меня старая, в викторианском стиле, с секретцем. Стоит повернуть набалдашник в нужную сторону, и из нее можно выхватить тридцатидюймовый стальной клинок. Именно это Морган и сделал. Он лежал на боку, выставив руку со шпагой под углом в сорок пять градусов.

Острие шпаги упиралось Молли в сонную артерию – чуть ниже левого уха.

Что касается Молли, она сидела, прислонившись спиной к одной из моих книжных полок, слегка подогнув колени и широко раскинув руки, словно наугад ощупывала книги позади себя.

Слева от двери чуть присел, оскалив клыки, Мыш; означенные клыки находились в непосредственной близости от горла Анастасии Люччо. Та лежала на спине, а пистолет ее валялся на застеленном коврами полу футах в двух от ее руки. Она казалась совершенно расслабленной, хотя с того места, где я стоял, ее лица почти не было видно.

Взгляд Мыша не сходил с Моргана. Взгляд стальных глаз Моргана не сходил с клыков Мыша.

С минуту я ошеломленно глазел на них. Никто не шевелился. Кроме Мыша. Когда я посмотрел на пса, хвост его с надеждой вильнул раз или два.

Я тяжело вздохнул, отставил в сторону посох и направился к холодильнику, перешагнув по дороге через ногу Анастасии. Поднял крышку, некоторое время изучал содержимое ящика и извлек холодную банку колы. Откупорил ее, сделал большой глоток. Потом взял сухое кухонное полотенце, вернулся к дивану и сел.

– Я бы спросил, что, черт возьми, здесь происходит, – произнес я, обращаясь к комнате в целом. – Однако единственный здравомыслящий свидетель говорить не умеет. – Я внимательно посмотрел на собаку. – И постарайтесь меня не огорчать.

Мыш снова нерешительно вильнул хвостом.

– Ладно, – сказал я. – Можешь ее отпустить.

Мыш сразу закрыл пасть и отодвинулся от Анастасии. Потом протопал ко мне и улегся, прислонившись боком к моей ноге. При этом он, правда, продолжал переводить взгляд с Анастасии на Моргана и обратно.

– Морган, – произнес я, – умерьте свой психоз и опустите шпагу.

– Нет, – отозвался Морган перехваченным от ярости голосом. – Нет, до тех пор, пока эту маленькую ведьму не свяжут, не заткнут ей рот кляпом и не повяжут на глаза какую-нибудь черную тряпку.

– Молли сегодня уже поработала моделью с пивного календаря, – заметил я. – Так что обойдемся, пожалуй, без фотосессии с БДСМ.

Я поставил банку на столик и немного подумал. Вряд ли имелся шанс повлиять на Моргана угрозами, от этого его решимость только окрепла бы. Вот вам побочный эффект общения с жесткими, как камень, типами старой закалки.

– Морган, – повторил я уже тише. – Вы ведь гость у меня в доме.

Морган бросил на меня короткий виноватый взгляд.

– Вы пришли ко мне за помощью, и я честно стараюсь помочь. Черт, да эта девчонка сама рисковала, пытаясь защитить вас.