Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

— Стой здесь и отвечай на мои вопросы! Где ты обычно хранишь награбленные деньги?

Он издевательски улыбнулся и ответил:

— Наверное, ты очень хотел бы это знать?

— Разумеется.

— Но это ты не узнаешь!

— Быть может, я уже знаю.

— Тогда шайтан тебе выдал это!

— Если это и был дьявол, то, по крайней мере, его вид не навевал ужас. Он казался похож на твою жену.

— Что? — воскликнул Жут. — Она тебе это сказала?

— Да, или по крайней мере дьявол, выдававший себя за твою жену. Я встретил его в мансарде. Он сказал мне, что все награбленное добро хранится за этим шкафчиком.

— Эта глупая, про…

Он осекся; его глаза засверкали, он посмотрел куда-то в сторону и крикнул:

— Выходите с ножами! Не убивайте собак! Я хочу схватить их живыми…

Одновременно он ударил меня ногой в низ живота; я пошатнулся и не успел оглянуться; кто-то схватил меня сзади. Меня обвивали четыре или шесть рук.

Хорошо, что на плече у меня висел карабин. Они обхватили меня вместе с ним, а потому не могли прижать правую руку к телу так же крепко, как левую.

Теперь настал решительный момент. К счастью, нападавшие не могли применять оружие! Лорд вскрикнул, Галингре тоже. И их обоих схватили.

Я дернулся, пытаясь повернуться лицом к нападавшим; мне удалось. В этой небольшой комнатке стояло, пожалуй, двенадцать или четырнадцать человек; их было достаточно, чтобы схватить нас. Снаружи, в конюшне, стояло еще несколько человек. Я пытался стряхнуть троих, державших меня; мне бы это удалось, если бы помещение было побольше.

Несколько нападавших выхватили Жута из этой сутолоки, чтобы там, в стороне, освободить его от веревок. Тем временем я сунул правую руку за пояс и вытащил револьвер. Однако я не мог поднять руку и прижимал оружие к животам врагов. Три выстрела, и я был свободен. Последующие действия я не могу в точности описать; вспомнить все это невозможно. Еще тремя выстрелами я освободил лорда и Галингре, причем я старался не убивать, врагов, а лишь ранить их.

Как только лорд почувствовал себя свободным, он испустил рык, словно лев, что ринулся на добычу. Он схватил тяжелый молоток, лежавший на столе, и бросился с ним на врагов, даже не подумав, что при себе у него было оружие. Галингре вырвал у одного из раненых нож и устремился вперед. Я снова убрал револьвер и взял в руки карабин. Стрелять я не хотел; орудовать прикладом тоже, ведь он был слишком хрупким — я легко мог его сломать; поэтому я расталкивал врагов стволом.

Все развивалось очень быстро; не прошло и минуты, как нагрянули эти люди. Они были уверены, что, напав врасплох, мигом расправятся с нами. Все произошло по-другому, и это обескуражило их. У них словно не было ни сил, ни оружия, чтобы дать нам отпор. Один теснил другого. Все повернулись к нам спиной. Их охватил панический страх.

— Стой, стой, остановитесь! Стреляйте, колите! — донесся снаружи гневный голос Жута.

Приказ запоздал. Мы вынудили этих молодчиков к бегству и не дали им времени задержаться или обернуться.

При каждом ударе молотком англичанин кричал: «Убивайте их! Разите! Well!»

— Прочь! Вперед! Пошли! — кричали молодчики, толкая друг друга. — Спасайтесь! Они идут; они идут!

Смешно, право! Эти ужасные люди, — пусть их и было вместе с Жутом человек девятнадцать, — удирали от нас. Все кричали; лошади перепугались, они ржали и били копытами; величайшее смятение охватило всех.

Я думал только об одном — о Жуте. Неужели мы снова упустили его? Стена была так высока, что он не мог взобраться на нее. Ему нужно, миновав конюшни, вернуться во двор и бежать через ворота, но там на страже оставались конные штиптары, да и Халеф был неподалеку. Он, конечно, скорее застрелил бы Жута, чем пропустил его.

По обе стороны ворот толпились жители Руговы. Если бы они переметнулись на сторону Жута, мы оказались бы в трудном положении.

Подобные мысли роились у меня в голове, когда стволом ружья я расталкивал бегущих. Я уверен, что эти удары будут помниться им еще несколько месяцев. Внезапно слева на меня навалилась лошадь. Ударом копыта она задела мое плечо, и я упал. Правда, я тут же поднялся на ноги и хотел бежать, как вдруг позади меня раздался звонкий голос хаджи.

— Сиди, что случилось? Я услышал выстрелы твоего револьвера, а потом крики. Скажи, что здесь!

Тем временем все нападавшие выбежали через заднюю дверь; Линдсей и Галингре с ними. Халеф не видел никого, кроме меня.

— На нас напали, — поспешно ответил я. — Жут снова на свободе. Предаю его в твои руки. Выбери себе лучшую лошадь и скачи вдогонку за ним. Быстро, быстро! Иначе все кончится скверно для нас.

Я выбежал через заднюю дверь — и вовремя. Беглецы вознамерились дать нам бой.

— Вперед, сэр! — по-английски воскликнул лорд. — Не дадим им остановиться.

Взмахнув руками, он ринулся на врагов. Затем и я пришел на подмогу. Галингре держался как герой. Наконец, молодчики пустились наутек; мы за ними; мы миновали конюшню под номером пять, потом конюшню номер шесть. Жута не было видно.

Когда мы завернули за угол шестой конюшни и побежали вдоль дальней кладовой, я заметил возле ее фронтона открытые ворота. До них оставалось шагов двадцать, и беглецы ринулись к ним.

Неужели Жут уже миновал ворота? Каждая секунда была дорога. Я сделал несколько прыжков, ворвался в толпу убегавших, растолкал их, устремился к воротам и выбежал наружу. Да, вот так дела! Справа, восседая на лошади, уезжал Жут; слева, полем, мчались остальные. Хотя меня переполнял гнев, хотя я был взволнован, я все равно залюбовался конем: широкие, крепкие сухожилия; высокие, стройные ноги; низкая грудь; тонкое туловище; длинная, низко опущенная шея; очень маленькая голова — черт возьми, это был чистокровный английский скакун! Как же он попал в Ругову?!

Я был восхищен изяществом и легкостью, с которой конь уносился прочь. Я почти не думал о всаднике — о всаднике, ах! Его нельзя было упустить. Я прижал карабин к щеке, чтобы поточнее прицелиться. Но разве я попал бы в него? Дистанция была уж слишком велика.

Внезапно что-то сверкнуло у меня перед глазами. Это был нож; один из пробегавших мимо врагов размахнулся, пытаясь заколоть меня. Я едва успел отскочить в сторону; что ж, он получил пулю вместо Жута — та вонзилась ему в правое плечо.

— Назад, во двор! — крикнул я