И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я это знаю, Омар, – уже с абсолютной уверенностью ответил Мартин. – Грех мне предстоит нести всю жизнь, и я готов к этой ноше. Однако не я непосредственно заберу жизнь Германа, это сделаешь ты.
В ответ на это Омар лишь судорожно закашлял, явно не ожидая подобной роли для себя. Но, еще раз посмотрев на стоявшего напротив Мартина, он с огромным сожалением и печалью убедился – тот не намерен отступать.
– Это потому, что я другой веры? – задал Омар еще один вопрос.
– Отчасти, – пояснил Мартин. – Ты для меня, помимо Иштвана, сейчас самый близкий человек. Ты рассказывал историю, как к тебе относился твой отец, и я плакал, потому что понимал, что мой отец точно такой же – высшей целью ставит процветание семейных традиций, а не личные предпочтения сына, бездумно вдалбливая собственные воззрения и не давая никакой возможности для индивидуального развития. Мне лишь повезло с матерью, благодаря которой отец согласился на то, чтобы я стал акробатом в «Парадизе», о чем мечтал с самого раннего детства, впервые увидев цирковой номер на канате. Но как только мамы не стало – отец стал еще хуже, и исправить его невозможно, ему далеко за пятьдесят, слишком принципиальный в плане семьи, но абсолютно беспринципный в плане так называемой науки, кровавой науки.
– Я тебя понял, Мартин, – произнес Омар и подошел к выходу. – Только как я совершу это преступление, если, как ты сказал, в шатре двое надзирателей и двое санитаров?
Поразмыслив несколько секунд, Мартин возгласил:
– Точно! Пойдем со мной!
Привел он Омара к себе в шатер, откуда, к счастью, уже ушли Юби и Катрин. Поискав среди сундуков один необходимый, Мартин достал ключ и открыл его, после чего достал со дна большой кинжал, украшенный небольшим рубином на навершии эфеса.
– Это же…
– Да, это «Капля крови», – сразу ответил Мартин. – Им ты и совершишь задуманное. Не спрашивай, как он у меня оказался, я и сам толком не понимаю. Главное, что кинжал сейчас находится в розыске, и мы подложим его Герману. Проберемся мы в операционную через лазарет, где всегда дежурит только один санитар, он обыкновенно спит. Если не спит – подкупим его, деньги у меня имеются. Так мы минуем сразу надзирателей, которые стоят у входа в шатер именно Германа, и санитаров, которые в настоящее время должны заниматься мытьем хирургических инструментов и стиркой полотенец; делают они это в лазаретной санитарной, которая расположена вообще с другой стороны, в самом конце всех медицинских шатров. Поэтому Герман сейчас в операционной один на один с Иштваном, ну и…с телом Мариуса.
– Ты все очень тщательно продумал, оказывается, – сказал Омар, принимая кинжал из рук Мартина. – Надеюсь, ты осознаешь последствия нашей с тобой диверсии.
– Да, осознаю.
Обговорив последние детали, Омар и Мартин выдвинулись. На улице было настолько темно, что каждую секунду можно было с легкостью споткнуться и упасть, заодно навлекши лишнее внимание, если бы не тускловатый свет фонарей, наскоро вкопанных в землю. В лазарете действительно дежурил только один санитар. Он, как и предполагал Мартин, крепко дрых на одной из кушеток; на полу стояла пустая бутылка, и понять, что в ней содержалось до ее осушения, было затруднительно.
Мистическая тишина вдруг возникла в лазарете, даже храп пьянчуги санитара на минуту смолк. На улице поднялся ветер, громко зашелестели листья на деревьях и кустарниках, почему-то закричали вороны. Мартин обернулся, надеясь разглядеть через полог черных птиц на столь же черном фоне, но Омар его одернул и шикнул, напоминая об основной цели их визита. Как только они подкрались к коридорчику, ведшему в операционную, Омар остановился и стал слушать. Поначалу никаких звуков не возникало, и лишь спустя три минуты Скотт громко рассмеялся и, видимо, подошел к телу Мариуса Дурре и обрезал толстые веревки, державшие его на высоте. Через десять секунд догадка Омара подтвердилась: на пол упало что-то большое и тяжелое, издав глухой громкий звук при столкновении с поверхностью. Далее и Омар, и Мартин смогли услышать Германа:
– Знаешь, Мариус, ты хоть меня сейчас не слышишь, но я знаю, если бы ты слышал, то согласился со мной, что твои уроки воспитания не принесли ровным счетом никакого результата. Хотя нет, результат они принесли, только явно не тот, на который ты рассчитывал. Ты задумал захватить в цирке власть и всех высших администраторов либо перестрелять, либо сделать рабами. Если бы ты не дерзил и не разбил мне нос, то ты был бы жив и спросил меня: откуда мне известно это? А оттуда, что благодаря твоим двоим главным ученикам я узнал, что ты создал тайную организацию, уже несколько месяцев занимающуюся подрывной деструктивной деятельностью, порочащую репутацию нашего Хозяина и членов Ближнего круга, как ты обозвал команду приближенных месье Сеньера. И ты даже название для своей откровенно террористической секты выбрал издевательское. «Апельсиновый клуб»! Ха! Зная, что у Хозяина на них аллергия, ты специально так его унижал! Ну ничего, главный лидер мятежников уже повержен. Осталось лишь отыскать твой треклятый дневник, и можно поведать будет Хозяину о ваших проделках. А пока я тут – не взять ли мне твой сгнивший язык и использовать для последующих исследований?
Омар не стал дожидаться конца безумного монолога и медленно пошел вперед. Мартин последовал за ним. Санитары вдалеке о чем-то громко дискутировали, но речь их разбирать было некогда. Высунув голову из-за угла и мгновенно ее убрав обратно, Омар проверил расположение Скотта относительно операционной.
– Что там? – шепотом спросил Мартин.
– Он возится у тела Дурре к нам спиной, – еще тише ответил бен Али. – Иштван еще в отключке.
Только Мартин хотел еще что-то сказать, как Омар резко остановил его. Он приготовил кинжал и, еще раз быстро осмотревшись в операционной, бесшумно зашел внутрь. Мартин остался снаружи, в коридорчике. Ему не хотелось ни мешать Омару, ни видеть смерть отца. Омар подкрался к доктору настолько близко, насколько позволяли правила тихого убийства и, дождавшись, пока тот поднимется, сказал:
– Доктор Армин ап Бедивер?
– Что за черт… – успел только произнести доктор и обернулся.
Омар не позволил ему договорить и практически мгновенно вонзил кинжал ему в шею с левой стороны, пробив почти насквозь. От такого быстрого удара Скотт скончался спустя несколько секунд и упал рядом с Дурре. Услышав звук от падения, Мартин осторожно зашел в операционную. Подойдя к мертвому отцу, лежавшему лицом вниз, он с
