И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

печалью посмотрел на него и тяжело вздохнул, не сказав ни слова, потому что никаких слов бы не хватило, чтобы передать всю боль, неподъемно опустившуюся на сердце Мартина. Отведя взгляд от отца, он посмотрел на Дурре, которого можно было спасти, если бы не чрезвычайный гнев Германа и всякое бездействие со стороны Мартина. По крайней мере, так казалось самому Мартину, уже готового нести тяжелейший грех.

Омар подошел к Иштвану и расстегнул ремни его кресла.

– Нужно поскорее привести его в чувства, – сказал бен Али, предполагая скорое возвращение санитаров.

– На одном из столиков должна стоять склянка с нашатырным спиртом, – сказал Мартин и стал искать нужную баночку.

Найдя ее, он подошел к креслу и, откупорив сначала, поводил пару секунд перед носом Иштвана. Эффект проявился сразу же, поскольку эфир практически вышел из организма и Иштван сам проснулся бы через несколько минут. Очнувшись, он долго щурился и пытался понять, что происходит. Руки, ноги и туловище его были свободны, чему он сильно удивился. А когда увидел перед собой Мартина вместе с Омаром – удивился вдвойне. Перед тем, как что-либо сказать, Иштван посмотрел чуть вдаль и увидел мертвые тела Мариуса и Германа. Вновь посмотрев на своих освободителей, он сказал:

– Что случилось? Как вы тут оказались?

– Вопросы твои излишни, Иштван, – парировал Мартин. – Не сейчас, не в это время. Позже ты обо всем узнаешь.

Умолкнув, Мартин и Иштван поспешили крепко обняться. Омар еще раз осмотрелся и прислушался, будто услышал что-то подозрительное. Желание Иштвана обнять и его он деликатно отверг, объясняя тем, что сейчас нужно поскорее отсюда уйти, а не обниматься. На самом деле, мысль здравая. Только уйти у них не получилось. Санитары вернулись обратно и, увидев всю картину, переглянулись и стали вопить и звать надзирателей.

– Вот и все, совершили возмездие, называется, – посетовал Омар, медленно отходя назад и готовясь прорезать путь отступления в стене шатра.

– Господи, помилуй нас, – промолвил Мартин, помогая Иштвану подняться с кресла.

Надзиратели пришли быстро, однако не стали предпринимать ровным счетом ничего. Просто встали с двух сторон и замерли. Санитары недоуменно посмотрели на них, потом снова друг на друга, потом на преступников. Затем из коридорчика вышло еще двое надзирателей, и санитары вновь успокоились, но и они, пройдя чуть дальше первых двух, встали рядом с трупами Дурре и Скотта. Ситуация стала уже совсем абсурдной, на первый взгляд. Но всего через мгновение в операционную зашли Эмиль Луа и Алекс Моррейн, своим появлением доведя бедных санитаров до шокового состояния. Чего скрывать, и Омар, Мартин и Иштван оказались невероятно сильно изумлены их появлением.

– Вы, вероятно, немного взволнованы нашим неожиданным появлением, – сказал Луа, проходя вперед, и, остановившись у тела Скотта, достал из кармана брюк белый платок. – Однако в нем нет ничего необычного. Мы с месье Моррейном долго разговаривали, обсуждали насущные дела, – он обхватил платком эфес кинжала и аккуратно вытащил его, после чего несколько секунд осматривал. – И решили совместно посетить доктора Скотта, потому как у нас возникли разногласия по поводу применения физических наказаний для бастующих работников. Стало интересно, что думает по данному вопросу самый авторитетный врач нашего цирка.

Иштван с Мартином напряглись и постоянно бегали глазами, посматривая то на одну группу надзирателей, то на другую. Омар же, демонстрируя железные нервы и крутой нрав, неподвижно стоял у самой стены и пристально смотрел на Луа.

– Но вот незадача, – продолжил Луа, – когда мы пришли, то обнаружили, что доктор убит ударом в сердце, да еще и кинжалом «Капля крови», который так желал найти наш Хозяин!

– Ударом в сердце? – непонимающе спросил Омар. – Но ведь он убит ударом в шею!

Тут Луа передал кинжал надзирателю, и тот, перевернув Скотта, быстрым движением пробил ему сердце, после чего оставил лежать на спине. Теперь заговорил Моррейн, доселе терпеливо молчавший позади:

– Месье Луа не ошибся, господа. На месте мы обнаружили два тела: Мариуса Дурре, попытавшегося сбежать, и Германа Скотта, предотвратившего побег, но и погибшего самого. А доблестные санитары в это время мыли хирургически инструменты, верно, господа санитары?

Напуганным до смерти санитарам только и осталось, что покорно кивать головами.

– Что все это значит? – спросил Иштван как Луа, так и Моррейна.

– Вы нам еще пригодитесь, друзья, – ответил Алекс. – Никак нельзя допустить ваших смертей, достаточно Мариуса.

Тут каждый из троих, готовых уже к аресту, но неожиданно оказавшихся спасенными, понял, что к чему. На первый взгляд похоже на фантасмагорическую комедию, разыгранную непонятно кем и непонятно с какой целью, но стоит присмотреться и немножко вникнуть, как перед глазами раскрывается настоящая картина возникшей действительности: Моррейну каким-то неведомым способом удалось перетащить Луа на сторону Апельсинового клуба, иначе бы Омара, Мартина и Иштвана сразу же арестовали. Вполне возможно, что Луа и не знает о существовании клуба, а Моррейн лишь тщательно повлиял на него, пообещав гораздо более комфортные условия в цирке без Сеньера. Однако, почему Моррейн пошел на соглашение с Луа, уже зная, что тот является членом Ближнего круга, – вопрос открытый, и ответ на него, как и его точное содержание, известны лишь ему одному. Все покажет время, которого осталось не так много.

Конец третьей части.

Часть четвертая

Да пробудятся спящие

Глава I

Примечательной особенностью данного произведения является слишком малое (возможно, даже ничтожное) описание или хотя бы сколь-нибудь какое упоминание некоторых достаточно важных исторических событий и моментов, как и должно быть положено историческому роману. Так или иначе, заполнять возникшую брешь рано или поздно пришлось бы, уважаемому читателю главное нельзя думать, что делаться это будет только для того лишь, чтобы оправдать жанр. Нет! Каждой детали отведено свое место и определена своя функция. Изменение местонахождения детали неизбежно ведет к нарушению ее функции и, что является конечным следствием, поломке всего механизма в целом.

Эпоха, доставшаяся автору данного произведения для отображения на многочисленных страницах, началась, как известно, крайне спонтанно, и многие исследователи до сих пор ведут жаркие и ни к чему не приводящие споры, с какого именно года считать историю эпохи второго Бонапарта во главе Франции. Шарль Луи Наполеон Бонапарт, сын единственного короля Голландии, избранный в 1848 году первым в истории французской государственности Президентом40, как главой государства (в том же году была свергнута т.н. Июльская монархия41 Луи-Филиппа Орлеанского), начал свое правление достаточно демократично, обещал всеми силами следовать республиканской конституции. Это с одной стороны. С другой стороны, куда более привлекательной,