Дом Чародея - Кэт О'Нил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне очень интересно, как вы дошли до этого, но сейчас, если позволите, боюсь, мне придется вас немножечко раздеть.
– Я не смог бы тебе помешать, даже если бы захотел… – прошептал Персиваль. Кошка снова подлезла ему под руку, и он стал механически её поглаживать.
Пожалуй, он действительно был не в состоянии, чтобы сопротивляться чему угодно. Может быть, если бы он был в несколько более здравом уме, он мог бы что-нибудь наколдовать… Впрочем, Джун не могла знать наверняка, каким он должен быть. Она просто представляла себе жившего здесь раньше колдуна грозным и могучим, и пока что ей приходилось делать весьма щедрую скидку на ситуацию. Всё же от долгого заключения в зеркале наверняка не так уж и просто оправиться. Она твёрдо решила обо всём его расспросить, но для начала надо бы его поставить на ноги. Вообще-то, Джун не была врачом, и с перевязыванием ран была знакома лишь в теории. Ну, там же всего лишь надо промыть, замотать и завязать покрепче, да? В общем, лучше всего было бы обратиться к врачу прямо с утра, о чём она и сообщила Персивалю.
– Ни в коем случае, – довольно резко отозвался тот, приоткрывая правый глаз. – Никто… Никто не должен знать… что ты меня выпустила… Понимаешь?
– Не очень, – Джун подозрительно прищурилась. – Вы же не какой-нибудь опасный преступник в бегах? Вы учтите, последний человек, который мне соврал, оказался весь в слезах под дождём посреди ночи. И это было вчера.
– Какая ты суровая, – слабо усмехнулся колдун, закрывая глаза. – Нет, просто… Ты же не хочешь, чтобы тот… кто со мной это сделал… узнал, что я вернулся?
– Хм, я подумаю над этим, как только вы сможете мне рассказать свою историю. До тех пор постараемся обойтись без врачей, хорошо.
– Весьма великодушно с твоей стороны.
– Не язвите человеку, который возится с вашими ранами, – хмыкнула Джун и надавила на перевязанную руку чуть сильнее нужного. Колдун зашипел. Кошка тоже. Джун ухмыльнулась и перешла к ране в боку. К счастью, из-за двух этих ран понадобилось всего-то снять с колдуна рубашку, и там оказалось несколько царапин, похожих на те, что были у него на лице, и из них всех сочилась золотистая кровь. Вообще-то, порезы выглядели довольно глубокими, что подразумевало, что крови должно быть гораздо больше, но что-то как будто не давало ей свободно литься, хотя и не останавливало кровотечение целиком. Ещё у него на прямо-таки костлявом бледном теле обнаружилось несколько тонких шрамов, причём некоторые были золотыми, а некоторые – совершенно обычными красноватыми.
– Ладно, я не хотела забрасывать вас вопросами, пока вам не станет лучше, но всё же почему у вас такая странная кровь? – в конце концов решилась спросить Джун, которую этот вопрос мучил уже целый день.
– Магия, – просто ответил Персиваль, и Джун решила больше его не беспокоить. Это был весьма логичный ответ, и хотя там наверняка было куда больше, что можно было бы узнать, допросы не следует устраивать в то время, когда человек едва ли может произнести связное предложение, не переведя дыхание раз пять в процессе. Поэтому она закончила перевязку молча, а потом накрыла его своим чистым одеялом. Кошка легла на подушку рядом с головой Персиваля, а Джун закрыла шторы, щипком погасила свечи и собрала все грязные вещи.
– Спокойной ночи, – сказала она, остановившись в дверях, хотя и думала, что колдун уже наверняка давно спит.
– Спокойной ночи, – раздался ей вслед сонный шёпот. – И спасибо…
Как ни странно, Джун заснула крепким сном, а проснулась ранним утром вполне бодрой, что особенно было странно с учётом обстоятельств. Она быстро оделась и застелила постель – спать ей пришлось под пледом, так что это заняло в два раза меньше времени, чем обычно, хотя придвинутую к стене двуспальную кровать застилать было не очень удобно. Она старалась всё делать тихо, чтобы никого не разбудить в доме.
А затем она решила пойти проведать колдуна. Тихо выскользнув в коридор, она не спеша направилась к двери гостевой спальни, держась поближе к стене – там полы почти не скрипели – и уже положила руку на дверную ручку, собираясь заглянуть внутрь, как вдруг услышала изнутри приглушённые голоса. Вернее, голос колдуна, что-то говорившего почти шёпотом, и иногда прерывавшее его мурлыканье. О чём именно они говорили, Джун не разобрала, поэтому она решительно постучала в дверь – голоса тут же затихли – и открыла её.
Комната была такой же, какой она её оставила ночью, только теперь из-за неплотных голубых шторок сочился утренний свет. Персиваль лежал с закрытыми глазами, а кошка мирно дремала у него на груди. Джун хмыкнула и направилась раздвигать шторы.
– Можете не прикидываться, что спите. Я слышала, как вы разговаривали.
– Стоило попытаться… Но вообще-то я не могу спать при свете, – вздохнул колдун, недовольно прячась от света под одеялом. Джун скрестила руки на груди и повернулась к нему.
– Как вы себя чувствуете?
– Скоро смогу бегать, – пробубнил он из своего тёмного укрытия.
– Для начала научились бы ходить, – припечатала Джун. – Не смейте вставать. Я приготовлю завтрак и принесу сюда.
– Вообще-то, в спальне есть не принято…
– У вас есть окно между кухней и кабинетом. Вы вообще в крошках спать должны.
И Джун утопала на кухню, бормоча себе под нос что-то о том, как мужчины любят строить из себя самых умных и сильных, а на деле они просто упёртые, заносчивые и скорее умрут, чем признают, что им нужна помощь, даже если это очевидно всем вокруг.
Пока закипал чайник, Джун сбегала в пекарню, которая открывалась чуть ли не на заре, чтобы обеспечить пищей ранних пташек вроде рыбаков, и прикупила несколько свежих пирожков с мясом и коричных булочек с яблоком. Дома она сделала овощной салат, расставила всё на подносе, включая чай и печенье, и отправилась к колдуну с завтраком. Дверь оказалась приоткрыта, и она просто пнула её. Персиваль за время её отсутствия подложил подушку себе под спину и принял полулежачее положение. Он выглядел уже гораздо лучше, хотя его жуткая бледность никуда не делась.
– Я же запретила вам вставать, – нахмурилась Джун и со звоном поставила поднос на тумбочку.
– А я и не встаю. Ей-богу, ты хуже моей покойной матушки!
Джун хотелось спросить, что это вообще должно значить, но вместо этого она