И пожнут бурю - Дмитрий Кольцов

Каждый, находившийся в вагоне, потерял возможность трезво оценивать произошедшее. Верить только что произнесенному тексту приказа внутренне отказывались все, не исключая Клода. Радости его не было предела, но, дабы не показывать этого своим коллегам, он позволил себе лишь слегка улыбнуться, а после немедленно встал и низко поклонился Хозяину.

– Благодарю Бога, мой господин, – сказал он, сев на место, – за столь великую честь. Вы можете не сомневаться – величие нашего цирка не будет попрано!

– Я не сомневаюсь, Клод, – произнес Сеньер и направил взгляд на первый левый стул. – Вы по праву можете занять это место, вы его заслужили. Прошу.

Поначалу Клод не понял, что ему сказал Хозяин. Лишь когда его локтем толкнул сидевший рядом Леви, он опомнился и быстро допрыгал до своего нового места. Сел он только после того, как поцеловал руку Хозяину и шепотом вознес ему молитвенную благодарность. Теперь весь кураж у «лордов» спал, поскольку было для них очевидным, что Клод займет сразу же и должность управляющего, за которую-то основная грызня и велась. Но изумлению их не было предела, когда Хозяин приказал Ларошу читать второй приказ, который гласил:

– «Учитывая многочисленные заслуги почивших месье Буайяра и месье Фельона, а также практическую невозможность дальнейшего совмещения должностей шпрехшталмейстера и управляющего делами цирка, мною было принято решение должности эти разделить, а саму по себе должность управляющего делами упразднить, распределив обязанности между вновь введенными должностями», – так звучала первая часть приказа, Ларош сразу же приступил к чтению второй. – «Ввести должность архивариуса, который будет отвечать за хранение, учет и распределение всей документации внутри цирка, в частности, цирковым архивом, который ранее находился под непосредственным управлением управляющего делами; на данную должность назначаю начальника типографии месье Николя Леви, с оставлением в предыдущей должности. Ввести должность заведующего хозяйственно-бытовыми делами цирка, в обязанности которого будет входить контроль за всей деятельностью цирка, связанной с продовольствием, техническим обслуживанием, а также составлением сметы расходов цирка на все бытовые отрасли; на данную должность назначаю казначея и начальника кассы месье Жоржа Франка, с оставлением в должности начальника кассы; его же освобождаем от должности казначея и перевожу в ранг помощника. Передать полномочия управляющего делами, связанные с обеспечением функционирования всего административного аппарата цирка, секретарю директора месье Жану Ларошу, установив его жалование на уровне заместителя директора. На должность казначея назначаем самого себя, поскольку без централизованного руководства финансами добиться увеличения прибыли не получится. Остальные полномочия управляющего делами, связанные с общим руководством цирком, документационной работой, обеспечением высшего нормативного контроля и безопасности, также возлагаем на себя.»

– Отныне, как мне видится, – медленно произнес Сеньер, вглядываясь в изумленные лица онемевших мужчин, – в нашем цирке наконец-то восстановится порядок. Месье Ларошу дарованы новые полномочия, и потому он по праву может занять первое место справа. Прошу, Жан.

Ларош, поставив поднос на стол, опустился на колени и поцеловал руку Хозяина, после чего занял указанное место. В последующие несколько минут все взгляды были прикованы исключительно на него. Сеньер продолжал что-то говорить касаемо предстоящей стоянки в Вьерзоне, но впервые не он стал центральной фигурой, привлекшей внимание высших цирковых иерархов. Ларош это заметил и поспешил упрекнуть их:

– Господа, неужто мое лицо вам разглядывать интереснее, чем слушать указания нашего дорогого директора?

Вмиг про него забыли, перефокусировав взгляды на Хозяина. Последний сделал вид, будто не заметил этого проявления общественного возмущения. Впрочем, «лорды» больше удивлены были неожиданным упразднением самой должности управляющего делами, которая существовала со времен основания цирка. В причину, озвученную Хозяином, разумеется, верить никто не собирался, однако «не верить» позволяли себе лишь за спиной у Сеньера.

– Также хотелось бы объявить, – продолжал Сеньер, – что во время нашего пребывания в Вьерзоне с поезда сойдет месье Адруа, он сядет на прямой поезд до Парижа, поскольку ему предстоит разрешить некоторые дела, связанные со снятием средств с двух цирковых счетов для обеспечения финансирования представления в столице, которое предстоит чуть более, чем через месяц. Также не советую никому из вас препятствовать работе месье Обье. Отныне он будет моим личным советником, так что не забывайте, кого следует уважать, а кого можно обидеть явным проявлением неуважения.

Он замолчал, но, посмотрев на Лароша, закончил:

– Через Лароша будете мне передавать информацию, да. Можете быть свободны. Пусть только доктор Скотт останется.

Пребывая в недоумении, каждый из «лордов» поднялся со своего места, низко поклонился Хозяину и вышел из вагона. Скотт, как и попросил Хозяин, остался на своем месте.

– Как твои исследования, Герман? – спросил Сеньер, имея в виду исследования по разработке лекарств из детской крови.

– Пока что серьезных продвижек не наблюдается, – с досадой ответил Герман. – По прибытии в Тур я планирую через микроскоп исследовать кровь Дурре и того мальчика из клоунской группы. Это будет последняя работа с использованием Дурре – кровь его я выжму полностью, осушу до последней капли.

– Не радикально это? – с сомнением в голосе произнес Сеньер. – Дурре может еще пригодиться нам в качестве подопытного, разве нет?

Скотт усмехнулся и отрицательно потряс головой.

– Нет, мой господин, – сказал он с злорадной улыбкой, – этот старик отдал нам все, что мог. Я, по просьбе Эмиля, несколько раз усиленно допросил Мариуса, потому как Эмилю потребовалось узнать о существовании в цирке какой-то подпольной организации, помышляющей о перевороте. Бред сумасшедшего, конечно, но допросы я провел.

Сеньер недовольно посмотрел на Германа. Жир на его шее, овитой венозными полосами, сформировался в некое подобие кожаного мешочка, сильно уродуя внешний вид Хозяина. Скотт, заметив это, ужаснулся.

– И что же дали эти допросы? – чуть ли не со стоном спросил Сеньер. – Он сознался в чем-то противоправном?

– Нет, мой господин, – ответил Герман, поправляя воротник, сдавливавший шею уже у него самого. – Дурре лишь обмолвился парой фраз, наподобие тех, что кричат обычно бастующие шахтеры или буржуа. Но про подпольную организацию ничего не сообщил.

– Оно и ясно, кто в здравом уме осмелится против меня выступить? Если им дороги жизни, то они будут беспрекословно подчиняться моей воле, как было до этого…

Герман немедля одобрительно кивнул.

– Ладно, как приедем в Тур – продолжай свои исследования, – сказал Сеньер и поднялся со стула. – Мне же необходимо переговорить с кюре.

Герман поклонился и покинул вагон вслед за Сеньером, только в другую сторону.

В то время, пока Хозяин и Герман беседовали, в тамбуре вагона Обье был остановлен несколькими «лордами», в числе которых оказались Франк, Леви и Буффле.

– Господа, мне необходимо пройти в свой вагон, – сказал комиссар, пытаясь пробиться, – будьте любезны пропустить меня.

– Нет, нет, нет, комиссар, – раздраженно сказал Буффле, –