Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

глаза неестественно сияли. Рука коснулась моего бедра – вроде бы случайно. И все мое тело вдруг потребовало, чтобы я задержался и посмотрел, что из этого выйдет.

Нельзя доверять своему телу, когда оно советует тебе что-нибудь вроде этого. Оно отмахивается от таких вещей, как твои настоящие привязанности, нежелательная беременность или передача заболеваний половым путем. Оно просто хочет. Я изо всех сил старался не обращать на него внимания, однако переходы кишмя кишели людьми, многие из которых являлись потрясающе красивыми женщинами. Похоже, другие в «Зеро» не появляются. И конечно, большинство из них с удовольствием делало все, чтобы удостовериться: я это вижу и понимаю.

Надо сказать, то же самое делали и некоторые мужчины, но с этим я еще как-то справлялся.

Ситуация осложнялась еще и тем, что мы то и дело проходили мимо такого, чего я еще ни разу в жизни не видел. Даже в кино. Одна девица, например, с помощью языка и кубика льда…

Послушайте, просто поверьте мне на слово: это чертовски отвлекало.

Когда мы наконец приблизились к лестнице, ведущей на верхнюю площадку, Томас ускорил шаг. Лестницу он одолел, перепрыгивая через три ступеньки. Я старался не отставать от него, поминутно оглядываясь в поисках потенциального неприятеля. Это имело побочные эффекты, поскольку мне приходилось глазеть на такое количество привлекательных девушек, какого я еще не видел – по крайней мере, сразу. Впрочем, я и глазел вполне профессионально. Кто-то из них вполне мог скрывать…

На самом деле, кое-что из того, что они скрывали, я видел, и это повергало меня в шок.

Я одолел последние ступени как раз вовремя, чтобы увидеть, как Томас бросается в объятия дамы.

Жюстина даже для женщины не особенно высока – по крайней мере, не была высока до тех пор, пока не надела туфли на пятидюймовых шпильках. Внешне она мало изменилась со времени нашей последней встречи: красивое, но не кукольное, вполне естественное лицо с улыбкой, от которой тает сердце. Волосы ее довольно давно уже сделались серебристо-белыми, и она собрала их в тугой пучок на затылке, заколов китайскими палочками для риса.

Но конечно, в нашу прошлую встречу она не была одета в костюм женщины-кошки из белого латекса – вплоть до белых же перчаток. Он подчеркивал ее формы, причем более чем успешно.

Томас упал на колени и обхватил руками ее талию, крепко прижимая к себе. Она обняла его затянутыми в перчатки руками за шею. Оба застыли на мгновение, закрыв глаза, не видя и не слыша ничего.

Это здорово отличалось от происходившего вокруг.

Я отвернулся от них, облокотился на перила и принялся смотреть на происходившее внизу в попытке подарить брату и его любимой хоть минуту наедине. Жюстина не случайно облачилась в скрывающий почти все ее тело костюм. Дело в том, что прикосновение настоящей, искренней, беззаветной любви – проклятие для вампира Белой Коллегии. Томас рассказывал мне о вампирах, получивших ожоги, дотронувшись до обручальных колец или просто цветка. И опаснее всего для них – прикосновение того, кто любит и любим.

Я собственными глазами видел, как Томас заработал ожог второй степени в последний раз, когда целовал Жюстину.

Они не были вместе с той самой ночи, когда она рискнула своей жизнью ради спасения его, добровольно отдавшись ему в тот момент, когда он умирал от истощения. Томас, в свою очередь, отказался взять все ее жизненные силы без остатка, как того требовала темная сторона его натуры. Даже так он едва не убил ее – именно в ту ночь она поседела. Ей потребовалось несколько лет, чтобы восстановить психику, травмированную несколькими годами связи с инкубом, но она сумела это сделать. В настоящее время она работала личной помощницей старшей сестры Томаса, Лары, что открывало ей доступ ко многим сокровенным тайнам Белой Коллегии. А то, что ее защищала настоящая любовь, означало, что вампиры больше не могут кормиться ею – с точки зрения Лары, это делало Жюстину еще более ценной сотрудницей.

Это также означало, что Томас тоже не мог прикоснуться к ней. Будь он обычным вампиром Белой Коллегии, заинтересованным лишь в утолении своего голода, он смог бы получить от нее все, чего хочет. Увы…

Порой ирония подобна удару ногой по причинному месту.

Некоторое время я смотрел вниз, на танцующих, не особенно присматриваясь к ним, а просто наблюдая за игрой света. Потом, увидев краем глаза, что Томас и Жюстина отстранились друг от друга, повернулся и подошел к ним. Жюстина жестом пригласила нас сесть на развернутые лицом друг к другу диваны.

Томас уселся с краю дивана, и Жюстина сразу же прижалась к нему, тщательно следя, чтобы не коснуться его кожи немногими оставшимися неприкрытыми частями тела. Я сел напротив, опершись локтями о колени.

Я улыбнулся Жюстине. Должно быть, пол и стены в этом месте обшили звукопоглощающим материалом, потому что грохот музыки воспринимался здесь заметно тише.

– Жюстина, вы сегодня просто женщина-мечта резинового человечка из «Мишлена».

Она рассмеялась, и щеки ее чуть порозовели.

– Мы все-таки стараемся поддерживать имидж клуба. Как поживаете, Гарри?

– Наполовину задохнулся от всего этого дыма, и голова идет кругом, – признался я. – Томас сказал, у вас есть какая-то информация?

Жюстина серьезно кивнула и взяла с дивана картонную папку.

– Ходят слухи о розысках Стража-изменника, – сказала она. – Подробностей немного, но мне удалось достать вот это.

Она