Собрание сочинений. Т. 1 - Саша Черный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
АНАРХИСТ*
Жил на свете анархист.Красил бороду и щеки,Ездил к немке в ТериокиИ при этом был садист.
Вдоль затылка жались складкиНа багровой полосе.Ел за двух, носил перчатки —Словом, делал то, что все.
Раз на вечере попович,Молодой идеалист,Обратился: «Петр Петрович,Отчего вы анархист?»
Петр Петрович поднял бровиИ багровый, как бурак,Оборвал на полуслове:«Вы невежа и дурак».
<1908>НЕДОРАЗУМЕНИЕ*
Она была поэтесса,Поэтесса бальзаковских лет.А он был просто повеса —Курчавый и пылкий брюнет.
Повеса пришел к поэтессе,В полумраке дышали духи,На софе, как в торжественной мессе,Поэтесса гнусила стихи:
«О, сумей огнедышащей ласкойВсколыхнуть мою сонную страсть.К пене бедер, за алой подвязкойТы не бойся устами припасть!
Я свежа, как дыханье левкоя…О, сплетем же истомности тел!»Продолжение было такое,Что курчавый брюнет покраснел.
Покраснел, но оправился быстроИ подумал: была не была!Здесь не думские речи министра,Не слова здесь нужны, а дела…
С несдержанной силой кентавраПоэтессу повеса привлек.Но визгливо-вульгарное: «Мавра!!»Охладило кипучий поток.
«Простите… — вскочил он. — Вы сами».Но в глазах ее холод и честь:«Вы смели к порядочной даме,Как дворник, с объятьями лезть?!»
Вот чинная Мавра. И задомУходит испуганный гость.В передней растерянным взглядомОн долго искал свою трость…
С лицом белее магнезииШел с лестницы пылкий брюнет:Не понял он новой поэзииПоэтессы бальзаковских лет.
<1909>ПЕРЕУТОМЛЕНИЕ*
(Посв. исписавшимся «популярностям»)
Я похож на родильницу, Я готов скрежетать… Проклинаю чернильницу И чернильницы мать!
Патлы дыбом взлохмачены, Отупел, как овца,— Ах, все рифмы истрачены До конца, до конца!..
Мне, правда, нечего сказать, сегодня, как всегда,Но этим не был я смущен, поверьте, никогда —Рожал словечки и слова, и рифмы к ним рожал,И в жизнерадостных стихах, как жеребенок, ржал
Паралич спинного мозга? Врешь, не сдамся! Пень-мигрень, Бебель-стебель, мозга-розга, Юбка-губка, тень-тюлень,
Рифму, рифму! Иссякаю,— К рифме тему сам найду… Ногти в бешенстве кусаю И в бессильном трансе жду.
Иссяк. Что будет с моей популярностью?Иссяк. Что будет с моим кошельком?Назовет меня Пильский дешевой бездарностью,А Вакс Калошин разбитым горшком…
Нет, не сдамся… Папа-мама, Дратва-жатва, кровь-любовь, Драма-рама-панорама, Бровь, свекровь, морковь… носки!
<1908>СИРОПЧИК*
(Посв. «детским поэтессам»)
Дама, качаясь на ветке,Пикала: «Милые детки!Солнышко чмокнуло кустик…Птичка оправила бюстикИ, обнимая ромашку,Кушает манную кашку…»
Детки, в оконные рамыХмуро уставясь глазами,Полны недетской печали,Даме в молчанье внимали.Вдруг зазвенел голосочек:«Сколько напикала строчек?..»
<1910>ИСКУССТВО В ОПАСНОСТИ!*
Литературного орденаРыцари! Встаньте, горим!!Книжка Владимира ГординаВышла изданьем вторым.
<1910>ПЕСНЯ О ПОЛЕ*
«Проклятые» вопросы,Как дым от папиросы, Рассеялись во мгле. Пришла Проблема Пола, Румяная фефела, И ржет навеселе.Заерзали старушки,Юнцы и дамы-душки И прочий весь народ. Виват, Проблема Пола! Сплетайте вкруг подола Веселый «Хоровод».
Ни слез, ни жертв, ни муки…Подымем знамя-брюки Высоко над толпой. Ах, нет доступней темы! На ней сойдемся все мы — И зрячий и слепой.Научно и приятно,Идейно и занятно — Умей момент учесть: Для слабенькой головки В Проблеме-мышеловке Всегда приманка есть.
<1908>ЕДИНСТВЕННОМУ В СВОЕМ РОДЕ*
Между Толстым и Гоголем Суворин Справляет юбилей.Тон юбилейный должен быть мажорен: Ври, красок не жалей!Позвольте ж мне с глубоким реверансом, Маститый старичок,Почтить вас кисло-сладеньким романсом (Я в лести новичок):
Полсотни лет, Презревши все «табу»,Вы с тьмой и ложью, как Гамлет, Вели борьбу.
Свидетель Бог! Чтоб отложить в сундук,—Вы не лизали сильным ног, Ни даже рук.
Вам все равно —Еврей ли, финн, иль грек,Лишь был бы только не «Евно», А человек.
Твои глаза (Перехожу на ты!),Как брюк жандармских бирюза, Всегда чисты.
Ты vis-à-vis С патриотизмом — полПо объявленьям о любви Свободно свел.
И орган твой, Кухарок нежный друг,Всегда был верный часовой Для верных слуг…………………………………………На лире лопнули струны со звоном!..Дрожит фальшивый, пискливый аккорд…С мяуканьем, с визгом, рычаньем и стономНесутся кошмаром тысячи морд:Наглость и ханжество, блуд, лицемерье,Ненависть, хамство, жадность и лесть,Несутся, слюнявят кровавые перьяИ чертят по воздуху: Правда и Честь!
<1909>ПО МЫТАРСТВАМ*
У райских врат гремит кольцомДуша с восторженным лицом:— Тук-тук! Не слышат… вот народ!К вам редкий праведник грядет!
И после долгой тишиныРаздался глас из-за стены:— Здесь милосердие царит —Но кто ты? Чем ты знаменит?
— Кто я? Не жид, не либерал!Я «письма к ближним» сочинял…За дверью топот быстрых ног,Краснеет райских врат порог.
У адских врат гремит кольцомДуша с обиженным лицом:— Эй, там! Скорее, Асмодей!Грядет особенный злодей…
Визгливый смех пронзает тишь:— Ну, этим нас не удивишь!Отца зарезал ты, иль мать?У нас таких мильонов пять.
— Я никого не убивал —Я «письма к ближним» сочинял…За дверью топот быстрых ног,Краснеет адских врат порог.
Душа вернулась на погост —И здесь вопрос не очень прост:Могилы нет… Песок изрыт,И кол осиновый торчит…
Совсем обиделась душаИ, воздух бешено круша,В струях полуночных тенейЛетит к редакции своей.
Впорхнувши в форточку клубком,Она вдоль стен бочком, бочком,И шмыг в плевательницу. «О!Да здесь уютнее всего!»
На утро кто-то шел, спеша,И плюнул. Нюхает душа:— Лук, щука, перец… Сатана!Ужель еврейская слюна?!
— Ах, только я был верный щит!И в злобе выглянуть спешит —Но сразу стих священный гнев:— Ага! Преемник мой — Азеф!
<1909>ПАНУРГОВА МУЗА*
