Жак Оффенбах и другие - Леонид Захарович Трауберг

Клаварош нашел выход: подсвечник. Речь идет вовсе не о подставке для свечи. На офицерском жаргоне так именуется ни в чем не повинный персонаж, который, сам того не зная, отвлекает подозрения супруга. Выбор падает на молодого робкого клерка по имени Фортунио. Он и вправду влюблен в свою хозяйку — в этом смысл комедии. Всемирно известные слова, приведенные выше, — из песенки, которую за столом по просьбе хозяйки исполняет Фортунио.

В 1850 году пьеса Мюссе была поставлена в знаменитом театре «Комеди Франсэз». Его известность также носит странный характер, о чем стоило бы поведать в этой книге. «Французский театр», «Театр Императора», который позже все стали именовать «Французской Комедией», был первым упомянутым Наполеоном в его «московском декрете» (именно так: «московском»). Стоя у стен Москвы в ожидании послов, Бонапарт занялся организацией театрального дела в Париже. В репертуаре театра должны были иметь место только «высокие» комедия и трагедия. Трудно сказать, чего больше — комедии или трагедии — в этом акте заботы о репертуаре театров в канун уже явственной гибели империи.

Непонятно, почему приверженец абсолютизма Наполеон вместо назначения директора в театр поручил руководство коллегии из главных актеров. Они ссорились, интриговали, к середине века из театра ушли лучшие драматурги, сборов не было. Та самая Рашель, о которой говорилось выше, поступила решительно. Она обратилась к недавно избранному президенту Франции, Луи Бонапарту. В театр пришел директор, веселый и добродушный писатель, автор популярных романов, друг Мюссе и Нерваля, Арсен Уссе. Он энергично повел дела, вернулись драматурги, вернулась публика.

Как-то Уссе встретился мимоходом с тридцатилетним музыкантом, которого любили в Париже и Лондоне за искусную игру на виолончели. Дела Жака Оффенбаха шли плохо: он был женат, у него было двое детей, он мечтал получить заказ на комическую оперу в театре, так и называвшемся «Опера Комик», но безуспешно. Уссе внезапно спросил его: «Не хотите пойти к нам дирижером?» «Хочу», — немедленно ответил Оффенбах.

Оркестр «Комеди Франсэз» состоял из трех скрипок и барабана; в спектаклях его использовали редко, играл оркестр главным образом в антрактах. Изредка Оффенбаху удавалось сочинить музыку для песен в комедиях Мариво или Дюма. Так он написал несколько номеров для комедии Мюссе «Подсвечник» — появилось первое лирическое произведение автора «Прекрасной Елены».

Легко понять, что́ вдохновило композитора. Вопреки фривольной завязке пьеса Мюссе — вершина лирической поэзии (пьеса — не в стихах). Диалоги двух героев, Жаклины и Фортунио, вышли из великих сцен «Как вам это понравится», из «Игры любви и случая» Мариво. Но Оффенбах сочинил музыку. Нетрудно найти аналог этой простой и великолепной песенке — перекличка с заключительным квартетом «Похищения из сераля» несомненна; недаром всю жизнь Оффенбах не разлучался с книгой, посвященной биографии автора песенки Керубино. И все же…

Моцарт жил в конце XVIII века, Оффенбах — в середине XIX. Не Австрия, а Франция, Париж; здесь, в маленьких кафе, где пели никому не известные певцы, в переулках и на площадях, где выступали полунищие исполнители, нашел будущий создатель «Периколы» новые лирические звучания. Рядом с зовущей в бой, рядом с издевательской, рядом с вакхической песнью жила песня нежная, светлая, грустная и радостная одновременно. Идущие из глубины сердца мелодии владели воображением молодого музыканта и композитора, которого упорно называли «ироническим». У парижских куплетистов мальчик из Кёльна научился зло вышучивать все и вся, в том числе даже композиторов, которых чтил. Но также он научился чувствовать. Только не забудем, что чувствительность эта была особенной; мы имеем право назвать ее, по существу, «опереточной». Ведь все-таки начинается «Подсвечник» с не слишком пристойной сцены.

Фортунио не спел своей песенки в «Комеди Франсэз». Но через десять лет в театре «Буфф Паризьен» вновь прозвучала эта мелодия; Кремье и Галеви написали либретто одноактной оперетты, Оффенбах создал «Песенку Фортунио», имевшую огромный успех. Четырьмя годами раньше он переделал маленькую музыкальную комедию «Сокровища Матюрена» в «Свадьбу при фонарях». Это было чудесное сочетание простодушного комизма с подлинным лиризмом, недаром оперетта мгновенно была поставлена во всех странах Европы. И — ничего не скажешь: с лирического шедевра, мелодии Орфея, начинается «Орфей в аду».

Так вошел в творчество великого композитора третий компонент. Вошел, может быть, основательнее двух других. Именно этот элемент был принят как заповедь великой школы (дуэт Сафи и Баринкая, вальсы Легара и Кальмана), живет в творениях Дунаевского и Лоу. Торжеством этого лирического начала уже через два десятилетия после романса Фортунио явилась оперетта Жака Оффенбаха, Людовика Галеви, Анри Мельяка (и добавим, Гортензии Шнейдер) «Перикола». Она появилась в 1868 году, через год после беспримерного успеха «Великой герцогини Герольштейнской». С «Периколой» как бы закончился «конкистадорский» этап «Буфф Паризьен» и «Варьете»; все, что было сделано позднее, было менее значительно.

Существует тенденция отделять «Периколу» от предыдущих шедевров Оффенбаха. На сцене — не Греция, не средние века. Однако перенесение действия в XVIII век, в экзотическую испанскую колонию — налицо. Сторонники именования многих классических оперетт «комическими операми» настаивают на применении этого термина в первую очередь к «Периколе». Позднее вернемся к этим определениям.

В отличие от мифических Орфея, Евридики, греческих царей, герцогини Герольштейнской, средневековых рыцарей («Синяя Борода» — прозвище, данное барону Жилю де Ретцу, современнику Жанны д’Арк, но, конечно, вся история с убитыми женами — легенда) героиня «Периколы» — личность существовавшая. Микаэла Виллегас, прозванная Периколой (в перуанском обиходе — «сущая шлюха»), была актрисой в столице Перу Лиме, любовницей испанского вице-короля Андреса де Риверы. Скорее всего, особым целомудрием не отличалась, из фавориток была позднее разжалована.

Нет сомнения, на мысль об оперетте подтолкнула Галеви и Мельяка блестящая одноактная комедия Проспера Мериме «Карета святых даров», вошедшая в «Театр Клары Гасуль». Вот как сам Мериме излагает существо событий: «У знаменитой лимской актрисы по имени Перичола явилось однажды желание отправиться в церковь в карете. В то время в Лиме было очень мало экипажей, и все они принадлежали особо знатным лицам. Сеньорита Перичола, которую содержал вице-король Перу, добилась, не без некоторых усилий, чтобы ее любовник подарил ей великолепную карету, в которой она проехалась по городу, к великому изумлению жителей Лимы. Позабавившись своей каретой около часа, она вдруг ощутила прилив благочестия и подарила карету кафедральному собору, с тем чтобы священники могли скорее доставлять в ней больным святые дары. Кроме того, она дала и средства на содержание кареты. С тех пор в Лиме святые дары возят в карете, и имя этой актрисы пользуется там великим почетом».[12]

В 1850 году комедия была поставлена в «Комеди Франсэз», в одно время