Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер

Билл говорил правду, но легче от этого не становилось. Кирби не воскресить. Я не знал, что за завесой прячется Перевертыш, только это ничего не меняло.

Кирби все равно мертв.

И Энди… Господи, об этом я даже не подумал. Энди с Кирби связывали тесные отношения. Это разобьет ей сердце.

Если она, конечно, останется жива.

Билли – я как-то еще не привык называть его Уильямом – поморгал, сдерживая слезы.

– Ты же не знал, что все так обернется, дружище, – сказал он. – Мы все обязаны тебе жизнью, Гарри. Я рад, что нам выдался шанс помочь тебе здесь. – Он мотнул головой в сторону полицейских. – Пойду поговорю с ними, потом поеду к Джорджии. А тебе, наверное, пора.

Мы обменялись рукопожатиями, и он чуть не расплющил мне руку – от волнения, скорее всего. Я кивнул.

Уличные фонари начинали оживать, когда я вышел с черного хода и миновал старую книжную лавку, где больше не был желанным гостем. А вот и то самое место на мостовой, где несколько лет назад я едва не расстался с жизнью… я невольно поежился. Черт, я тогда едва ушел от старой с косой…

А Кирби сегодня не ушел.

Голова моя, наверное, наполовину выключилась. Я должен был бы ощущать больше эмоций. Я должен был бы буквально рехнуться. Меня должно было бы трясти от страха. Или еще чего-то подобного. Вместо этого я словно бы наблюдал за ходом событий из какого-то безопасного места где-то чуть позади и выше меня. Возможно, решил я, это побочный эффект созерцания истинной формы Перевертыша. Или скорее побочный эффект того, что мне пришлось проделать, чтобы с этим справиться.

Я не беспокоился о том, что Перевертыш наблюдает за мной с высоты. Конечно, он мог это делать, но вряд ли остался бы незамеченным. Сверхъестественные твари вроде него обладают чудовищной энергетикой: реальность вблизи них начинает испытывать такое напряжение, что избежать побочных эффектов почти невозможно. Одним из таких эффектов является что-то вроде исходящего от этих тварей психического зловония – мои органы чувств уловили его задолго до того, как Перевертыш приблизился на расстояние атаки.

Почитайте немного фольклора, только настоящего, не причесанного Диснеем со товарищи. Начните с братьев Гримм. Конкретно про Перевертышей у них нет, но это даст вам некоторое представление, насколько мрачными могут быть подобные истории.

Так вот, Перевертыши намного, намного страшнее. Для более полного представления о них вам стоит послушать предания навахо, юта и других индейских племен юго-запада Штатов. Они редко говорят на эту тему, поскольку искренний и абсолютно естественный страх, внушаемый такого рода историями, делает Перевертышей только сильнее. А чужим об этом рассказывают еще реже, поскольку чужие не могут полагаться на фольклор – не самую плохую основу для того, чтобы защитить себя. А еще потому, что ты никогда не знаешь: а вдруг тот, кому ты все это рассказываешь, и есть Шкура-Перевертыш. Возможна ведь и такая мрачная ирония судьбы. Однако я в своем ремесле не первый год, так что знаком с теми, кто помнит эти истории. Они делились ими со мной при свете дня, тревожно оглядываясь по сторонам, словно боялись, что жуткие легенды могут привлечь внимание Перевертыша.

Потому что случалось и такое.

Вот какие они, Перевертыши. Даже люди, понимающие опасность, которую собой представляют эти твари, и лучше любого другого в этом мире знающие, как защититься от них, – даже они не любят об этом говорить.

Впрочем, в некотором роде это играло мне на руку. Прогулка по темному переулку в разгар чикагской ночи, в том числе по тому месту, где меня чудом не порвали в клочья, щекотала нервы, но не настолько, как могло бы происходить в присутствии Перевертыша. Если бы все обернулось кошмарами, не уступающими по действию на психику «Байкам из склепа», я бы сразу понял, что оказался в опасности.

Пока же ночь оставалась всего лишь…

Невысокая фигурка в легкой куртке с символикой чикагской футбольной команды выступила из-за угла. Восстановленное городское освещение позволило рассмотреть светлую шевелюру.

– Вечер добрый, Дрезден, – произнесла сержант Кэррин Мёрфи.

…немного утомительной.

– Мёрф… – механически отозвался я.

Мёрфи работает в Отделе специальных расследований Чикагской полиции. Когда случается что-либо сверхъестественно поганое и в это дело впутывают полицию, Мёрфи частенько обращается ко мне за советом или помощью. Городские власти, да и жители тоже, не любят слышать о «вымышленных» тварях вроде Перевертыша или вампиров. Им гораздо проще отмахнуться от проблемы – и тогда ее спихивают на Мёрфи и остальных ребят из ОСР.

– Я тут прикормила одного парня из дорожной полиции, чтобы он приглядывал за некоторыми конкретными тачками, – сообщила Мёрфи. – Плачу ему пивом от Макэнелли. Он позвонил мне и сказал, что твою машину эвакуировали.

– Ох, – вздохнул я.

Мёрфи пристроилась ко мне. Я свернул на тротуар. Роста в ней пять футов с небольшим, светлые волосы чуть ниже плеч, а еще ярко-голубые глаза. Она не то чтобы хорошенькая, но симпатичная – в общем, законченный типаж чьей-нибудь любимой тетушки. Что не так уж сильно отличается от истины. У нее целая куча родни – огромная семья ирландцев-католиков.

– Потом я услышала о перебоях с электричеством, – продолжала Мёрфи, – и о каких-то серьезных нарушениях общественного порядка в квартале, где проживают твои друзья-оборотни. И еще сообщили о девушке, которая, возможно, не выкарабкается, и о юноше, который уже не выкарабкался.