Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без пяти семь Гюльбенкян заявил, что есть еще один пункт, который не был затронут в новом соглашении. Все оцепенели. Директорам в Лондон были отправлены телеграммы, и все ждали ответов. Оглушительная тишина охватила отель Aviz. Однако поскольку еда была заказана и могла остыть, то Нубар Гюльбенкян пригласил «караван» к столу. В результате ужин получился похожим на похороны, 12 мужчин выпили только одну бутылку шампанского. Праздновать было нечего.
Около полуночи из Лондона пришли телеграммы. Было получено согласие на последнее требование Гюльбенкяна. Соглашения были перепечатаны, Гюльбенкян подписал их в полвторого ночи, и они были посланы специальным самолетом в Лондон. Соответствующим инстанциям сообщили, что судебное разбирательство, назначенное на этот день, следует прекратить, а измученная группа в Лиссабоне наконец перебралась в ночное кафе, чтобы отпраздновать событие бутербродами и дешевым вином.
Так шли переговоры по групповому соглашению ноября 1948 г., которое внесло изменения в учредительные документы Iraq Petroleum Company. В придачу к увеличению общего объема добычи и другим плюсам Гюльбенкян получал дополнительные отчисления от нефти. Он уже не был «Мистер Пять процентов», он стал более внушительной фигурой. Соглашения сами по себе были «образцом запутанности». Специалист Англо-иранской компании (а в будущем ее председатель) заявил: «Нам удалось составить соглашение, которое совершенно никому не понятно». Но в такой сложности было преимущество, ибо, как выразился один из адвокатов Гюльбенкяна, «никто никогда не сможет оспорить в суде эти документы, потому что никто не сможет понять их».
Как только гранитная непробиваемость Галуста Гюльбенкяна была преодолена и новое групповое соглашение об Iraq Petroleum Company было подписано, соглашение о «Красной линии» прекратило свое существование, и юридическое препятствие к участию Jersey и Socony в Aramco было устранено. Это была продолжительная и тяжелая борьба, в результате которой две компании завоевали право доступа к природным ресурсам Саудовской Аравии. «Если сложить от начала до конца все переговоры, которые привели к этой сделке, то они достанут до луны», – заметил один из участников. В декабре 1948 г., через два с половиной года после первого обсуждения сделки, займы Jersey и Socony можно было считать выплатами и объединение в рамках Aramco могло наконец завершиться. Новая корпорация, в большей степени соответствующая масштабам саудовских ресурсов, стала реальностью. С заключением сделки Aramco стала собственностью Jersey и Socony, как и Socal с Texaco. И она была на 100 % американской компанией.
Со своей стороны Гюльбенкяну еще раз удалось сохранить свое творение – Iraq Petroleum Company, а также статус в борьбе с объединенными силами международных нефтяных компаний. Его последний выход на сцену позволил заработать сотни миллионов долларов. Гюльбенкян прожил еще шесть лет в Лиссабоне в бесконечных спорах с партнерами по IPC, по многу раз переписывая завещание. Когда семь лет спустя, в 1955 г., он умер в возрасте 85 лет, то оставил три бессмертных «предмета»: огромное состояние, великолепную коллекцию произведений искусства и самое главное – бесконечные судебные тяжбы вокруг завещания и условий владения его состоянием[382].
Кувейт
Другая американская компания, Gulf Oil, испытывала большие затруднения на Ближнем Востоке. Являясь наполовину владельцем Kuwait Oil Company, Gulf в некоторой степени была ограничена в конкуренции со своим партнером, Англо-иранской компанией, особенно в Индии и на Ближнем Востоке. Где Gulf могла сбывать свою нефть? Она располагала небольшой системой сбыта в Европе, совершенно недостаточной для быстро растущего потока нефти, который ожидался из Кувейта. Gulf нуждалась в рынках сбыта, в первую очередь в Европе. Поэтому полковник Дрейк, президент компании, занялся их поиском. Лучшее решение проблемы вскоре нашлось – группа Royal Dutch/Shell. Она владела одной из двух крупнейших сбытовых систем в Восточном полушарии, особенно в Европе, но в отличие от конкурентов у нее был очень ограниченный доступ к ближневосточной нефти. Как Дрейк объяснил Государственному департаменту, сделка «между Gulf, у которой много сырой нефти и мало рынков сбыта, и Shell, у которой много рынков сбыта и мало сырой нефти», – это как раз то, что надо.
Компании разработали уникальное соглашение по купле-продаже; это была теневая интеграция, позволявшая кувейтской нефти Gulf плавно перетекать в нефтеперерабатывающую и сбытовую систему Shell по долгосрочному контракту – изначально это было соглашение сроком на 10 лет, которое позже было продлено еще на 13 лет. Общий объем поставляемой нефти в период действия контракта оценивался в четверть всех разведанных Gulf в Кувейте запасов. В свою очередь, Gulf обеспечивала Shell 30 % ее потребностей в Восточном полушарии. Никто не был настолько глуп, чтобы установить фиксированные цены на такой продолжительный и неопределенный период времени. Поэтому компании подошли к решению вопроса по-новаторски, и оно стало известно как «ценообразование методом "нетбэк"». По условиям контракта прибыль делилась пополам. Она определялась как «конечная цена продажи» за минусом всех затрат. Графики и расчетные формулы, по которым определялась конечная прибыль, были настолько сложными, что занимали более половины 170 печатных страниц контракта.
По правде говоря, у Gulf не было иной альтернативы, кроме Shell. Объемы добычи в Кувейте росли очень быстро, на чем эмир упорно настаивал, особенно когда видел кривые графиков производства соседних стран. Однако немногие сбытовые системы могли пропустить через себя такое количество нефти. Shell была практически единственной. Более того, в сделке имелся аспект, который, несомненно, вызвал бы одобрение Государственного департамента. Как выразился полковник Дрейк, такая сделка была единственным вариантом, при котором Gulf могла оставить за собой половину доли в кувейтской нефти – «в полном владении американцев». Короче говоря, вначале в Aramco, а теперь и в соглашении Gulf-Shell американские нефтяные интересы на Ближнем Востоке были защищены. Что касается Shell, сделка давала ей право рассчитывать на значительную часть общего объема добычи нефти в Кувейте и на то, что она станет больше чем просто долгосрочным покупателем. Как выразилось британское министерство иностранных дел, Shell, «с точки зрения правительства Его Величества», «по своим целям и задачам является партнером в концессии»[383].
Иран
Третья из великих послевоенных сделок включала Иран. В ходе начальных переговоров в Лондоне по аннулированию соглашения о «Красной линии» в конце лета – начале осени 1946 г. представители Jersey и Socony в частном порядке подняли вопрос о возможности долговременного контракта на поставку иранской сырой нефти перед сэром Уильямом Фрейзером, председателем совета директоров Англо-иранской компании. «Вилли» был отзывчив. Как и у Gulf, у Англо-иранской компании не было необходимых средств, чтобы самостоятельно и быстро построить крупную нефтеперерабатывающую и сбытовую систему в Европе, и она
