Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наварт с упреком поднял указательный палец: «Ты наблюдал когда-нибудь за тем, как кошка крадется в высокой траве? Иногда она застывает, приподняв переднюю лапу, и тихонько мяукает. Почему она мяукает?»
Герсен не мог проследить общую идею, связывавшую последовательность ассоциаций поэта. Он терпеливо напомнил: «Вернемся к ужину, к банкету, о котором вы упомянули».
«Ах да, банкет! — теперь Наварт вроде бы заинтересовался. — Его нужно устроить роскошно, великолепно, безукоризненно! Он обойдется в миллион СЕРСов».
«Один ужин? Один банкет? Кого пригласят? Все население Суматры?»
«Нет. Ужин для избранного круга — для двадцати гостей. Но готовиться нужно уже сейчас, время не ждет. Кто для него — образец для подражания, кто вдохновляет Виоля Фалюша? Я, никто другой! Он превзошел меня космическим величием масштабов, не спорю. Но в мире человеческих пропорций у меня нет соперников. Что такое миллион СЕРСов? За какой-нибудь час я потратил больше в своих мечтах».
«Очень хорошо, — сказал Герсен. — У вас будет миллион». Про себя он подумал: «Мой ежедневный доход больше миллиона».
«Мне потребуется неделя. Недели может не хватить. Но задерживаться больше нельзя».
«Почему нет?»
«Потому что Фалюш вернется в Дворец Любви».
«Откуда вам это известно?»
Наварт устремил невидящий взор в солнечное речное пространство: «Как ты не понимаешь, что одним движением мизинца я нарушаю покой самой далекой из звезд? Что каждая мысль вызывает турбулентные возмущения в парапсихическом пространстве?»
«Таков источник вашей информации — возмущения парапсихического пространства?»
«Этот подход не хуже любого другого. Но в том, что касается банкета, придется поставить предварительные условия. В высоком искусстве необходима строгая дисциплина, и, чем выше искусство, тем строже дисциплина. Следовательно, тебе придется смириться с некоторыми ограничениями».
«В чем они заключаются?»
«Прежде всего — деньги. Принеси мне миллион СЕРСов, сейчас же!»
«Разумеется. В мешке?»
Наварт отозвался безразличным жестом: «Во вторых, устройством всей этой аферы буду заниматься только я. Ты не должен вмешиваться».
«Это все?»
«В третьих, ты обязан вести себя сдержанно. Иначе тебя не пригласят».
«Я ни в коем случае не хотел бы пропустить этот ужин, — сказал Герсен. — Но я тоже поставлю свои условия. Во первых, на банкете должен присутствовать Виоль Фалюш собственной персоной».
«На этот счет не беспокойся! Ничто не заставит его отказаться от такого удовольствия».
«Во вторых, вы должны будете мне его представить».
«В этом нет нужды. Он сам представится».
«В третьих, я хочу знать, каким образом вы его пригласите».
«Каким образом? Я позвоню ему по телефону — так же, как я приглашаю любых других гостей».
«Какой у него телефон?»
«Как правило, с ним можно связаться по телефону SORA 6152».
Герсен кивнул: «Хорошо. Я скоро вернусь и принесу деньги».
* * *
Герсен вернулся в гостиницу «Рембрандт» и перекусил в ресторане на первом этаже, размышляя за столом. Насколько безумен был Наварт? Приступы сумасшествия чередовались у него с периодами лукавой практичности, причем и то, и другое каким-то образом способствовало осуществлению планов самого Наварта. Взять, например, номер телефона — SORA 6152. Наварт сообщил его с подозрительной уступчивостью... Герсен больше не мог сдерживать любопытство. Он зашел в ближайшую телефонную будку, загородил объектив видеокамеры и набрал номер. На экране появилось графическое изображение: стилизованное изумленное человеческое лицо. Голос спросил: «Кто это?»
Герсен нахмурился и прислушался, наклонив голову. «Кто это?» — повторил голос. Голос Наварта.
Герсен сказал: «Я хотел бы поговорить с Виолем Фалюшем».
«Кому он понадобился?»
«Тому, кто хотел бы с ним познакомиться».
«Будьте добры, сообщите свое имя и номер своего телефона. В свое время он вам позвонит». Герсену показалось, что Наварт презрительно фыркнул в тот момент, когда бросил трубку.
Глубоко задумавшись, Герсен вышел из будки. Его задевало то, что сумасшедший поэт обвел его вокруг пальца — уже дважды. Он направился в «Банк Веги», потребовал миллион наличными и получил эти деньги. Упаковав банкноты в небольшой чемоданчик, он вернулся в такси по бульвару Кастель-Виванс к Фитлингассе. Выходя из машины, он заметил Зан-Зу, девушку из города Эриду, выходившую из рыбной лавки с бумажным кульком, полным жареной корюшки. На ней была обычная черная юбка, волосы ее были снова растрепаны, но что-то от волшебства вчерашнего вечера в ней еще оставалось. Она присела на старый деревянный брус и, глядя на устье Гааса, жевала рыбу. Герсену она показалась уставшей, вялой, даже осунувшейся. Он прошел на палубу жилой баржи.
Получив деньги, Наварт не выразил ни удовлетворения, ни удивления, только крякнул: «Банкет состоится через неделю».
«Вы уже пригласили гостей?»
«Еще нет. Предоставь это мне. Виоль Фалюш будет среди участников».
«И, конечно же, вы позовете его, позвонив по телефону SORA 6152?»
«Конечно, — Наварт многозначительно кивнул три раза. — Как еще?»
«А Зан-Зу? Она придет?»
«Зан-Зу?»
«Зан-Зу, девушка из города Эриду».
«А, эта! Нет, это было бы непредусмотрительно».
* * *
Субъекта, интересовавшего Герсена, звали Холлистер Хаусредель; он занимал должность заведующего архивом лицея Филидора Бохуса. Человек еще сравнительно молодой, Хаусредель отличался почти полным отсутствием характерных примет. Он носил скромный серый костюм с черными манжетами и жил в одном из высотных многоквартирных домов Шлихта с женой и двумя маленькими детьми.
Герсен решил, что сделку с Хаусределем лучше всего было бы заключить как можно дальше от места его работы, в связи с чем он приблизился к заведующему архивом, когда тот поднялся на эскалаторе со станции подземки, в ста шагах от своего дома.
«Господин Хаусредель?»
«Да?» — Хаусредель был несколько удивлен.
«Не могли бы вы уделить мне пару минут? — Герсен указал рукой на ближайшее кафе. — Может быть, вы не откажетесь выпить со мной чашку кофе».
«О чем вы хотите говорить?»
«Об услуге, которую вы могли бы мне оказать — за приличное вознаграждение».
В ходе переговоров не возникло никаких трудностей; Хаусредель оказался значительно уступчивее своего начальника, доктора Виллема Ледингера. На следующий день Хаусредель встретился с Герсеном в том же кафе; у него в руках был большой конверт: «Дело сделано. Никаких проблем. Вы принесли деньги?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
