Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс

Противник отступил, с презрением поблескивая белыми глазами.

Герсен направился к главному входу кафе «Небесная гармония»; белоглазый громила следовал за ним в тридцати шагах.

Стол, за которым сидели Наварт и девушка, опустел. Силуэт, облокотившийся на стойку бара? Слился с остальными.

Белоглазый бандит все еще ждал у стены павильона. Поразмышляв немного, Герсен медленно, словно погруженный в свои мысли, прошелся по бульвару и свернул в темный переулок.

Здесь он остановился и стал ждать. Прошла минута. Герсен тихо отступил еще на двадцать шагов, на более выгодную позицию, продолжая непрерывно следить за перекрестком переулка и бульвара. Никто не появился, его никто не преследовал.

Герсен подождал еще минут десять, прижавшись спиной к стене, наблюдая за происходящим с обеих сторон и даже выгнув шею, чтобы взглянуть наверх — на тот случай, если противник решил наброситься с крыши. Наконец Герсен вернулся на бульвар. Провал был полным и окончательным. Белоглазый тип — единственное звено, непосредственно связывавшее Герсена с Виолем Фалюшем — не позаботился продолжать знакомство.

Кипя от досады, Герсен проехал по бульвару Кастель-Виванс обратно к Фитлингассе. Буксирного судна уже не было; водолазы починили корпус баржи Наварта — темная и молчаливая, она слегка покачивалась на воде. Герсен вылез из такси и подошел к причалу. Тишина. Огни Дуррая отражались в ряби широкого устья реки.

Герсен скорбно, иронически покачал головой. Чего еще можно было ожидать от вечера, проведенного в компании сумасшедшего поэта и девушки из города Эриду?

Герсен поймал такси и вернулся в гостиницу «Рембрандт».

Глава 7

«Я встретил девушку из города Эриду —

Не знаю, чем я заслужил ее приязнь,

Но в час разлуки — нет! — не подавал я виду,

Что легче было б мне смеясь идти на казнь.

На летнем берегу, под сенью ив плакучих,

В прохладе мы легли забыться пылким сном,

И сладок был инжир среди цветов пахучих,

И поцелуй пьянил гранатовым вином.

Я ей рассказывал о времени-пространстве,

О древних подвигах, о дальних чудесах,

Я умолял ее поверить страсти странствий

И побывать со мной в неведомых мирах.

Обняв колени, Зан-Зу тихо возразила:

«Мне нравятся твои бессвязные слова,

Но в бездне пустоты, где кружатся светила,

Закружится моя пустая голова:

Ты — это ты, а я — всего лишь я. Хламиду

Надень свою, поэт, и отправляйся в путь,

А я останусь здесь, на берегу в Эриду,

Вздыхать до слез о том, что не смогу вернуть».

— Наварт

На следующее утро, в десять часов, Герсен вернулся к плавучему дому Наварта. Все изменилось. Светило теплое желтое солнце. В небе, сияющем подлинно земной голубизной, растворялись последние следы перистых облаков. Ссутулившись, Наварт дремал на скамье передней палубы.

Герсен спустился по лесенке на причал и остановился перед узким трапом: «Эй, на борту! Можно зайти?»

Медленно повернув голову, Наварт сонно уставился на Герсена полуприкрытыми желтыми глазами, как больная курица. Отвернувшись к веренице беззвучно скользящих мимо барж, оснащенных струйными электростатическими двигателями, поэт монотонно произнес: «Я не испытываю ни малейшей симпатии к бесхребетным недотепам, поднимающим паруса только для того, чтобы плыть по течению».

Герсен воспринял это замечание как приглашение взойти по трапу на палубу: «Забудьте о моих недостатках. Что произошло?»

Наварт раздраженно отмахнулся: «Мы заблудились. Наш поиск, наше предприятие...»

«Какой поиск? Какое предприятие?»

«...ведут нас окольным путем. Прежде всего — солнечный свет. Перед нами широкая кремнистая дорога, но вскоре она сужается. И в конце ждет ужасная трагедия. Тысяча цветов, взрывающих мозг — возможно, закат. Если бы я снова был молод — о, как бы я изменил последовательность событий! Меня носило ветрами, как клочок мусора. Для тебя все будет так же. Ты не воспользовался возможностью. Шанс встречается только однажды...»

Герсен находил эти рассуждения неинтересными: «Все это очень замечательно, но удалось ли вам вчера поговорить с Виолем Фалюшем?»

Наварт поднял костлявую руку, отталкивая ладонью воздух: «Переполох, сумятица форм. Гневные лица, мелькающие глаза, противоборство страстей! Я сидел, и у меня в ушах был оглушительный рев».

«Что случилось с девушкой?»

«Согласен во всех отношениях. Она великолепна».

«Где она? Кто она?»

Внимание Наварта сосредоточилось на объекте, нарушавшем гладкую равномерность воды — на чайке, белой снизу и серой сверху. Судя по всему, он не намеревался осмысленно отвечать на вопросы.

Герсен не терял терпение: «Как насчет Виоля Фалюша? Откуда вы знали, что он появится в кафе «Небесная гармония»?»

«Что может быть проще? Я сказал ему, что мы туда придем».

«Каким образом вы ему это сообщили?»

Рука Наварта снова раздраженно подернулась: «Твои вопросы утомительны. Почему я должен сверять свои часы с твоими? Почему я должен обо всем тебе докладываться? Почему я...»

«Кажется, мой вопрос достаточно прост».

«Мы живем в разных системах координат. Транспонируй свою систему, если тебе так приспичило. Моя система незыблема».

Старый поэт был явно в настроении поскандалить. Герсен успокоительно сказал: «Так или иначе, по той или иной причине, вчера вечером мы упустили Фалюша. Каким образом, по-вашему, мы могли бы снова его найти?»

«Я больше ничего не предлагаю... На кой черт тебе сдался Виоль Фалюш?»

«Вы забыли, что я это уже объяснял».

«Как же, как же... Что ж, организовать встречу очень просто. Нужно устроить небольшое развлечение и пригласить его. Банкет, званый ужин, что-нибудь в этом роде».

Что-то в тоне голоса Наварта — а может быть, в остро блеснувшем взгляде, сопровождавшем его слова, насторожило Герсена.

«Вы думаете, он придет?»

«Конечно, если мы тщательно продумаем спектакль».

«Как вы можете быть в этом уверены? И почему вы так уверены в том, что Фалюш все еще на Земле?»

Наварт с упреком поднял указательный палец: «Ты наблюдал когда-нибудь за тем, как кошка крадется в высокой траве? Иногда она застывает, приподняв переднюю лапу, и тихонько мяукает. Почему она мяукает?»