Горький сентябрь - Николай Николаевич Дмитриев

Грузовичок был приметный. Эту новенькую полуторку с чёрными блестящими крыльями, взятую при отступлении с какой-то гражданской автобазы, так и не удосужились перекрасить. Увидел Бахметьев и командира дивизиона. Он сидел на подножке машины, устало привалившись плечом к краю кузова.

Едва колонна приблизилась, старший лейтенант выскочил на дорогу и, подбежав к полуторке, вытянулся перед командиром:

– Товарищ капитан, извините за опоздание, там над лесом кружил немецкий самолёт-разведчик. Я решил переждать…

– Ладно, хоть добрались, – поднявшийся навстречу Бахметьеву командир, не дослушав оправданий, потребовал: – Доложите состояние батареи.

– Орудия, тягачи, штатный автотранспорт в порядке… – начал было старший лейтенант, но капитан сразу перебив его, спросил:

– Как с горючим?

– Перед выходом на позицию, заправились по пробку, – ответил Бахметьев и уточнил: – Но сегодня замеры ещё не делали.

Командир дивизиона выдержал долгую паузу, затем, словно отвечая своим мыслям, молча кивнул и приказал:

– Ваша задача: как можно скорее переправиться через реку. Я буду у моста контролировать проход дивизиона, чтоб если что… – Странным образом, ничего не поясняя, капитан оборвал разговор и, козырнув, сел в кабину.

Всё это время остававшийся за рулём боец нажал стартёр, мотор завёлся, и приметный грузовичок, обгоняя колонны, покатил краем грейдера. Бахметьев проводил взглядом командирскую машину, забрался в свою полуторку, и батарея двинулась дальше к мосту, до которого, как определил по карте старший лейтенант, оставалось ещё километров семь.

К реке батарейная колонна подошла примерно через час. У въезда на мост как раз образовалась пробка, и комендант переправы, хрипло матерясь, наводил порядок. Старший лейтенант приказал остановиться и, пользуясь задержкой, огляделся. В наскоро оборудованном тет-де-поне Бахметьев заметил хорошо укрытую противотанковую пушку, а сам мост прикрывали две полуторки со счетверёнными зенитными пулемётами и батарея МЗА[6].

Став на подножку, Бахметьев высматривал приметный грузовичок, но того нигде не было видно. Старший лейтенант подумал, что командир дивизиона куда-то отъехал, однако капитан появился незамедлительно, вынырнув из скопления людей, ожидавших пропуска через мост. Увидев его, Бахметьев спрыгнул на дорогу и первым делом спросил у остановившегося рядом командира дивизиона:

– Товарищ капитан, вы без машины?

– Моя машина уже там, – капитан махнул рукой в сторону противоположного берега и сразу перешёл к делу: – Мост жидковат. Орудия пропускайте по одному, коменданта переправы я предупредил. Ясно?

– Так точно. Прослежу лично.

– Добро, – капитан придирчивым взглядом окинул колонну Бахметьевской батареи и приказал: – Давайте вашу карту.

Бахметьев развернул изрядно потёртый лист, и капитан, указав на карте довольно удалённый от реки пункт, распорядился:

– Тут склад ГСМ, заправитесь. – И сразу же обеспокоенно спросил: – Как, дотянете? Горючего хватит?

– Дотянем, – заверил командира старший лейтенант и, заметив, что капитан почему-то смотрит вверх, тоже завертел головой.

Откуда-то с запада отчётливо доносился всё нарастающий гул, и на дороге, сразу в нескольких местах раздались всполошённые крики:

– Воздух!.. Воздух!

Бахметьев побежал вдоль колонны, но водители и без его команды уже стягивали орудия с грейдера в лес, даже ЗИСы пытались съехать на обочину, но пойменный грунт не держал, и машины буксовали, в то время как бывшие на дороге люди разбегались по сторонам в поисках какого-нибудь укрытия.

Начавшийся налёт ошеломил старшего лейтенанта. «Юнкерсы», вынырнув из-за леса, по очереди пикировали на мост, трещали выстрелы зениток и остервенело били счетверённые пулемёты. Бомбы с воем летели вниз, падали в реку, поднимая водяные столбы, и густо сыпались на дорогу. Бахметьев первый раз угодил в такую переделку и, забыв обо всём, сломя голову бросился прочь от грейдера.

Очухался старший лейтенант, только когда бомбёжка прекратилась. Кругом наконец-то стало более-менее тихо, и к перепуганному командиру батареи вернулась способность соображать. Поняв, что он сидит, скорчившись под каким-то кустом, Бахметьев выматерил самого себя последними словами и, прикинув, где он, бегом помчался назад к дороге.

А там творилось нечто невообразимое. На перепаханном взрывами грейдере дымились воронки, горели подожжённые машины, и возле уреза валялась отброшенная туда полуторка с искорёженным зенитным пулемётом. Бахметьев испуганно начал отыскивать глазами свою батарею и замер. Три орудия оказались целы, но вот четвёртое, в которое наверняка угодила бомба, было разбито.

Иссеченный осколками тягач лежал на боку, да и сама пушка с оторванным напрочь колесом одной стороной щита зарылась в землю. Бахметьев подбежал ближе, и тут рядом с ним возник неизвестно откуда взявшийся командир дивизиона. Вид у капитана был плачевный, рукав гимнастёрки оторван, на щеке ссадина, но он вместо того чтоб заняться собой, сердито крикнул Бахметьеву:

– Уводи батарею, пока мост цел!

– Так как же пушка? – растерялся Бахметьев. – Её ж в ремонт отправлять…

– Какой на хрен ремонт?! Надо спешить! – вызверился капитан и уже затем, слегка успокоившись, пояснил: – В связи с внезапным изменением обстановки идёт срочная перегруппировка частей…

Сейчас Бахметьев просто не узнавал своего всегда такого уравновешенного командира дивизиона, и до старшего лейтенанта с пугающей ясностью вдруг дошло, что их дела ухудшаются…

* * *

Ранним утром высокобортная пароконная воинская повозка ехала полевой дорогой. Сытые кони шли ровной рысью, позванивала сбруя, и каждый раз, когда широко расставленные колёса, не влезая в узкую сельскую колею, захватывали обочину, на росяной траве оставался тёмный след. На облучке повозки рядком сидели Сергей и «бывалый», про всяк случай посматривая по сторонам. Рачительный старшина их роты, завезя в село ещё с вечера несколько мешков муки, попросил колхозниц к утру сделать выпечку, и теперь оказавшиеся в кухонном наряде бойцы должны были забрать свежий хлеб.

Несколько расслабившись, ездоки сняли скатки, но оружие оставили под рукой. Свою трёхлинейку Сергей положил на край повозки, так, чтобы штык торчал вбок, а бывалый просто упёр приклад в днище повозки, и теперь стоявшая торчмя винтовка полулежала у него на плече. Сначала Сергей не обратил на это внимания, но скосив в очередной раз глаза, вдруг понял, что его товарищ может изготовиться к стрельбе в три раза быстрее, чем он.

До этого они практически всё время были в деле, но сейчас обстановка вроде располагала, и Сергей, давно хотевший поговорить с бывалым, решился.

– Конечно, я для тебя цуцик, – начал Сергей. – Но вот ты скажи мне…

– Что? – бывалый насмешливо глянул на первогодка.

– Да вот… – Сергей немного помялся, но всё-таки спросил: – Отчего мы у границы не удержались?

– Отчего… – Бывалый, по своему обыкновению, хмыкнул. – Да оттого, цуцик, что война, она тебе не кино про Чапаева.

– При чём тут кино? – не понял Сергей.

– А ты, цуцик, рощу, где позицию занимали, хорошо помнишь?

– Рощу?.. – Сергей добросовестно наморщил лоб и сознался: – Нет, плохо. Кусками вроде. Как снаряды рваться начали, какое-то дерево было, а потом вдруг ботва