Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

Однако проблема снова возникла, как только Германия 11 декабря 1941 г., через четыре дня после Перл-Харбора, объявила Соединенным Штатам войну. Немецкие подводные лодки немедленно приступили к операциям в американских прибрежных водах и добились огромных результатов. Главными их целями были нефтяные танкеры, легко узнаваемые по характерным очертаниям. После заседания кабинета в январе 1942 г. Икес предупредил президента, что если танкеры в Атлантике будут топить по-прежнему, то возникнут перебои с поставками, особенно на северо-востоке. Но, памятуя о критике, обрушившейся на него за кампанию экономии, он решительно отказался принимать какие-либо меры профилактического характера. «Помня о том аде, который мне устроили осенью прошлого года за то, что я предвидел возможность подобной ситуации и старался предотвратить ее, я не намерен больше обсуждать этот вопрос публично до тех пор, пока данная ситуация не станет фактом. Если перебои действительно будут иметь место, я готов заполнить все первые полосы газет лирическими историями о том, как собираюсь бороться с этим путем введения нормирования. Перебои же как таковые можно будет приписать хоть Господу Богу, а я буду пожинать плоды признательности за непредусмотрительность»[330].

В целом число потопленных за первые три месяца 1942 г. танкеров почти в четыре раза превышало число вновь построенных. Казалось, что подводные лодки противника безнаказанно действуют вдоль всего побережья. Когда одна из них, потопив восемь судов, возвращалась из американских вод, ее капитан с ликованием записал в бортовом журнале: «Жаль, что прошлой ночью была лишь одна наша подводная лодка, а не 20. Я уверен, что всем бы нашлось достаточно целей».

Печальный список потопленных кораблей увеличивался. «Ситуация отчаянная», – писал Икес Рузвельту в конце апреля 1942 г. однако поначалу американская реакция на нападения германских субмарин была довольно вялой. Танкерам и другим судам рекомендовалось держаться берега, те же, которым позволяли габариты и осадка, пользовались каналами Кейп-Код и Чесапик – Делавэр. Соединенные Штаты пренебрегали развитием средств противолодочной обороны и не были к ней готовы. Даже прибрежные американские города облегчали немцам задачу потопления грузовых судов – ярко освещенные по ночам, они создавали прекрасный фон, на котором четко выделялись силуэты танкеров. Особенно отличился Майами – шесть миль его береговой полосы освещались неоновыми фонарями. Владельцы отелей и торговая палата настаивали на том, что огни гасить нельзя – продолжался туристический сезон. Кое-где на побережье, например в Атлантик-Сити, собравшиеся на берегу толпы могли наблюдать, как темный горизонт со стороны океана вдруг ярко вспыхивал огнем. Еще один танкер потоплен.

В конце концов были приняты некоторые меры предосторожности. На Восточном побережье наружное освещение отключалось, а патрули следили за тем, чтобы и комнатное освещение выключалось, или как минимум на окнах задергивались занавески[331].

Для борьбы с германскими подводными лодками предпринимались и другие действия. Вдоль Восточного побережья была организована система конвоев, которые обеспечивали танкерам более серьезную защиту. Но в качестве оптимального варианта предлагалось свести к минимуму объемы нефти, которые перевозились танкерами. Возникла идея строительства трубопровода немыслимой длины, какого еще нигде не строили – от Техаса до Восточного побережья. Очевидно, что непрерывная перекачка нефти по трубам со скоростью 5 миль в час гораздо безопаснее транспортировки морем и гораздо дешевле перевозки по железной дороге в цистернах. Первоначально осенью 1941 г. этот проект был отвергнут на том основании, что для его реализации потребуется слишком много стали. Идея строительства трубопровода, получившего название «Большой дюйм», была спешно реанимирована после Перл-Харбора и гибели танкеров в американских водах.

Наконец в августе 1942 г. началось строительство, результатом которого стало одно из выдающихся достижений Второй мировой войны. Ничего подобного еще никогда не делалось. На сооружение протянувшегося через полстраны трубопровода с пропускной способностью, в пять раз превышавшей обычную, были мобилизованы такие отрасли, как транспортировка нефтепродуктов и строительная индустрия. К концу 1943 г. по «Большому дюйму», 1254 мили длиной, перекачивалась половина всей сырой нефти, направляемой на Восточное побережье. А с апреля 1943 по март 1944 г. был построен «Малый дюйм» протяженностью 1475 миль, предназначенный для перекачки бензина и других нефтепродуктов с юго-запада на Восточное побережье. В начале 1942 г. лишь 4 % от общих поставок нефти было доставлено трубопроводом; к концу 1944 г., после окончания строительства и пуска в эксплуатацию «Большого дюйма» и «Малого дюйма», по ним транспортировалось 42 % всей нефти[332].

Однако весной 1942 г., еще до начала строительства «Большого дюйма», все принимаемые против германских подводных лодок меры не обеспечивали достаточной безопасности. Более того, союзники столкнулись с очень решительным и коварным противником в лице хладнокровного адмирала Карла Деница, командующего германским подводным флотом. Для него все средства были хороши. «Никого не спасайте и не берите на борт», – приказывал он, мечтая о том, чтобы «суммарный уничтоженный тоннаж превосходил общий, введенный в строй взамен потопленного во всех странах – противниках Германии вместе взятых». У немцев в тот период было два очень важных преимущества. Во-первых, они сменили свои коды, и поэтому британцы не могли больше расшифровывать радиосообщения с их подводных лодок; во-вторых, они расшифровали коды, с помощью которых передавались сообщения англо-американских конвоев. Результаты для судоходства союзников оказались плачевными. Перед ними вновь возник призрак дефицита поставок нефти из Западного полушария в Великобританию.

Битва за Атлантику вступила в еще более тяжелую фазу во второй половине 1942 г. На вооружение германского флота стали поступать усовершенствованные подводные лодки больших размеров, со значительно возросшими параметрами дальности и глубины погружения, более эффективной системой связи, а также доступом ко многим кодовым сигналам британских конвоев. Кроме того, по инициативе адмирала Деница в строй были введены так называемые «дойные коровы» – большие подводные грузовые корабли, которые обеспечивали субмарины, находящиеся на боевом дежурстве, дизельным топливом и пищей. Потери союзников на море росли. Месяц за месяцем положение с поставками в Британию ухудшалось. Соединенные Штаты лишились в 1942 г. четвертой части от общего тоннажа танкеров. Запасы горючего в Великобритании были намного меньше необходимого уровня безопасности, а в Лондоне предвидели резкое увеличение спроса на него – как следствие роста потребностей для ведения боевых действий в Северной Африке и для подготовки к вторжению союзников в Европу. Сталин также все настойчивее требовал увеличения поставок нефти[333].

В середине декабря Черчиллю доложили, что топлива для кораблей осталось только на два месяца, за исключением резерва на случай крайней необходимости. «Это совсем плохо», – прокомментировал он уныло. Военно-морской флот из последних сил старался обеспечить охрану трансатлантического судоходства. В январе Черчилль вместе с начальниками штабов вооруженных сил Великобритании отправился в Касабланку на встречу с Рузвельтом и начальниками американских штабов. Основной темой этих тяжелых переговоров