Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 19
Война союзников
Уинстон Черчилль провел 1930-е гг. вдали от центра политической жизни, его предостережения о намерениях и возможностях нацистов всерьез не воспринимались. Но в сентябре 1939 г. в возрасте 66 лет он был внезапно приглашен на тот же пост, который занимал более четверти века назад, в конце Первой мировой войны – первого лорда Адмиралтейства. Однако теперь подготовка к войне уже не была его задачей. Готовиться было поздно. Война уже шла несколько дней – ее развязала Германия, напав на Польшу 1 сентября 1939 г. Почти полгода боевые действия велись довольно вяло – до весны 1940 г., когда Гитлер отправил свою армию в опустошительный поход по Западной Европе. Пацифисты потерпели крах, и Черчилль стал премьер-министром Великобритании.
Будущее виделось в мрачном свете. Норвегия и Дания находились в руках немцев, Франция была на грани капитуляции (это произошло месяцем позже), оставалась Великобритания, которой и пришлось принять на себя основную тяжесть войны. Никто так не подходил для руководства страной в «самый тяжелый час», как Черчилль. Никто лучше него не осознавал решающей роли нефти, в первую очередь для спасения Британии, а во вторую – для ведения затяжной войны.
Задолго до начала военных действий британское правительство произвело серьезную ревизию положения с нефтью в свете казавшегося неизбежным конфликта с Германией. В конце 1937 г. специальный комитет изучал возможность организации производства синтетического топлива, т. е. получения «нефти из угля», аналогично германскому. Ведь страна имела очень богатые запасы угля на своей территории, в то время как почти вся нефть была импортной. Но стратегия синтетического топлива была отвергнута – оно было бы слишком дорогим, а Британия имела доступ к крупным запасам нефти по всему миру, и здесь же находились штаб-квартиры двух крупнейших международных компаний – Shell и Англо-иранской нефтяной компании. Было очевидно, что, несмотря на кажущиеся преимущества, синтетическое топливо не гарантировало независимости. Система снабжения, основанная на ввозе обычной нефти большим количеством судов через разные морские порты, была менее уязвимой для вражеской авиации, чем несколько крупных заводов, которые легко обнаружить и уничтожить.
Готовясь к войне, британское правительство предполагало очень тесное и имеющее четкие границы сотрудничество с нефтяными компаниями, чего в Соединенных Штатах ждать не приходилось. В Соединенном Королевстве 85 % переработки и сбыта нефти находилось в руках всего трех компаний – Shell, Англо-иранской нефтяной компании и британского филиала Jersey. Во время мюнхенского кризиса в 1938 г. правительство приняло решение, что в случае войны «всякая конкуренция» должна быть исключена и вся британская нефтепромышленность будет функционировать в рамках одного гигантского концерна под эгидой государства.
Правительству предстояло решить проблему другого рода – судьбу группы Royal Dutch/Shell. Беспокойство и озабоченность испытывало и само руководство компании. Существовал риск, что группа может перейти под контроль нацистов. Причиной был Генри Детердинг, фактический хозяин компании. Он находился «у руля» с 1920-х гг. «Слово сэра Генри – закон, – заметил один британский чиновник в 1927 г. – он может принять важное решение, даже не поставив в известность совет директоров Shell». Но к 1930-м гг. его влияние стало ослабевать, и Детердинг стал помехой для руководства и источником раздражения для британского правительства. Его поведение становилось все более сумасбродным, а решения, продиктованные манией величия, – непродуманными.
В середине 1930-х гг., на восьмом десятке, у Детердинга появились два безрассудных увлечения. Первым была его секретарша, молодая немка, вторым – Адольф Гитлер. Целеустремленный голландец Детердинг, перебравшийся в Британию в начале века, расположения которого искали адмирал Фишер и Уинстон Черчилль, тот, кто во время Первой мировой войны был надежным и преданным союзником, – теперь, на старости лет, упивался идеологией нацизма. «Его ненависть к Советам, восхищение Гитлером и навязчивая идея англо-германской дружбы в пику Советам, разумеется, хорошо известны», – вздыхал один чиновник Министерства иностранных дел. В 1935 г. Детердинг по собственной инициативе начал переговоры с германским правительством о поставке группой Shell годового запаса нефти в кредит – фактически резерва на случай войны. Слухи об этом настолько напугали руководство компании в Лондоне, что один из членов совета директоров, Эндрю Агню, попросил правительство уполномочить британское посольство в Берлине провести по этому поводу расследование с тем, чтобы Агню «мог со своими коллегами в совете директоров компании принять вовремя соответствующие меры». Как заметил один чиновник, «Детердинг стареет, но он человек с твердыми убеждениями, и я боюсь, мы не сможем препятствовать его общению с политическими лидерами». Он же добавил: «Британские члены совета директоров страстно желают, чтобы компания не предпринимала ничего, что противоречило бы политике правительства Его Величества».
В конце концов, уйдя в отставку в конце 1936 г., Детердинг полностью отдался радостям жизни. Он развелся со второй женой, женился на немке-секретарше и переехал в свое поместье в Германии. Он призывал другие европейские государства сотрудничать с нацистами, чтобы остановить большевистские орды, и встречался с представителями нацистской верхушки. В 1937 г. премьер-министр Нидерландов, бывший коллега Детердинга по Royal Dutch, заявил, что «не может понять, как человек, который сделал себе имя и капитал в Англии и получил определенную помощь от страны, принявшей его, может вдруг эмигрировать в Германию и посвятить себя повышению уровня благосостояния этой страны». Его действия, добавил премьер-министр пренебрежительно, «инфантильны и не оставляют никаких сомнений в состоянии его психического здоровья». Неудивительно, что в последние годы жизни репутация «международного нефтяного короля» была основательно подорвана.
Детердинг умер в Германии в начале 1939 г. за шесть месяцев до начала войны. Странные и тревожные слухи немедленно достигли Лондона: нацисты не только устроили ему пышные похороны, но и попытались воспользоваться его смертью, чтобы получить контроль над группой Royal Dutch/Shell. Это, конечно, стало бы катастрофой для Великобритании, так как в ходе Первой мировой войны компания была фактически ее главным поставщиком нефти. В случае перехода группы под контроль нацистов вся британская система нефтеобеспечения оказалась бы под угрозой. Но обнаружилось, что привилегированные акции, которые и обеспечивали контроль, могли принадлежать только директорам. После кончины Детердинга эти акции были перераспределены между другими директорами. В лучшем случае немцы могли заполучить лишь небольшую долю обыкновенных акций, которые не решали ничего ни до, ни после начала войны[325].
С началом войны британские нефтяные компании, включая Shell, объединили свою сбытовую деятельность в рамках Нефтяного управления, то есть фактически создали национальную монополию. Это было сделано быстро и без возражений. Нефтяные качалки перекрашивались в темно-зеленый цвет,
