Маленькое одолжение. Продажная шкура - Джим Батчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой персональный выбор – заряд под названием «Метеор».
При каждом выстреле из ствола выбрасывается пучок раскаленных металлических частиц – мелкой, очень мелкой магниевой стружки, при горении достигающей температуры в три тысячи градусов. Они разлетаются огромным огненным конусом, в длину превышающим двести пятьдесят футов, и он ярче и горячее любого фейерверка, который вы когда-либо видели. Лесники используют его для выжигания подстилки при лесных пожарах, а спецподразделения – для организации привлекающих максимум внимания диверсий.
Я разрядил два «Метеора» один за другим в воздух перед собой, и на мгновение вершина, окрашенная колдовским костром в фиолетовый цвет, стала светлой, как в летний полдень.
Даже зажмурившись и отвернувшись от выстрела, я не смог избежать розовых пятен в глазах. До меня донеслись выстрелы со стороны домика и более далекая стрельба на лесной опушке слева, но каких бы метких стрелков ни разместил там Никодимус, вспышка ослепила их, и требовалось некоторое время, чтобы их зрение восстановилось.
Это одна из причин, по которым я рекомендую использовать «Метеор» для стрельбы в темноте. Это выиграло нам совсем немного времени, не больше десятка секунд, но и за десяток секунд может произойти многое, если вы умеете грамотно ими распорядиться.
Я отшвырнул обрез в сторону, схватил посох и, вопя как безумный, ринулся вперед.
Майкл с Саней следовали за мной по пятам. Майкл держал Амораккиус в правой руке и Фиделаккиус в левой, и оба клинка вдруг засияли неярким серебристым светом. Одна из безволосых тварей, притаившихся за домом, по команде Никодимуса ринулась на нас, хотя вспышка ослепила и ее. На свою беду она промахнулась мимо меня и напоролась точно на Майкла. Рыцарь Креста повернулся чуть влево, потом чуть вправо, взмахнув обоими мечами по очереди. Тварь коротко взвыла от боли и тут же стихла, а Майкл продолжал бег, почти не задержавшись, оставив на земле за собой еще дергающееся тело.
Воздух содрогнулся от боевого рева Магога, и я увидел, что огромный динарианец несется прямо на меня. Я уже мерился своей магической силой с кинетической энергией Магога и знал, что при необходимости могу остановить его. Еще я знал, что это потребует изрядного усилия и ослабит меня, сделав более уязвимым для его спутников. Поэтому, вместо того чтобы останавливать его, я чуть напряг волю и, дождавшись, пока эта горилла приблизится на достаточное расстояние, сделал посохом взмах снизу вверх – словно клюшкой для гольфа – и возгласил:
– Forzare!
Невидимая сила, соединившись с инерцией Магога, оторвала его от земли. Магог с воем пронесся над нашими головами и, описав в воздухе дугу, покатился по каменистому склону вниз, туда, откуда мы только что поднялись. Звериный вой сменился исполненной чувства фразой на незнакомом мне языке, то и дело прерываемой полными злобы и боли вскриками: судя по всему, динарианец продолжал свое движение вниз. Злобы в его голосе, правда, слышалось больше, чем боли, и я понимал, что вывел его из боя лишь временно и очень ненадолго.
Оставалось надеяться, что этого времени нам хватит.
С трона скатилась Дейрдре – она перемещалась на всех четырех, помогая себе при этом еще и стальными лентами своих волос, в результате чего походила на огромного причудливого паука – до тех пор, пока Саня не поднял свой «калашников» и не открыл по ней огонь. Не слепой огонь длинной очередью. Русский остановился и быстро прицелился. Одна пуля отскочила от камня в дюйме слева от Дейрдре, вторая пронзила ей бедро, а третья высекла сноп искр из ее стальных волос. Дейрдре застонала от боли и страха и метнулась в тень со скоростью таракана, застигнутого светом посередине кухни.
По нам продолжали стрелять с обеих сторон, пока еще вслепую и наугад, что было ненамного менее опасно. Пули, скажу я вам, препротивнейшая штука. В них нет никакого драматизма. Шум они производят на манер больших жуков, каких можно услышать где-нибудь за городом в жаркий летний полдень. Их даже трудно бояться, пока до вас не дойдет по-настоящему, что это такое. В какой-то степени это даже удобно, потому что таким образом возникает зазор между моментом, когда ваши чувства говорят вам, что смерть порхает в воздухе в паре футов от вас, и моментом, когда ваш рассудок все-таки заставляет вас понять, что ходить под пулями – худшая из худших идей. Это дает вам время действовать, прежде чем вам станет так страшно, что в голове не останется ни одной мысли, кроме как об укрытии.
– Вперед, вперед, вперед! – прокричал я, продолжая движение.
Единственная наша надежда заключалась в том, чтобы двигаться дальше, заставляя Никодимуса и компанию убраться с дороги, ведущей к единственному укрытию на этом чертовом холме.
– Убить их! – в ярости ревел Никодимус, а потом над головой зашумел нарастающий ветер.
Должно быть, он взмыл в небо, паря на своей тени, как на огромных перепончатых крыльях.
На Майкла бросились несколько тварей, и ему пришлось пустить в ход оба меча. Серебряное свечение их клинков сделалось ярче. Саня прокричал что-то по-русски, и на вершине холма сразу стало еще светлее – это вступил в бой Эспераккиус, а хор полных боли воплей тоже усилился.
Прямо передо мной на незнакомом языке завывал от страха
