Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Естественное негодование, вызванное у ортодоксов скептицизмом поздних гуманистов, обрушилось на самого мягкого и доброго ученого того времени. Иоганн Рейхлин соблюдал средневековую традицию получать образование в дюжине центров, благодаря повсеместному распространению латыни как языка обучения в Западной Европе. В грамматической школе родного Пфорцхайма, в университетах Фрайбурга, Парижа, Базеля, Орлеана и Пуатье, в Линце, Милане, Флоренции и Риме он с почти фанатичным рвением изучал латынь, греческий, иврит и право. Следуя обычаю немецких гуманистов, он изменил свое имя, которое он получил от rauchen, "курить", на Capnio - Capnos, что по-гречески означает "дым". В двадцать лет он составил латинский словарь, который выдержал несколько изданий. В Риме Иоганнес Аргиропулос дал ему перевести сложный отрывок из Фукидида; Рейхлин ответил так легко, что старый грек воскликнул: "Греция теперь бежит за Альпы". 75 Заядлый студент не пропускал ни одного раввина, не выучив от него иврита; Мутианус утверждал, что слышал, как Рейхлин дал еврейскому ученому десять золотых за объяснение одной фразы на иврите. 76-Но, возможно, это была мечта гуманиста. Пико делла Мирандола убеждал Рейхлина искать мудрость в Кабале. Сравнивая перевод Ветхого Завета, сделанный Иеронимом, с оригинальным еврейским текстом, "Капнио" указал на множество ошибок в том, что богословы привычно цитировали как непогрешимый документ. В тридцать восемь лет (1493) он был назначен профессором иврита в Гейдельбергском университете. Составленные им словарь и грамматика иврита поставили изучение иврита и Ветхого Завета на научную основу и способствовали сильному влиянию еврейского Писания на протестантскую мысль. Постепенно его восхищение ивритом затмило его преданность классике. "Древнееврейский язык, - писал он, - неискаженный, лаконичный и краткий. Это язык, на котором Бог говорил с человеком, и на котором человек общался с ангелами лицом к лицу". 77 На протяжении всех своих исследований он сохранял ортодоксальную веру. Он немного приукрасил ее мистицизмом, но все свои труды и учения благочестиво подчинил авторитету Церкви.
Странное стечение обстоятельств сделало его героем немецкого Возрождения. В 1508 году Йоханнес Пфефферкорн, раввин, ставший священником, выпустил книгу "Зеркало евреев", в которой осуждал преследования евреев, освобождал их от легендарных преступлений, вменяемых им в вину, но призывал отказаться от ростовщичества и Талмуда и принять христианство. Поддержанный доминиканцами Кельна, он представил императору рекомендацию, согласно которой все еврейские книги, кроме Ветхого Завета, должны быть подавлены. Максимилиан приказал передать Пфефферкорну всю еврейскую литературу, критикующую христианство, и поручить ее изучение университетам Кельна, Эрфурта, Майнца и Гейдельберга, Якобу ван Хоогстратену, главе инквизиции в Кельне, и Рейхлину, поскольку он славился своей ученостью в иврите. Все, кроме Рейхлина, советовали конфисковать и сжечь книги. Мнение меньшинства, высказанное Рейхлином, стало важной вехой в истории религиозной терпимости. Он разделил еврейские книги на семь классов; одна группа, состоящая из произведений, явно насмехающихся над христианством, должна быть сожжена; все остальные, включая Талмуд, должны быть сохранены, хотя бы потому, что они содержат много ценного для христианской учености. Более того, он утверждал, что евреи имеют право на свободу совести, как граждане империи и как люди, не взявшие на себя никаких обязательств перед христианством.78 В частной переписке Рейхлин говорил о Пфефферкорне как об "осле", который не имел ни малейшего представления о книгах, которые он предлагал уничтожить.
Пфефферкорн ответил на эти любезности "Ручным зеркалом", в котором напал на Рейхлина как на подкупленное орудие евреев. Рейхлин ответил в том же язвительном ключе в "Очкарике", вызвавшем бурю среди ортодоксов. Теологический факультет в Кельне пожаловался Рейхлину, что его книга делает евреев слишком счастливыми, и призвал изъять ее из обращения. Максимилиан запретил ее продажу. Рейхлин обратился к Льву X. Папа передал вопрос на рассмотрение различных советников, которые сообщили, что книга безвредна. Лев приостановил действия, но заверил окружавших его гуманистов, что Рейхлин не должен пострадать. Тем временем Пфефферкорн и его сторонники-доминиканцы обвинили Рейхлина перед трибуналом инквизиции в Кёльне как неверующего и предателя христианства. Архиепископ вмешался и вернул дело в Рим, который передал его в епископский суд Шпейера, который оправдал Рейхлина. Доминиканцы, в свою очередь, обратились в Рим, а университетские факультеты Кельна, Эрфурта, Майнца, Лувена и Парижа приказали сжечь книги Рейхлина.
Примечательно и красноречиво свидетельствует о культурной жизнеспособности Германии в эту эпоху то, как много известных людей выступили в защиту Рейхлина: Эразм, Пиркгеймер, Пейтингер, Оеколампадиус Базельский, епископ Фишер Рочестерский, Ульрих фон Хуттен, Мутианус, Эобан Гессе, Лютер, Меланхтон, даже некоторые представители высшего духовенства, которые, как и в Италии, благоволили гуманистам. Имперские курфюрсты, князья и пятьдесят три города заявили о своей поддержке Рейхлина. Письма его защитников были собраны и опубликованы (1514) под названием Clarorum virorum epistolae ad Johannem Reuchlin. В 1515 году гуманисты выпустили еще более разрушительную книгу Epistolae obscurorum virorum ad venerabilem virum magistrum Ortuinum Gratium ("Письма непонятных людей к почтенному магистру Ортуину Гратиусу, профессору литературы Кёльна"). Это одна из главных сатир в истории литературы. Она имела такой успех, что в 1516 году было выпущено расширенное издание, а годом позже - продолжение. Авторы выдавали себя за благочестивых монахов, поклонников Грация и врагов Рейхлина, а сами скрывались под гротескными псевдонимами - Николаус Капримульгиус (дояр коз), Иоганнес Пеллифекс (скорняк), Симон Вурст (колбасник), Конрадус Ункебунк. На латыни, нарочито плохой, чтобы подражать монастырскому стилю, писатели жаловались на насмешки, которые обрушивали на них "поэты" (так называли немецких гуманистов); они с нетерпением расспрашивали о преследовании Рейхлина; при этом они выставляли напоказ свое нелепое невежество, грубость своих нравов и ума; Они оспаривали нелепые вопросы в торжественной схоластической форме, цитировали Писание в подтверждение непристойностей и невольно высмеивали аурическую исповедь, продажу индульгенций, поклонение мощам, власть папы - самые темы Реформации. Вся грамотная Германия ломала голову над авторством этих томов; лишь позднее было признано, что Кротус Рубиан из Эрфурта, ученик Мутиана, написал большую часть первого издания, а Хуттен - большую часть продолжения. Разгневанный Лев X запретил чтение и владение книгой, осудил Рейхлина, но отпустил его, оплатив расходы, связанные с процессом в Шпейере (1520). Ройхлин, шестидесятипятилетний и измученный, удалился в безвестность, мирно растворившись в бликах Реформации.
В этом пожаре исчезло и немецкое гуманистическое
