Дьюма-Ки - Стивен Кинг

– Я тревожилась за тебя. Особенно после того, как мистер Уайрман позвонил Джеку и сообщил, что эта милая старушка умерла. Джек сказал нам. Мы были еще на обеде.

– Знаю.

– Мне так жаль. – Она положила голову мне на плечо. – И в такой знаменательный для тебя вечер.

Я обнял ее.

– В общем, я поспала пару часов. Потом встала, потому что уже рассвело. А выглянув в окно, увидела, что у бассейна сидит мой отец, один-одинешенек.

– Не мог больше спать. Надеюсь только, что не разбудил твою ма… – Я замолчал, заметив, как округлились глаза Илзе. – Давай обойдемся без фантазий, мисс Булочка. Утешение, ничего больше.

Утешением дело не ограничилось, но я не собирался обсуждать подробности с дочерью. Если уж на то пошло – вообще ни с кем не собирался.

Она ссутулилась, потом распрямила спину, склонила голову набок, посмотрела на меня, в уголках рта проклюнулась улыбка.

– Если ты лелеешь надежду, это твое право, – продолжил я. – Могу только посоветовать проявлять сдержанность. Я всегда буду заботиться о ней, но иногда люди уходят так далеко вперед, что пути назад уже нет. Думаю… я уверен, что у нас тот самый случай.

Она вновь смотрела на ровную поверхность воды в бассейне, улыбка в уголках рта умерла. Не могу сказать, что обрадовался, но, возможно, это был наилучший вариант.

– Что ж, ладно.

Теперь я мог обсудить с ней другие вопросы. Не испытывал особого восторга от такой перспективы, но что поделаешь, я оставался ее отцом, а она во многом по-прежнему была ребенком. То есть как бы я ни скорбел в то утро об Элизабет Истлейк, какой бы сложной ни была ситуация, в которой я оказался, родительские обязанности никто с меня не снимал.

– Должен кое-что у тебя спросить, Илли.

– Слушаю.

– Ты без кольца потому, что не хочешь, чтобы твоя мать увидела его и взорвалась… тут я тебя очень хорошо понимаю… или потому, что у вас с Карсоном…

– Я вернула ему кольцо, – ровным, бесстрастным голосом ответила она. Потом засмеялась, и у меня как гора с плеч упала. – Но я отослала его через «Ю-пи-эс» и застраховала.

– Значит… все кончено?

– Ну… никогда не говори никогда. – Она побултыхала ногами в воде. – Карсон не хочет разрыва, так он говорит. Я тоже не уверена, что хочу. По крайней мере не увидевшись с ним. Телефон и электронная почта для такого разговора не годятся. Плюс я хочу увидеть, тянет ли меня к нему, и если да, то как сильно. – Она искоса взглянула на меня, с легкой озабоченностью.

– Тебе это не кажется непристойным?

– Нет, милая.

– Могу я задать тебе вопрос?

– Конечно.

– Сколько вторых шансов ты давал маме?

Я улыбнулся.

– За годы нашей семейной жизни? Пару сотен.

– А она тебе?

– Примерно столько же.

– Ты когда-нибудь… – Она запнулась. – Я не могу это спрашивать.

Я смотрел на бассейн, чувствуя, что мои щеки заливает румянец стеснительности, столь характерной представителям среднего класса.

– Раз уж мы ведем эту дискуссию в шесть утра, когда здесь нет даже обслуги, и поскольку я вроде бы знаю, какая у тебя проблема с Карсоном Джонсом, ты можешь спросить. Ответ – нет. Ни разу. Но, если уж быть предельно честным, должен сказать, что причина тому – стечение обстоятельств, а не твердокаменная праведность. Случалось, что я подходил к этому очень близко, однажды избежал этого лишь благодаря удаче, судьбе или вмешательству провидения. Я не думаю, что наша семейная жизнь оборвалась бы, если бы… этот инцидент произошел – ведь партнеру можно нанести и более жестокий удар, но не зря это называют изменой. Один промах можно оправдать правом человека на ошибку. Два промаха можно списать на человеческую слабость. Больше… – Я пожал плечами.

– Он говорит, что это случилось только раз. – Голос Илзе стих до шепота, ноги уже едва двигались в воде. – Он сказал, что она приставала к нему. И в конце концов… ты понимаешь.

Конечно. Такое случается сплошь и рядом. По крайней мере в книгах и фильмах. Может, иногда и в реальной жизни. Пусть это и звучит как самоутешительная ложь, но всякое бывает.

– Девушка, с которой он поет?

Илзе кивнула.

– Бриджит Андрейссон.

– У нее же плохо пахло изо рта.

Кислая улыбка.

– Илзе, помнится, не так давно ты говорила мне, что он должен сделать выбор.

Долгая пауза.

– Это так сложно, – наконец услышал я.

Конечно, сложно. Спросите любого пьяницу в баре, которого жена выгнала из дома. Я молчал.

– Он сказал ей, что больше не хочет ее видеть. И дуэта больше не будет. Я это точно знаю, потому что просматривала последние рецензии в Интернете. – Илзе чуть покраснела, хотя я совершенно ее не винил. Я и сам бы заглянул в Интернет. – Когда мистер Фредерик, директор турне, пригрозил отравить его домой, Карсон сказал, пусть отправляет, если хочет, но он больше не будет петь с этой набожной блондинистой сукой.

– Так и сказал?

Илзе ослепительно улыбнулась.

– Папуля, он же баптист. Я перевожу. В любом случае Карсон стоял на своем, и мистер Фредерик сдался. Для меня это очко в его пользу.

«Да, – подумал я, – но он все равно изменщик, который называет себя Смайликом».

Я взял Илзе за руку.

– И каков твой следующий шаг?

Она вздохнула. Пусть с этим конским хвостиком выглядела она на одиннадцать лет, вздох разом ее состарил до сорока.

– Не знаю. Понятия не имею.

– Тогда позволь мне дать тебе совет. Разрешаешь?

– Хорошо.

– Какое-то время держись от него подальше. – Едва мои слова сорвались с губ, я вдруг понял, что именно этого хочу всем сердцем. Но не только этого. Когда я думал о картинах «Девочка и корабль» (особенно о девочке в весельной лодке), мне хотелось сказать Илзе: «Не разговаривай с незнакомцами, не включай фен при наполненной ванне, бегай трусцой только по дорожке на территории кампуса. Никогда не пересекай Роджер-Уильямс-парк в сумерках».

Она вопросительно смотрела на меня, и мне удалось собраться с мыслями, не отвлечься от главного.

– Сразу возвращайся в колледж…

– Я хотела поговорить об этом…

Я кивнул, но сжал ее руку. Показывая, что еще не все сказал.

– Закончи семестр. Получи оценки. Позволь Карсону закончить турне. Попытайся объективно оценить ситуацию и лишь потом встречайся с ним… понимаешь, что я говорю?

– Да… – Она понимала, но по голосу не чувствовалось, что я ее убедил.

– Когда вы встретитесь, пусть это будет нейтральная территория. Я не хочу тебя смущать, но мы по-прежнему вдвоем, рядом никого нет, поэтому я тебе это скажу. Постель нейтральной территорией не является.

Она смотрела на погруженные в воду ступни. Я протянул руку. Повернул ее лицом к себе.

– Когда есть нерешенные проблемы, постель – поле боя. Я не стал бы даже обедать с человеком, не уяснив для себя, в каких мы отношениях. Встретьтесь… ну, не знаю… в Бостоне. Посидите на скамейке в парке и все обговорите. Постарайся все прояснить для себя и убедись, что у него тоже не осталось вопросов. Потом пообедайте. Сходите на игру «Ред сокс». Или прыгните в постель, если ты сочтешь это правильным. Я не хочу думать о твоей половой жизни, но это не значит, что, по моему разумению, ты не должна ее иметь.