Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Холмс вел свою кампанию под внимательным, подозрительным и недовольным взором находившихся здесь британских чиновников, в функции которых входили наблюдение за взаимоотношениями местных властителей и защита интересов Его Величества в регионе. Они видели в Холмсе потенциального смутьяна, злонамеренного и способного в поисках выгоды подорвать влияние Великобритании в регионе. С точки зрения одного из чиновников, Холмс был настоящим «пиратом в мире нефти». Авторство самой презрительной характеристики принадлежало, вероятно, другому бюрократу, который заявил, что Холмс – не «слишком подходящий субъект». Но арабы по всему побережью были иного мнения. Для них майор Холмс был «Абу аль-Нафт» – «Отец нефти».
Бросив аптеку в Адене, Холмс открыл штаб-квартиру своей нефтяной компании на маленьком острове Бахрейн у берегов Аравийского полуострова. На Бахрейн его привлекли сведения о выходах нефти. Шейха же не интересовала нефть, ему очень нужна была пресная вода, которой там не хватало. Холмс организовал бурение, нашел воду и хорошо заработал на этом. Что еще важнее, благодарный правитель, как и обещал, в 1925 г. вознаградил Холмса нефтяной концессией[228].
Холмсу к тому времени достались права на нефть и в других местах. В 1923 г. он получил опцион на концессию в Эль-Хасе, которая позднее стала восточной частью королевства Саудовская Аравия, а год спустя – в нейтральной зоне между Саудовской Аравией и Кувейтом, контролируемой этими двумя странами. Он также безуспешно пытался получить концессию в Кувейте. Но ему было все мало, и с Бахрейна он переключился на Багдад, пытаясь конкурировать в торгах с Turkish Petroleum Company и наживая большое количество врагов в лице некоторых правительств и компаний.
Деятельность Холмса особенно беспокоила Англо-персидскую компанию, не желавшую, чтобы кто-то еще вращался в ее «сфере влияния» и создавал проблемы, которые могли бы сказаться на работе в Персии. Компания, честно говоря, была уверена, что никакой нефти в Аравии нет. По словам Джона Кэдмена, геологические отчеты «оставляют мало места для оптимизма», а один из директоров компании в 1926 г. заявил, что Саудовская Аравия «лишена всяких признаков нефти». (Албания, добавил он, была более перспективна в отношении нефти[229].)
Чтобы продвигать свои проекты на фоне подобного отношения, Холмс и его Eastern and General Syndicate наняли для исследования в Восточной Аравии известного швейцарского геолога. Но попытка эта имела плачевный результат, так как опыт профессора в геологии Альп сыграл плохую службу в пустыне. Ученый муж подготовил отчет, где утверждалось, что регион «решительно ничего не обещает в смысле добычи нефти», поэтому изыскания «следовало бы считать авантюрой». Слова из провального отчета просочились в финансовое сообщество Лондона, и синдикату стало еще труднее добывать деньги для поддержки Холмса в его охоте за концессиями и для продолжения бурения.
К 1926 г. синдикат погряз в финансовых проблемах. Холмс был вынужден выпрашивать деньги на поездки, подарки и пожертвования. Финансовые перспективы синдиката были столь мрачны, что наш герой попытался продать все свои концессии Англо-персидской компании, но получил отказ – ведь в Аравии нефти не было. Холмс встретил чрезвычайно холодный прием, когда попробовал достать денег в лондонском Сити. Несмотря на его настойчивость и навыки профессионального продавца, он ничего не смог добиться. «Холмса не принимали в лондонском обществе, – вспоминал один английский бизнесмен. – Все шарахались от него»[230].
Бахрейн и нью-йоркские шейхи
Не видя возможности добиться успеха в Великобритании, Холмс отправился в Нью-Йорк, надеясь, по его словам, найти удачу среди «действительно крупных нью-йоркских шейхов». Однако там его постигли новые разочарования. Один из руководителей Standard Oil of New Jersey сказал ему, что Бахрейн слишком далек и слишком мал, чтобы вызвать интерес, – его размеры на карте не превосходили точки, поставленной карандашом. Другие компании тоже не заинтересовались его предложением, потому что были увлечены попытками войти в Turkish Petroleum Company.
Но наконец в одной американской компании – Gulf Oil – зажегся огонек интереса к Бахрейну. Компания занималась добычей нефти по всему миру, считая диверсификацию разработок защитой от общего дефицита или падения объемов добычи в отдельных регионах. Сразу после создания эта компания чуть не разорилась, когда на рубеже XX в. на Спиндлтопе иссякла добыча. Вместе с отчетом о следах нефти в водозаборных скважинах в Бахрейне Холмс передал Gulf образцы пород и «маслянистой субстанции», вызвавшие такой интерес, что в ноябре 1927 г. Gulf приобрела права на арабские концессии Eastern and General и согласилась работать с группой Холмса с целью закрепления концессии в Кувейте. Однако вскоре возникла проблема. В 1928 г. Gulf вошла в американскую группу Turkish Petroleum Company и, соответственно, обязалась соблюдать соглашение «Красной линии», запрещавшее работать в одиночку. Это правило распространялось на Саудовскую Аравию, равно как и на Бахрейн. Компании должны были действовать в унисон – или не действовать вовсе. Несмотря на просьбы Gulf, совет директоров TPC не был готов принять весь «арабский» пакет Холмса. Gulf имела право заниматься Кувейтом, поскольку он лежал вне пределов «Красной линии», но ей пришлось отказаться от деятельности в Бахрейне.
Руководители Gulf представили бахрейнскую концессию вниманию Standard of California. Она, как и Gulf, активно разрабатывала зарубежные месторождения, но, несмотря на огромные расходы, не добыла на тот момент ни капли иностранной нефти. Standard of California, более известная как Socal, приобрела у Gulf права на Бахрейн. В отличие от Gulf, Socal не входила в Turkish Petroleum Company, поэтому не была связана ограничениями договора «Красной линии». Для разработки концессии Socal учредила канадский филиал – Bahrain Petroleum Company[231].
Затем и Socal в Бахрейне, и Gulf в Кувейте столкнулись с серьезным препятствием: непримиримой позицией британского правительства по отношению к присутствию американских компаний в регионе. Перед Первой мировой войной Великобритания заключила соглашения с местными шейхами, в том числе Бахрейна и Кувейта, для предотвращения германского проникновения в район Персидского залива. Смысл соглашения состоял в том, что разработка нефти доверялась только британским концернам, а британское правительство, в свою очередь, брало на себя защиту их международных интересов. Поэтому Лондон настаивал на включении в любое концессионное соглашение и в Бахрейне, и в Кувейте пункта «британской национальной принадлежности». Этот пункт предусматривал, что разработку нефти могут вести только британские компании. Значит, ни Gulf,
