Ониксовый шторм - Ребекка Яррос

Святой. Ебля. Черт. Мой желудок скручивает.

-Ваше величество! Текарус упирается, кровь отливает от его лица.

Я опускаю руку на колено Хадена и сжимаю его, чтобы не закричать так, как кричит Холден, когда он в шоке смотрит вниз.

Ксаден напрягается, но надевает маску скучающего безразличия, как профессионал.

-Перестань причитать, как ребенок. Кортлин откидывается на спинку стула, затем делает глоток красного вина из своего хрустального бокала.

Холден делает вдох за выдохом, уставившись на свою руку, но крики прекращаются.

“Вытащи это, забинтуй руку, пусть целитель наложит швы, и через две недели ты будешь в порядке”, - поучает Кортлин. “ Порез у тебя между костями, в мясистой части. Сухожилий нет. Я очень хорошо прицелился. Он поднимает свой кубок в сторону Халдена. “Тебе повезло, что я уважаю Текаруса, потому что то, что ты сделал, непростительно”.

-Кинжал был моим, и я отдал его тебе, - выпаливает Холден, уставившись на украшенное драгоценными камнями лезвие. Он выглядит антикварным, с серебряной ручкой и изумрудами размером с мои ногти, украшающими рукоять.

“Нет, не было”. Кортлин качает головой.

“Это мое”, - говорит Ксаден, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы сохранить свои черты лица. “Или, скорее, так и должно было быть. Это Клинок Аретии, присвоенный Реджинальдом для королевского хранилища во время Объединения”.

“Да!” Кубок Кортлин летит в сторону Ксадена, когда трое слуг поднимаются по ступенькам вокруг нас, по одному с каждой стороны. “Удивительно, как он выбрал именно этот ... подарок, зная, что это может вызвать у тебя эмоции. Обычно, когда речь заходит о таких семейных реликвиях, мы рассматриваем возможность владения ими, но в данном случае слово Его Высочества уже было нарушено, вот почему я не смог заключить с ним сделку. Мне интересно узнать, сколько он стоит на рынке выкупа, или, возможно, я воспользуюсь классическим шантажом. Несомненно, король Таури согласится на многое, если его сын останется в резиденции.

“Ты не можешь просто оставить его у себя”, - возражает Текарус.

-Почему бы и нет? Разве ты не говорил мне, что хочешь сохранить это? Кортлин указывает на меня.

-Я не нарушал своего слова! Халден рычит и хватается за рукоять кинжала, когда слуги ставят по накрытому блюду в центр стола с каждой стороны. Похоже, мы делимся десертом.

“Надеюсь, вы не возражаете подождать минутку”, - говорит Кортлин, и слуги ждут, положив руки на закругленные медные крышки. “Мои малыши прибыли”. Он указывает в сторону прохода, и я резко выдыхаю.

Таирн рычит, и Андарна оживляется, обращая внимание на связь, ее золотистая энергия усиливается, когда к нам приближаются три белоснежные пантеры. Я видела их только на иллюстрациях в книгах, и никогда в белом цвете. Они изящны и необычайно красивы, и чем ближе они становятся ... тем больше мне хочется, чтобы они остались в книгах. У них огромные лапы.

Ветер шелестит кронами деревьев у меня за спиной, и по спине пробегает холодок.

Весь этот дворец находится на открытом воздухе, и они управляют им.

У меня нет никакого желания быть их обедом.

“Разве они не великолепны?” Спрашивает Кортлин восхищенным тоном, как гордый отец. “ Шира, Шена и Шора. Я сам вырастил их из детенышей. Все охотники. Все злобные. Все искусны вынюхивать воров. Он бросает многозначительный взгляд в сторону Холдена.

Мой желудок сжимается, а сердце начинает бешено колотиться.

-Pull it out and bandage that hand now , - говорю я ему., - не мешай мне.,,,,,,,

Ксаден делает движение, чтобы отодвинуться от стола—

Кортлин поднимает руку. “ Сделай это для него, и у нас не останется ни малейшего шанса заключить сделку. Он ставит свой кубок. - Мне нужно знать, что ты можешь выполнить свою часть сделки, даже если это неприятно, как это делал твой отец.

Ксаден кивает один раз, его лицо превращается в непроницаемую маску, но его нога напрягается под моей рукой.

Думаю, мой отец был не единственным, кто хранил секреты.

“Ну же, Холден!” У меня нет проблем с тем, чтобы накричать на наследника. "Пантеры" уже на полпути сюда.

Холден с шипением выдергивает кинжал, затем убирает его в ножны, как будто это его , и быстро перевязывает рану салфеткой, перевязывая ее, насколько это возможно.

“Теперь, когда это сделано”. Кортлин поворачивается к Ксадену. “Я полагаю, вы хотели бы получить ту же сделку, о которой просил он?”

Моя рука крепче сжимает колено Ксадена.

“Я не могу согласиться, поскольку понятия не имею, о чем просил Холден”, - говорит Ксаден. “Но мы хотели бы вновь открыть дипломатические каналы и получить разрешение использовать поместье виконта Текаруса в качестве пункта остановки бунта, в котором участвуют не более восьми драконов и равное количество грифонов, для целей поисковой группы, что повлечет за собой обеспечение прав на охоту на дикую дичь для указанных существ и обещание безопасности для всех сторон”.

Кортлин перекатывает ножку бокала между большим и указательным пальцами. “ Кому вы обязаны своей верностью, ваша светлость? Ваш отец был мятежником. Из того, что я слышал, вы сделаны из того же теста, и все же вам вернули ваш титул, так кому же вы клянетесь в верности?

Я по привычке лезу в правый боковой карман рюкзака за трубкой, когда пантеры приближаются к помосту, разделяясь, чтобы окружить нас. Знакомая тяжесть шара успокаивает меня в руке, и, клянусь, я чувствую гул, быстрый прилив тепла, который, я знаю, только в моей голове, но все равно это успокаивает.

“Наварра, - продолжает Кортлин, - или Тиррендор? Солги, и дискуссия окончена. Мы неплохо обходились без Континента”.

Ксаден наклоняет голову, изучая короля. - Вайолет.

Мое сердце учащенно бьется.

“Моя преданность Вайолет превыше всего, каждому человеку