Великое разделение. Неравенство в обществе, или Что делать оставшимся 99% населения? - Джозеф Стиглиц

«План развития Китая» был написан в 2006 году, вскоре после объявления об одиннадцатой пятилетке. (Каждые пять лет Китай создает «план», призванный служить руководством на будущий период.) Как я указываю в статье, главным пунктом в нем было создание гармоничного общества, стараясь избежать неравенства, характерного для общества Америки. В случае с Китаем проблема заключалась не просто в разрыве между богатыми и бедными, но и в неравенстве между городскими и сельскими районами, а также между прибрежными районами – где начался переход страны к рыночной экономике, – и западными регионами.

«Реформирование китайского государственно-рыночного равновесия» было написано приблизительно 8 лет назад, вскоре после того, как новое правительство пришло к власти и начало создавать экономическую стратегию страны на последующее десятилетие. В Китае существует сложная система обеспечения, призванная разделить между гражданами растущее благосостояние страны. С помощью нее удалось вывести из бедности приблизительно 500 миллионов людей – это самая успешная программа против бедности за все время. В то же время, когда я писал эту статью, уровень неравенства, измеренный стандартным способом (коэффициент Джини), был сравним с тем, что мы наблюдаем в США. В некотором роде это было впечатляюще: 30 годами ранее в Китае было относительное равенство. Америке понадобилось куда больше времени на то, чтобы достичь того же уровня неравенства, которого Китай достиг всего за 30 лет!

Но важно понимать разницу между развитыми и развивающими странами. На начальном этапе развития некоторые области страны развиваются быстрее, чем другие. Почти всегда развитие связано с индустриализацией и ростом городов; из-за того, что доходы в городе значительно выше, чем в сельской местности, вскоре начинается рост неравенства. Но по мере того, как падает важность аграрного сектора, падает и неравенство. Это одна из причин, как предсказал Саймон Кузнец, из-за которых наблюдаемый на раннем этапе развития рост неравенства будет обращен вспять. Китай до сих пор не отклоняется от данной модели. США же (и все чаще другие развитые страны) отклонились. Ослабление неравенства проявлялось в США в первые три четверти XX века, но с началом эпохи Рейгана все изменилось.

Мой посыл Китаю в этой статье был предупреждением, особенно в свете того, как его лидеры видят продолжение перехода к рыночной экономике. Конечно, во многих сферах такой переход пришелся бы кстати. Но многие из проблем китайской экономики – включая неравенство и загрязненность – в большинстве своем были стимуляторами создания частного сектора, и потребуются активные государственные политические меры, чтобы свести на нет эти неприятные тенденции.

Когда я путешествую по миру, каждый раз я испытываю что-то совершенно неожиданное, что-то, что вселяет надежду, источник вдохновения. Одним из таких случаев было мое посещение Маврикия. Другим – поездка в Медельин, Колумбия, в апреле 2014 года. Я ездил туда для участия в собрании Всемирного городского форума, события, случающегося каждые три года. Эта встреча была одной из самых больших – приблизительно 22 000 людей, примерно 7000 из которых увлеченно меня слушали. В статье «Медельин: свет городам» я объясняю суть преображение города, когда-то известного своими бандами наркоторговцев. Одна из главных причин его успеха состояла в сопротивлении неравенству. Хотя задача создания более справедливого и эгалитарного общества, в котором процветает всеобщее благосостояние и все живут с толикой достоинства, должна решаться на общенациональном уровне, Медельин показывает, что многого можно добиться на местном уровне, особенно потому, что большинство самых важных средств обеспечения, жизненно необходимых для всех людей, предоставляется на местном уровне: жилье, общественный транспорт, блага вроде парков, образование. Это важный сигнал для США, в которых политический застой означает, что прогресс на государственном уровне будет минимальным; действительно, проблема в том, что государственная политика сегодня ведет к увеличению неравенства в грядущие годы. Если прогресс в решении этой проблемы и возможен, то именно на местном уровне.

Споры между теми, кто пытается создать более равное общество, и теми, кто не приемлет такие изменения, не прекращаются по всему миру. Я часто становился их участником, даже во время научных поездок для лекций. Подобное происходило во время моих визитов в Австралию в 2011 и 2014 годах. Статья «Американские заблуждения об Австралии» была написана после моего возвращения из этой страны в начале июля 2014 года[123]. Тони Эббот, принявший на себя обязанности премьер-министра в предыдущем сентябре, намеревался обратить вспять политические меры, предпринятые его предшественниками и приведшие к ошеломляющему успеху страны – вплоть до того, что среднедушевой доход составлял примерно $67 000 (один из самых высоких показателей в мире, выше, чем в США). К другим аспектам всеобщего благосостояния, которого добились предыдущие власти, относятся: минимальная зарплата была в два раза выше, чем в США, показатель безработицы (на тот момент) был гораздо ниже, государственный долг значительно меньше, финансирование высшего образования, предоставившее возможности его получить всем, и система здравоохранения, обеспечившая большую продолжительность жизни и лучшее здоровье при финансировании значительно меньшем, чем в США. Несмотря на эти успехи, Эббот почему-то пытался направить Австралию по пути следования американской модели – пример слепого следования идеологии, подавляющей все остальное.

В тот же год я был втянут в дебаты о шотландской независимости. Я был членом консультационного совета Шотландского правительства (вместе с сэром Джеймсом Миррлисом, моим хорошим другом и нобелевским лауреатом). Шотландия активно применяла идеи, которые я продвигал, о том, как лучше измерять экономическую эффективность. Я председательствовал в международной Комиссии по измерению экономической эффективности и социального прогресса, и мы единогласно согласились, что ВВП – неадекватный и часто вводящий в заблуждение показатель экономической эффективности[124]. Меня интересовали страны, заинтересованные в применении наших идей, и Шотландия являлась одной из них. У нее были и другие инновационные идеи вроде мер по улучшению окружающей среды и активной промышленной политики увеличения рабочих мест и стимулирования инноваций.

В сентябре 2014 года Шотландия голосовала за независимость. Оппоненты нагнетали страх, описывая разрушительные эффекты, которые могут последовать за «да». Проблема растущей национальной фрагментации в мире казалась мне интересной, однако доводы противников меня не убеждали, я был скорее впечатлен тем, что говорили некоторые сторонники независимости – они с оптимизмом смотрели на будущие возможности, далекие от ограниченного национализма, характеризующего многие подобные движения. Эта маленькая страна – родина Просвещения, которому мы многим обязаны по части демократических ценностей и развития науки и технологий. В рамках этой книги стоит упомянуть, что в то время как Англия следовала американской экономической модели, – и, в результате, в ней росло неравенство, – Шотландия считала, что следует скандинавской модели, которая обеспечивает большее равенство возможностей. Статья «Шотландская независимость» была опубликована незадолго до голосования.