Стеклянный город - Мария Сергеевна Руднева

— В том, чтобы запустить необратимое восстановление Марблита, — пояснила Бритт. — Но дать возможность нам — тем, кто хотел помнить, — остаться с этой памятью и сердцем. Не повредиться рассудком.

— А может, я не хотел? — резко вскинулся Хью. — Может, лучше бы я…

— Навсегда остался без тени? Или забыл все? Плохой план. — Бритт покачала головой. — Мы все приехали сюда совсем недавно. Но пережили столько всего, что это изменило нас. Хью, ты остался без тени и снова обрел ее. Ты даже не представляешь, как это важно. И, что намного важнее, ты сделал выбор.

Хью отвернулся.

Бритт продолжала:

— Меган потеряла частичку себя, но в итоге обрела ее, и больше не сможет считать свою жизнь простой и бессмысленной. Ведь в тебе так много волшебства. Не знаю… Может быть, окажись я на месте Дроссельфлауэра, сама бы не удержалась…

Она горько усмехнулась.

Дроссельфлауэр!

Хью успел забыть о нем.

— Гвендолин… А зачем вы его спасли? — спросил он. — Я правильно понимаю, что он исчез бы вместе с городом?

Гвендолин пожала плечами.

— Я не знаю. Это придумал мой брат. А он любил Дросселя.

— Меня зовут Джозеф, — глухо прозвучал голос мэра. — Джозеф Блум.

На мгновение повисла тишина. Кажется, никому не приходило в голову, что у марблитского музыканта тоже есть имя.

Пусть он и уводит за горы доверчивых, тянущихся к волшебству людей.

— Рада познакомиться, наконец, — криво улыбнулась Гвендолин. — Я надеюсь, ты доволен?

Они медленно пошли вниз по улице — каждого манило любопытство, смешанное с ужасом: что осталось от Марблита, на что он теперь похож?

Мостовые потеряли прежний лоск. Бугристые камни шершаво ложились под ноги. Хью шел, опасаясь подвернуть ногу при каждом шаге.

Дома, лишенные витражей, зияли открытыми зевами пустых окон. Двери нараспашку выглядели потерянно, словно не знали, стоит им охранять то, во что превратились дома, или уже бесполезно.

Повсюду было битое стекло.

Хью заметил, как Бритт наклонилась и подняла широкий зеленый осколок и спрятала в карман пальто — на память. Он не стал ей ничего говорить — просто сделал так же.

Случайно или нарочно, но их путь оборвался у черного дома. Теперь он мало чем отличался от собратьев по улице.

Хью остановился. Девушки, не сговариваясь, остановились тоже — только Дроссельфлауэр продолжил идти вперед.

Дойдя до крыльца дома Роуза, он остановился и несколько раз тяжело вздохнул. Потом сел на ступени, положив на колени скрипку, и глухо заговорил:

— Нас всегда было трое. Когда это все началось. Трое мечтателей, желающих превратить захолустный город во что-то большее. Я приехал издалека. Адриан — вы знали его уже как Таласса — много путешествовал в своих алхимических изысканиям. Роуз изучал искусство в лучших университетах Европы. Мы — каждый из нас — знали, что достойны большего. И в это большее мы хотели превратить наш город. Нас было трое, а потом стало двое — и один. И Роуз ополчился против меня, решив, что я мешаю им с Талассом, что я схожу с ума, что я заигрался — как будто не его идеи мы шаг за шагом воплощали. Узнав про карусель я… я правда сошел с ума. И лучше не становилось. Мои кошмары — черные птицы — приходили ко мне каждую ночь, хотя каждый вечер я играл, чтобы отпугнуть их. Они вили гнезда и откладывали яйца. Я забирал мечты и надежды и ждал, — каждый раз ждал — что найдется кто-то, кто сможет меня остановить, потому что сам я уже не мог. Я виноват перед вами, я… не знаю, что мне теперь делать.

— Жить, — безжалостно сказала Бритт. — Учиться жить в нормальном, а не сказочном мире. И помнить, что вы совершили.

— Вы можете уехать, — мягко сказала Меган. — Стать волонтером, заниматься благотворительностью. В мире столько способов быть полезным…

— Или для начала хотя бы покинуть эти руины, — хмыкнула Гвендолин, сложив руки на груди.

— Да… Наверное, ты права, Гвен… Но пока… я останусь… Сбегу сейчас — и никогда не прощу себя, я… После того как Таласс… У меня словно глаза открылись на все, что я делал. Вам следовало оставить меня там.

— Послушай, — резко ответила Гвендолин, — я потеряла из-за тебя все. Брата, дом, семью. Если я потеряю еще и тебя… Ты — все, что у меня осталось. Как бы я не злилась, как бы не ненавидела тебя — нам стоит держаться вместе, как тем, кто поощрял Роуза за то, что он творил. Как тем, кто остался без него. И без Таласса…

— Без Таласса, — эхом ответил Дроссельфлауэр. — Не могу поверить. Он был моим единственным другом. Но я…

— Не удивлен? — Гвендолин фыркнула. — Ну, конечно. Ты все для этого сделал.

Хью почувствовал себя лишним.

— Так вы не поедете? — спросил он, чтобы только что-то сказать. — Теперь ведь наверняка отсюда можно будет уехать, раз чары спали?

— Нет, я остаюсь, — покачал головой Дроссельфлауэр.

Его раскосые голубые глаза покраснели и заблестели.

Гвендолин медленно подошла к нему.

— Я тоже останусь. С ним, — проговорила она. — Джозеф, сделай так, чтобы я об этом не пожалела.

Дроссельфлауэр кивнул и, подняв скрипку к плечу, заиграл пронзительную, чистую, ослепительную мелодию.

Бритт шла впереди. Хью и Меган — позади, потому что силы возвращались к Меган медленно, и ей требовалось опираться на руку Хью.

— Куда ты? — крикнул он. — Выход из города в той стороне?

— Я кое-что забыла! — обернувшись, ответила Бритт. — Кое-что очень важное!

Она почти выбежала на Флауэр-сквер — Хью и Меган едва успевали за ней. Бритт ворвалась в дом Долл стремительным ураганом и захлопнула дверь. Хью и Меган переглянулись и пожали плечами.